Источник вечной жизни
Шрифт:
Лиля взглянула на хирурга. Он стоял, скрестив руки на груди, и наблюдал за действиями посетителя. Его лицо оставалось непроницаемым, хотя в глазах читалось выражение явного удовольствия.
– Я могу его забрать? – спросил Николай, разгибаясь и при этом едва не ударившись о низкую потолочную балку. – Прямо сегодня?
– Разумеется, – кивнул хозяин дома.
– Если можно, завтра мои ребята завезут еще буфет... О, он небольшой, не волнуйтесь, но... Понимаете, Кай, там такая красивая резьба по фасаду, но несколько фигур повреждены... А, вот у меня и фотографии
Кай повертел в руках снимки и сказал:
– Попробовать можно, но быстро не обещаю...
– А я и не тороплюсь! – радостно перебил гость. – Работайте столько, сколько нужно: вы не представляете, как преобразилась моя гостиная с тех пор, как я к вам обратился – это просто что-то! Кстати, вот оставшаяся часть денег. – И, вытащив пухлый конверт, мужчина передал его Каю.
Не считая, тот запихнул его в задний карман джинсов. Кай отправился провожать клиента, а Лиля еще задержалась в мастерской, с любопытством разглядывая старинные предметы. Особенно ей понравились два табурета из красного дерева в виде слонов: они были так искусно вырезаны, что, казалось, маленькие глазки внимательно и пристально наблюдают за каждым ее движением, а уши, плотно прижатые к голове, того и гляди шевельнутся, чтобы отогнать назойливых насекомых. У одного из слонов были сколоты бивни и часть хобота, у второго отсутствовала половина спины. Кроме того, мелкие трещины, бороздящие всю поверхность табуретов, говорили о том, что о них много лет проявляли очень мало заботы.
Услышав тихие шаги за спиной, Лиля обернулась.
– Ты чего тут торчишь? – спросил Кай.
– Извини, просто тут так красиво!
– Ну, надо же как-то на жизнь зарабатывать, – пожал он плечами. – Сама понимаешь, сколько платят на нашей с тобой работе.
– Тебе платят больше, – заметила она. – Ты ведь «оператор»!
– И все же слишком мало, чтобы обеспечить достойное существование – чай не в Америке живем.
– И давно ты занимаешься реставрацией мебели?
– Лет семь, наверное. Мне это нравится.
– А людей лечить?
– И многих мы вылечиваем, как ты полагаешь?
Лиля опустила глаза. В самом деле, глупо рассуждать на эту тему, хотя она еще недостаточно повидала – в отличие от Кая.
– Когда я занимаюсь деревом, – неожиданно продолжил он, – я ощущаю что-то вроде...
– Счастья? – вырвалось у нее.
– Да, думаю, это можно и так назвать. Когда у тебя в руках что-то покалеченное, некрасивое и больное становится лучше, глаже... В общем, это именно то, что редко происходит там, где я провожу основную часть времени.
Лиля внимательно вгляделась в лицо Кая. Она знала, что ему чуть за тридцать, но сейчас он выглядел старше. Наверное, решила она, дело в усталости. Не в той, которая преодолевается при помощи долгого сна или бодрящего отдыха на природе, а той, что накапливается годами. Она грузом лежит на плечах, как коралловые отложения на теле кита: они так плотно и глубоко врастают в кожу, что постепенно животное забывает о том, что когда-то оно было свободно от паразитов.
– Я думал о том, чтобы покончить с
Эти слова заставили Лилю вздрогнуть – воистину, сегодня день удивительных откровений!
– Но ты же классный хирург! – возмутилась она. – Учиться столько лет – чтобы в одночасье все бросить? А твои пациенты – как же они без тебя?
– Придет другой – какая, в сущности, разница? Кое-кто вообще считает, что я – дерьмовый врач!
– Да кто так считает?! – взорвалась Лиля. – Ну появилась парочка недовольных... точнее, всего один, ну попортили тебе немного кровь – и из-за этого вся карьера коту под хвост?
– Карьера?! Да какая, к чертям собачьим, карьера-то?! Это как гидра из мифов: отрубишь одну голову – на ее месте девять вырастают! Что бы я ни делал, все впустую, потому что эффект от всего этого ничтожен... И тебе я тоже очень рекомендую: уходи, пока не поздно – по крайней мере, из онкологии. У тебя еще вся жизнь впереди, медицина – широкое поле, и на нем есть место более благодарным профессиям. Ты можешь стать... стоматологом, к примеру? Или гинекологом?
– Я мечтала быть онкологом с тех пор, как заболела мама, – чуть слышно произнесла Лиля. – Тогда я ей не смогла помочь...
– И сейчас бы не смогла! – прервал ее Кай. – Никто не может. Да пойми ты, одного твоего желания недостаточно!
Лиле показалось, что Кай даже не вполне осознает, что разговаривает с живым слушателем, он будто спорил сам с собой. Развернувшись к ней спиной, Кай начал медленно спускаться по лестнице. Оглянувшись в последний раз на мастерскую, вдруг показавшуюся ей всего лишь скоплением беспорядочно расставленных вещей, а совсем не произведений искусства, Лиля последовала за ним.
– Я сварю тебе кофе, – бросил Кай, едва они оказались на первом этаже. – А потом ты поедешь домой – уже поздно.
Он снова обращается с ней, как с ребенком, подумала Лиля с раздражением. Похоже, Кай не воспринимает ее всерьез. Интересно, что бы он сказал, если смог прочитать ее мысли? «Ох нет, это было бы просто ужасно!» – прервала она сама себя. Особенно в тот момент, когда Лиля увидела Кая, вышедшего из душа, с капельками воды на волосах и теле – тогда бы он, наверное, посмеялся над ней!
Когда она уже сидела на кухне, Лиля решила возобновить разговор, прерванный визитом любителя антиквариата.
– А ты не думаешь, что твоя пациентка покончила с собой вовсе не по той причине, которую предполагаешь ты? – спросила она, буравя взглядом спину Кая.
– Что ты имеешь в виду? – буркнул он, не оборачиваясь.
– Вдруг случилось что-то еще, заставившее ее отказаться от дальнейших попыток лечения?
– Что-то, связанное с этим, как его – «Святым источником»? Нет, я так не думаю. За то время, что я отстранен, уж поверь, я передумал обо всем. Сначала я пытался себя оправдать – ведь не может же быть, чтобы смерти и Жихаревой, и Вакуленко были на моей совести! Но потом я постепенно начал приходить к выводу, что это ни к чему хорошему не приведет. Надо признать вину и уйти – только так я сохраню остатки достоинства.