Источник судьбы

Алехин Павел

– Они часто бывают там, в ваших землях?

– Они там жить зима и лето… Когда приехать… потом уехать… Брать скиллинги. меха. Люди брать.

– То есть они иногда приезжают, иногда зимуют, берут с вас дань мехами и серебром. И увозят людей.

– Да.

– Я вижу все больше и больше причин там побывать, – проворчал Рерик себе под нос. – Это они тебя сюда привезли?

– Да. Одна года назад.

– Рерик конунг, заканчивай беседы! – К ним подошел Анунд, с крайне довольным видом потиравший руки. – Пора приниматься за дело, видишь, столы уже накрыты. А эту красотку я ночью к тебе пришлю, и вы обо всем побеседуете! – Он весело подмигнул. – Раз уж она так тебе приглянулась!

Рерик заметил, что Анунд как-то уж очень повеселел, но приписал это радости предстоящего пира в богатом доме, который тот мог теперь

считать своим. Он не знал, что у Анунда имелись и другие причины для веселья. Его вызвали из гридницы потому, что к нему явился гость, и не откуда-нибудь, а с Бьёрко, из Борга. Это был старый знакомый, по имени Гандвульф, один из местных фризов, тоже христианин, почему его и выбрал Хергейр в качестве доверенного лица для тайных переговоров. Сам фогт не мог показаться в Ховгордене, потому что его уж слишком хорошо все знали в лицо. Гандвульф, весьма богатый торговец, возивший с Бьёрко железо, а туда – фризскую шерсть, сейчас был одет в невзрачную бедную одежду, пропахшую рыбой и морем – видимо, чтобы не привлекать внимания и притвориться, если что, рыбаком.

– Меня прислал Хергейр фогт, – зашептал Гандвульф, уединившись с новым конунгом в кладовке с железом. – Он предлагает тебе, конунг, поскорее решить дело миром, так, чтобы это было выгодно для всех. Ты ведь пообещал этим данам, что отдашь им все богатства Бьёрко, если они тебе помогут здесь утвердиться?

– Да. – Анунд не стал отпираться. – Но вы сами виноваты. Вы могли бы добровольно признать меня своим конунгом, тогда бы этого всего не случилось.

– Что теперь говорить? Хергейр фогт просил передать тебе, что люди в Борге в большом смятении и хотят приносить жертвы своим идолам. Хергейр фогт уговаривает их бросить идолов и молить о помощи Господа нашего Иисуса Христа. А теперь подумай. Если по молитве Хергейра и прочих христовых людей нам всем удастся сохранить свои жизни, дома и имущество, то язычникам придется поджать хвосты. На Бьёрко снова можно будет пригласить проповедников, святых людей, и даже построить церковь. Хергейр фогт построил церковь у себя в усадьбе, и все мы по праздникам ездим туда, но иной раз Хергейр сам служит, потому что не всегда удается найти священника или монаха. Раньше у нас здесь жил святой человек Ардгейр, но весной уехал. Теперь Хергейр фогт нарочно хочет послать людей в Дорестад, чтобы привезти священника на зиму, для Рождественской службы.

– Все это очень занятно… то есть прискорбно, но сейчас не время говорить о сложностях богослужений. Что я, епископ, что должен давать вам священников?

– Ты, Анунд конунг, должен дать нам мир и безопасность. Если ты укротишь свирепость данов и сохранишь наше имущество, мы признаем тебя конунгом. Люди припишут этот успех молитвам Христу, и Христова вера на Бьёрко укрепится. Всем будет хорошо.

– Если вы признаете меня конунгом, я готов.

– Предложи данам выкуп.

– Конечно, без выкупа они не уйдут. Сколько вы готовы дать?

– А сколько они хотят?

– Они хотят все! – Анунд усмехнулся. – Предложите им для начала… марок двести. А там посмотрим.

– Я передам твои условия Хергейру фогту и людям. Теперь ты должен помочь мне вернуться назад. Прикажи твоим людям перевезти меня назад на Бьёрко, чтобы даны меня по пути не остановили.

– Подожди здесь. Я пришлю за тобой после, когда стемнеет.

Анунд вернулся в гридницу и с большим воодушевлением принялся провозглашать кубки – за доблестно павших, за предков, за урожай и мир. Женщины прислуживали на пиру, и среди них снова была Ильминна. Сначала Рерик лишь поглядывал на нее, но потом подозвал к себе и усадил рядом. Ему хотелось поговорить с ней – все равно о чем. Он расстался с Сванхейд всего лишь вчера вечером, но ему казалось, что с тех пор прошли годы, и еще годы пройдут, пока они снова увидятся. Он чувствовал себя одиноко, а вид и голос Ильминны утешали его.

– Расскажи про вашу землю, – просил он.

– Я не знаю. – Ильминна прятала руки под передник и не поднимала глаз. – Что сказать? Там лес. Много. В лес живут финны. Их позвание чудь. Они везут меха. Мед, шкуры. Меняют… это… ожерелья. – Она провела пальцами по бусинам своего ожерелья. – Не такие, а другие – синий, зеленый, желтый.

