Источник вечной жизни

Градова Ирина

– Если бы, скажем, нашелся другой подозреваемый, у которого рыльце оказалось бы в пушку настолько, чтобы он сравнялся с нашим доктором... Короче, Агния Кирилловна, я сказал даже больше, чем собирался. А теперь уж вы, будьте любезны, поделиться со мной собранными сведениями.

– Я?!

– Я, знаете, не вчера родился, да и с вами не сегодня познакомился, а потому не сомневаюсь, что пока мы со стажером землю топтали, вы тоже сложа руки не сидели.

Агния усмехнулась. С другой стороны, почему бы не поделиться с майором информацией, ведь она, в конце концов, может помочь выручить Кая. Хотя, как ей ни неприятно это признавать, слова Карпухина все же

заронили зерно сомнения в ее душу. Да, Агния давно знакома с парнем, но знает ли она его – вот в чем вопрос? Более того, они ведь давно не виделись, а люди склонны меняться.

* * *

Несмотря на свои сомнения, Агния все же решила попытать счастья с «девочкой из Норильска». Конечно, майор мог оказаться прав, и она ошибалась в Кае, как и все остальные, кто хорошо о нем отзывался, и все же Агния подумала, что рановато сдаваться. Кто заступится за Кая, если он невиновен, когда все, включая полицию и Комиссию по этике, одновременно ополчились против него?

Связаться с Анной Горячевой оказалось нелегко: раз тридцать Агния набирала добытый у соседки Ольги Жихаревой номер мобильного, и механический голос неизменно отвечал одно и то же: «Телефон вызываемого абонента отключен или находится вне зоны действия сети»! Агния звонила и утром, и днем, в перерывах между операциями, и даже по вечерам – все безрезультатно. И вот на вторые сутки бесплодных попыток она, наконец, услышала в трубке невнятно лепечущий голос. Через час Агния уже выходила из метро на станции «Чернышевская», где договорилась встретиться с Аней.

– Это вы – Агния? – тихо поинтересовалась молодая женщина лет тридцати в простеньком сарафане и накинутой поверх него растянутой хлопчатобумажной кофте, какие носят деревенские старухи. Белесое лицо Ани, обрамленное рыжеватыми волосами, собранными в жалкий «хвостик» на затылке, как ни странно, вызывало симпатию – наверное, дело было в его беззащитном выражении. Почему-то Анна напомнила Агнии одну из тех дворняжек, что вечно толкутся около станций метро и просительно поглядывают на проходящих мимо людей, одновременно стараясь не приближаться. Собаки немало натерпелись от этих двуногих тварей и все же понимают, что они могут не только обидеть, но и накормить и даже, очень редко, приласкать. Глядя на Аню, Агния испытала приступ стыда за свой новенький голландский костюмчик из чистого хлопка. Тем не менее она удивилась, увидев, что Анна держит за руку темноволосую и темноглазую девочку лет пяти. Словно извиняясь, девушка сказала:

– Это – Нармин. Я присматриваю за ней, поэтому оставить не могу.

– Все в порядке, Аня, – поспешила успокоить ее Агния. – Давайте присядем в каком-нибудь кафе?

– Кафе... – нерешительно протянула Анна, и Агния сделала вывод, что эти заведения вряд ли являются частью ее ежедневного моциона. Поэтому она тут же сочла нужным добавить:

– Да вы не волнуйтесь, все за мой счет, ведь это я вас пригласила!

Едва заметный вздох облегчения, вырвавшийся из груди Ани, показал, что предположение Агнии было правильным. Она выбрала недорогое заведение, в котором можно было поесть, не опасаясь за то, что не сможешь расплатиться, и с таким расчетом, чтобы в меню нашлось что-нибудь для ребенка. Девочка оказалась спокойной и хорошо воспитанной. Она не хныкала, не влезала в разговор взрослых и вообще вела себя в высшей степени замечательно. Получив порцию ванильного мороженого с сиропом, Нармин казалась полностью счастливой, ловко орудуя ложкой.

