Истоки контркультуры
Шрифт:
Политический результат, достигнутый без политических средств… Как говорил Чжуан-цзы [252] :
«Мудрый человек, когда ему приходится править, знает, как править посредством недеяния. Оставив все в покое, он предается своей изначальной природе. Если он достаточно любит собственную личность, чтобы сохранить ее в ее изначальной истине, он будет править другими, не задевая их. Пусть он погружается глубоко в себя, избегая вступать в бой. Пусть сидит неподвижно, не видя и не слыша. Пусть сидит как труп; вокруг него витает драконова мощь. В полной тишине его голос будет подобен грому. Его движения будут невидимыми, как у духа, но им будут повиноваться небесные силы. Невозмутимый, ничего не делая, он увидит, как зреет все вокруг. Где же он найдет время, чтобы править?» [253]
252
Знаменитый
253
Перевод Томаса Мертона. Путь Чжуан-цзы (Нью-Йорк. Новые направления. 1965). С. 71. – Примеч. авт.
Возможно, только так мы проявим скрытую магию земли и приблизим ту культуру, в которой сила, знания и технические достижения стушуются перед великим предназначением жизни, которое, как учит старый шаман племени павни, – приближаться с песней ко всему, что встретится.
Приложение
Безграничная объективность
Цель данного приложения – дать хотя бы минимальную иллюстрацию психологии объективного сознания, охарактеризованного в седьмой главе. Перечисленных примеров немного, но их можно умножать до бесконечности.
Вероятно, некоторые читатели возразят, что эти примеры не дают «соразмерной» картины науки и технологии, нарочно акцентируя отдельные преступления и нелепости. Поэтому позвольте объяснить, как и почему подбирались примеры объективности.
(1) Часто во время дискуссии наименее приглядных аспектов научных исследований и технических инноваций в качестве примеров приводятся либо из ряда вон выходящие случаи, вызывающие всеобщее осуждение (нацистские врачи, ставившие эксперименты на людях), либо эпизоды из научной фантастики, от которых просто отмахиваются именно потому, что они придуманы. Перечисленное в приложении не относится ни к одной из этих категорий. Эта информация относится к тому, что, полагаю, можно назвать основными тенденциями науки (я отношу сюда и бихевиоризм) и техники. Я привожу отчеты, примеры и заявления, взятые из абсолютно авторитетных источников, способных выдержать проверку на профессиональную порядочность. Моей целью было рассказать о случаях почти обыденных, едва ли не второстепенных, которые могут многое рассказать о привычной, можно сказать, родной науке и технике, которые используются в нашем обществе самым невинным и традиционным образом и часто с солидными субсидиями из общественных средств. Полагаю, многим ученым и техническим специалистам будет нечего возразить на комментарии и проекты, на которые я сошлюсь; более того, они сочтут их абсолютно законными, пусть и не самыми интересными, направлениями исследований, против которых способен возразить лишь обладатель категорически антинаучного склада ума.
(2) Далее, я утверждаю, что представленные материалы являются типичными примерами того, что технократия в первую очередь вознаграждает и поддерживает. Такие проекты и люди становятся все более заметными по мере того, как технократический строй набирает силу. Какие бы открытия и бонусы в виде «дополнительной прибыли» ни вызвал вселенский взрыв исследований, основной интерес тех, кто обильно финансирует эти исследования, лежит в области вооружений, техники социального контроля, коммерческих гаджетов, рыночных манипуляций и саботаже демократических процессов с помощью монополии на информацию и искусственно достигнутого консенсуса. Технократии нужны люди беспрекословной объективности, способные выполнить любое поручение и представить результат без лишних сомнений и угрызений совести относительно конечной цели своей работы.