Она умолкла, видимо, вспомнив, что не стоит расписывать богатства своего края грабителям. И без того уж слишком многие из них знают туда дорогу!

– А расскажи

про твой род.

– Я не знаю.

– Ты говорила, он там давно живет?

– Да. Рассказывать… сага. Был в Словении один большой муж… одальбонд… Его имя был Словен. Была вода… много вода… Мало земля для хлеб и лен. И он идет на восток. С ним идет его два братья. Имена Синеус и Турояр. Они приходят на Ильмерь-озеро и там живут. Словен живет на Ильмень-озере, от него род словены. Синеус живет в Плесков, на Великая река. Турояр живет на Чудское озеро. Мой род идет после Словен. Это было… – Она посмотела на пальцы своей левой руки и начала их пересчитывать пальцем правой: – Один, два… пять… – она немного подумала, – семь отцы назад.

– Семь поколений?

– Да. Я думаю так. Ходит… Ходит туда… в Альдейгья. Первый из словен. Мой… старый отец… который семь отцы назад.

– Ох! – Рерик рассмеялся, устав угадывать, что она имела в виду. Вероятно, не собственный отец Ильминны дряхлыми ногами притащился в Альдейгью из загадочной Словении, а древний прародитель, живший семь поколений назад. – Как все запутано. Может, ты мне лучше споешь что-нибудь? Это легче, чем рассказывать? Можно на твоем языке, мне все равно.

Увлекшись беседой с Ильминной, он не заметил, что Анунда конунга нет в гриднице. Тот снова вышел, чтобы отправить Гандвульфа обратно. За время пира обдумав предложение фогта, Анунд нашел, что Хергейр рассудил очень мудро: не иначе его наставлял Господь. Анунд и сам легко мог представить, что происходит сейчас в Борге, окруженном со всех сторон данами и смалёндцами, как дрожат жители Бьёрко за свою жизнь, свободу и имущество – а им есть чего терять. Если Хергейр уговорит их дать обеты Христу, а не старым богам, и Господь руками Анунда действительно поможет – Христова вера на Бьёрко укрепится, да и сам Анунд станет конунгом, не разоряя своих будущих подданных. Ведь что такое Бьёрко без торговых гостей? Да ничего, пустое место, серый каменистый островок с зеленым мхом, березками и жесткой травой. Один из сотен и тысяч таких же, рассеянных вдоль всего восточного побережья, и сражаться за него не стоит. Драгоценностью, предметом жестокой борьбы его делают они – фризы с сукнами, кувшинами и резной костью, франки с мечами и вином, свеи с железом и мехами, словены с серебром и бусами… Торговцы с шелками и гобеленами из Миклагарда, Серкланда и Китая, позолоченными кожаными поясами из Персии; с монетами из всех известных стран, с янтарем, моржовыми клыками, оленьим рогом, шкурами медведей, бобров, куниц, песцов, выдр, со льном, медом, воском и рабами… Если Бьёрко окажется разорен и новые торговцы побоятся сюда ехать, то его победа над Бьёрном обернется пустым звуком… и он только напрасно возьмет на душу грех, враждуя с родным братом. Ладно этот Рерик – одно название, что христианин, а в душе настоящий язычник, даже жертвы приносит! Но Анунд хотел быть истинным слугой Христа и по возможности жить по заповедям.

Новая встреча с Хергейром фогтом и засевшими в Борге горожанами была назначена на полдень, и к этому сроку Рерик едва успел. То есть он успел поднять и одеться, но придать своему лицу подобающую этому случаю свирепость не получалось. Ильминна оправдала все возложенные на нее надежды, поэтому он чувствовал себя очень довольным, но невыспавшимся. Анунд конунг, напротив, цвел, как розовый шиповник на серых скалах. Для переговоров он нарядился, будто на праздник: в крашеные одежды, отделанные мехом куницы и полосами золотой византийской парчи. Верхняя рубаха его была расшита идущими сверху вниз полосками златотканой тесьмы, а снизу оторочена желтым шелком. Даже шапка его была украшена шелковой тесьмой с узором из серебряных спиралек. Рерик подозревал, что всю эту роскошь Анунд отыскал в сундуках своего брата и не удержался от соблазна примерить.

– Что это бы вырядился? – удивился Рерик, который сам натянул стегач и кольчугу, а оруженосец держал рядом шлем. – Как на праздник! Так уверен, что нам сейчас поднесут приветственный рог?

– Ты понимаешь, Рерик конунг, я должен всячески стремиться к миру с моими подданными, – ответил Анунд. – Если Бьёрко будет разорен, то и мне будет мало толка владеть им.

– Вот как? – Рерик поднял брови и переглянулся с Оттаром и Ормом. – Ребята, вы слышали? Анунд конунг, похоже, передумал отдавать нам богатства Бьёрко. Вспомнил, что пригодятся самому. Очень мудрое решение. Но вот мудро ли пытаться нас обмануть – не думаю!