– Да, я действительно жила с Олей, –

подтвердила Анна в ответ на уточняющий вопрос Агнии. – Жаль, что пришлось уйти. Вы знаете, как трудно найти работу в Питере, если у тебя нет прописки? Работала дворником, но в этой сфере сейчас все таджики оккупировали, и мне, мягко говоря, были не рады. Потом повезло – нашлось одно семейство, которое искало няню для ребенка, – девушка кивнула на поглощенную мороженым Нармин. – Платят немного, зато жилье предоставляют, да и работа несложная.

– А сколько вы у Жихаревой проработали?

– Года два с половиной, наверное.

– А почему ушли? Ведь, если я правильно понимаю, место вас устраивало?

Анна отвела глаза.

– Неужели Полина вам ничего не рассказала?

– Я разговаривала с Екатериной Анатольевной.

– А, с ней! – Лицо Ани заметно просветлело. – Она мне как раз и сообщила о смерти Оли. Я хотела на похороны пойти, но опасалась, что Полина скандал устроит, она ведь меня ненавидела! Так что пришла на сутки позже, когда уже никого не должна была встретить. На могиле, представляете, даже фотографии нет – еле нашла с помощью сторожа! А он мне сказал, что зря я боялась – Полинки-то на похоронах и не было.

– Как это? – изумилась Агния. – А кто же хоронил Ольгу?

– Сторож сказал, адвокат.

– Адвокат? Чей адвокат?

– Да Полинкин, чей же еще! Он вроде бы всем распоряжался, а когда парни, что могилу рыли, спросили, будут ли родственники памятник заказывать или как, он буркнул, что никаких распоряжений на этот счет ему не давали, да и ушел.

– Интересно!

– Выходит, Оля в одиночку в последний путь отправилась, – словно не слыша реплики Агнии, горестно продолжала Анна. Ее худенькие плечи и выпирающие из-под тонкой кофты ключицы вызывали жалость. – Если б знала, пришла бы на похороны – все ж таки компания какая-никакая...

– Давайте-ка вернемся к причине вашего ухода от Ольги, – предложила Агния, выждав, как ей показалось, достаточно времени, чтобы Анна успокоилась. – Екатерина Анатольевна намекнула, что у вас произошла какая-то некрасивая история, но подробностей она не знает.

– Это верно, – кивнула Анна, кутаясь в свою страшную кофту, хотя в кафе было тепло. – Разве о таком захочется рассказывать – позорище прямо, честное слово! Вот не думала не гадала, что меня когда-нибудь обвинят в чем-то подобном...

– Вас в чем-то обвинили?

– А как же – Полинка заявила, что я, видите ли, Олю граблю!

– Каким же это образом?

– Она сказала, что Оля не замечает, потому как добрая душа, приютила сироту казанскую, а я якобы деньги у нее из тумбочки вытаскиваю, одежду присваиваю и драгоценности умыкаю, представляете?!

– А вы, конечно же, ничего такого не делали?

– Разумеется, нет – меня не так воспитывали!

– А как Полина узнала о вашем существовании, сестры ведь, по словам соседки, мало общались?

– Да вовсе не общались – Оля терпеть ее не могла. Только Полинка баба ушлая, своего не упустит: она, видно, на наследство сестрино губу раскатала, особенно как узнала, что у той со здоровьем совсем стало худо. Все соседей расспрашивала, шпионила, справки наводила – что да как. А больше всего она, по-моему, боялась, что Оля возьмет да и отпишет мне хату свою – вот смеху-то было бы!

– А Жихарева, что, дала вам понять, что такой расклад возможен?

– Да не то чтобы... Кто я такая? Не родственница, даже не подруга, а так... Но жили мы душа в душу – до того, как Полинка вмешалась, это правда.