Со временем очень может случиться, что одаренные и тонко чувствующие люди осознают – им все труднее служить технократической системе. Но такие совестливые одиночки – потенциальные Норберты Винеры, Отто Ханы [254] и Лео Силарды [255] – будут тут же заменяться молчаливыми людьми старой закалки, которые будут выполнять, что от них требуется, притворяться дурачками, продолжая сложные исследования, и убедят себя, что полученный ими высокий статус – справедливая и приятная награда за идеалистический крестовый поход во имя знаний. Человек, которого наняли пироманьяки для улучшения качества спичек, тоже начинает в какой-то момент понимать, что он преступник. Но слава и деньги творят чудеса, и человек живет с ощущением своей абсолютной невинности.
254
Немецкий физик и радиохимик (1879–1968).
255
Американский физик (1898–1964); принял участие в создании первого ядерного реактора.
Незадолго до смерти один величайший ученый со времен Ньютона признался перед всем миром, что если бы ему пришлось выбирать профессию заново, он бы скорее
Это опять-таки ключевая стратегия технократии. Она монополизирует культурную основу; она предугадывает и ассимилирует все возможности. Где речь заходит о науке и технологии, забота технократии в том, чтобы ее шляпа фокусника всегда была полна всеми мыслимыми исследованиями и разработками, чтобы эффективнее путать и ошеломлять население. Поэтому ее задача «случайно» оказаться рядом и помочь каждой небольшой интеллектуальной судороге, которая претендует на статус научного знания или на статус поиска научных знаний. Никто ведь не может предсказать, что может выйти из фундаментальных исследований. Лучше купить все на корню, а потом выбирать, что развивать и эксплуатировать.
(3) Понятие равновесия в отношении оценки научно-технической деятельности подразумевает существование четко определенных ценностей, по которым можно отличить желательные достижения от нежелательных. Предположение, что такие критерии существуют в нашей культуре, не имеет под собой никаких оснований, но зато играет ключевую роль в политике технократии и служит одним из ее основных оплотов.
Для начала мы должны понять, что не существует способа на строго научной основе счесть несостоятельным любой объективный поход за знаниями, независимо от того, куда он может завести или как проходит. Отдельный проект может прийтись не по вкусу самым слабонервным из нас по «чисто личным причинам», но от этого он не перестает быть легитимным проявлением объективности. Как бы то ни было, знания есть знания, и чем больше знаний, тем лучше. Как Ли Мэллори задался целью покорить Эверест просто потому, что Эверест есть, так и научный ум задается целью разрешать загадки и открывать тайны просто потому, что они есть. Какие еще нужны основания?
Если какую-то область познания сделали объектом изучения или экспериментального вмешательства, то нет рационального способа отрицать право пытливого ума узнавать, не ставя под сомнение научную деятельность в целом. Для этого придется апеллировать к понятиям «священное» или «непреложное», чтобы обозначить область жизни, которая должна оставаться закрытой для исследований и манипуляций. Но если карьера объективного сознания представляет собой сплошную непрерывную борьбу с подозрительно туманными идеями, упомянутые концепции выжили в нашем обществе лишь как часть атавистического словаря. Они – засушенные, рассыпающиеся в прах розы, на которые мы натыкаемся в дневниках донаучного века.
Мы горько обмануты старым клише, которое печалится по поводу того, что мораль «отстает» от технического прогресса (будто мораль тоже область знаний, порученная неизвестным, но в основном некомпетентным экспертам). Расширение объективного сознания должно происходить за счет моральной чувствительности. Наука искореняет познание священного везде, где оно есть, и делает это без зазрения совести, а то и с фанатичным рвением. В отсутствие теплого, живого ощущения чего-то священного этические обязательства превращаются в поверхностную гуманистическую риторику. Мы остались в лучшем случае с благими намерениями и благонамеренными жестами, не имеющими отношения к авторитарному познанию, которые поэтому сменяются смущенным замешательством, едва более упорный и объективный исследователь придет и спросит: «А почему нет?» Использовав острое лезвие научного скептицизма, чтобы очистить нашу культурную почву от всех иррациональных барьеров познанию и манипуляциям, объективное сознание может беспрепятственно распространяться во всех направлениях. Что и происходит.