Истоки нейро-лингвистического программирования
Шрифт:
Мы были в восхищении – перед нами восседал интеллектуальный гигант, который очень хорошо понимал, что мы затевали (мы хотели взяться за новые паттерны, о которых постоянно думали и говорили в то время).
«Хорошая работа и…».
Ричард и я с трепетом выслушали его, переглянулись, поняв, что наши мысли совпадают, немного помедлили, как ныряльщики перед прыжком с отвесной скалы, чтобы подчеркнуть важность переживаемого момента, а затем разразились неудержимым потоком описаний.
Бодрый и жизнерадостный Грегори великолепно нами дирижировал – он сосредоточенно слушал нас обоих, ринувшихся рассказывать о моделях с такой спешкой, будто нас преследовали. Иногда говорил один из нас, иногда другой, иногда оба начинали говорить одновременно, словно стремясь пополнить
Время от времени он останавливал нас, как бы освобождаясь от чар, откидываясь назад в своем кресле и опуская взгляд на огромный стол вперед и влево, формируя вопрос, который вывел бы этих двух сумасшедших на более мелкие воды, – вопрос, который в его богатом внутреннем царстве, выстроенном за семь десятилетий, подытожил бы паттерн, необходимый для продолжения этого непостижимого внутреннего процесса.
Мы были словно две собаки, пытающиеся вести своего хозяина туда, куда, по их мнению, он хотел бы пойти, иногда вырываясь вперед, иногда наступая ему на пятки, но всегда внимательные к его намекам, всегда верные его намерению.
Мы трое вместе добрались наконец до вершины нашего долгого восхождения, обессилевшие и вдохновленные. Мы расслабленно сидели, погруженные в размышления, больше не рвущиеся в новое, но теперь более сосредоточенные на настоящем моменте.
В его низком голосе появилась новая нота – свидетельствующая о более глубоких эмоциях, чем были выражены до этого момента. Острый клинок его интеллекта, ярко сверкавший во время долгого восхождения, теперь покоился в ножнах. Несомненно, среди десятков изученных случаев, жизненных историй, каждая из которых содержала убедительный набор собственных метафор, что-то глубоко внутри него всколыхнулось впервые за долгое время. Он спокойно рассказывал о некоторых событиях своей молодости, о потере любимого брата Джона и о неиспользованных возможностях в Шотландии – как будто размышляя вслух, комфортно себя ощущая в нашем внимательном, но пассивном присутствии. Он говорил исходя из своей собственной внутренней потребности, а закончив, вновь обратил внимание на нас».6
Этот случай – который отправил нас с Бендлером в путешествие по освоению моделей Эриксона с помощью технологии моделирования НЛП – удивительным образом подводит черту под изначально совместной работой, проводимой Пьюселиком, Бендлером и мной, – и одновременно является классическим примером утонченности оригинальных паттернов моделирования НЛП. Отношения между мной и Пьюселиком продолжаются по сегодняшний день, а вот отношения между Пьюселиком и Бендлером не имели продолжения.
С моей точки зрения, невозможно точно определить, какой конкретный индивидуальный вклад внес каждый из нас в создание НЛП, участие каждого было необходимым элементом совместной работы и залогом успеха всего предприятия. Да, конечно, у каждого из нас троих были свои особые интересы, намерения, опыт и таланты, способствовавшие тому, чтобы НЛП стало тем, чем является сегодня. Однако, по моему мнению, гораздо большее значение имеет наложение событий и равноценная приверженность нас троих тому, чтобы использовать любой шанс для продвижения быстро развивающейся области знаний, зовущейся сегодня НЛП. Я рассматриваю наше сотрудничество как важнейший компонент фактического создания НЛП, каждый из нас троих внес равноценно значимый вклад в создание этого направления.
Эпилог
Кармен Бостик Сент-Клер
В эпилоге к книге/пьесе, как правило, автор/актер обращается непосредственно к читателям/зрителям. Однако эта книга была написана не мной, а девятью разными людьми, которые и являлись теми самыми актерами, игравшими свои роли в этой истории. А я даже не входила в состав этой актерской труппы.
Я, как и большинство из вас, интересуюсь НЛП и историей его возникновения. Во время первого прочтения книги я постаралась ощутить себя на месте авторов статей и применила процессы, предложенные мной в прологе – подключение органов зрения, слуха, осязания, визуализацию, иногда мне даже удавалось ощутить
В ходе подготовки к написанию эпилога, я постаралась почувствовать себя простым читателем и повторно прочла все статьи, делая заметки о последовательности событий и формируя список вопросов, которые я собиралась задать Джону Гриндеру, Фрэнку Пьюселику или Роберту Спитцеру. Когда я заметила, что хронологию не всегда можно четко отследить, и что у меня возникает множество других вопросов, я поняла, что ответы на некоторые вопросы1 нужно будет искать в архивах. Затем я упорядочила вопросы в соответствии с хронологией2, чтобы заполнить пробелы в моем восприятии. В итоге я оформила свои комментарии в шесть разделов, в которых я использовала театр в качестве связующей метафоры.
Период времени, который привлек мое внимание в этой части книги – это события, которые произошли в период между 1971 и 1979 – особенно первые годы моделирования, исследований, экспериментов, кодирования и тестирования (1971–1975 гг.)
Я выбирала среди множества различных форм изложения материала, в итоге в некоторых случаях я избрала повествовательную форму, написав своего рода рассказ. За многие годы мне посчастливилось услышать множество историй об описываемых здесь временах, благодаря чему я смогла сформировать довольно четкое видение всех моделей и процессов; надеюсь, что мой рассказ будет также полезен для вас. В некоторых эпизодах я описывала людей и события, с которыми была непосредственно связана, от третьего лица. Вы обратите внимание на то, как меняется стиль описания в тех местах, где я привожу факты из открытых источников и архивов. А иногда я буду обращаться к вам, читателям, от своего лица, как в этой вступительной части.
Как я уже упоминала выше, я написала этот эпилог после того, как перечитала все статьи дважды, кроме глав, написанных Джоном Гриндером, и его комментариев к статьям других авторов. Джон писал свою статью в то же время, когда я писала эпилог, находясь в другом месте. Это было сделано по моей личной просьбе, так как мы с Джоном являемся соавторами «Шепота на ветру», я хотела написать эпилог к этой книге, самостоятельно изучив статьи восьми авторов, чтобы избежать возможного влияния Джона на мое восприятие. Ниже приведены несколько абзацев, которые я добавила после прочтения статьи и комментариев Джона Гриндера.
После прочтения Введения, написанного Джоном Гриндером к Размышлениям об истоках нейролингвистического программирования, я проанализировала уже написанное мной с точки зрения возможности применить к этой информации определенные «фильтры». Признаться, основным фильтром, использованным мной при написании эпилога, было стремление устранить противоречия, ставшие уже привычными в подаче информации на различных веб-сайтах, в книгах и биографиях людей, связанных с направлением, именуемым сегодня НЛП: «НЛП было создано в конце 70-х Ричардом Бендлером и Джоном Гриндером»; это утверждение обычно сопровождается каким-то странным определением НЛП и описанием того, как некий конкретный человек или группа людей разработали направление НЛП. Разные люди причисляли себя к создателям НЛП с 1974 года. Я надеюсь, что вы, читатели, сопоставив сроки и изучив процессы, приведенные мной в этом эпилоге в ответ на мои собственные вопросы, сможете самостоятельно воссоздать картину открытия и исследования НЛП, и что материала, собранного мной, будет достаточного для того, чтобы сделать собственные выводы о том, что такое НЛП и как оно появилось?
Я задавала Джону Гриндеру много вопросов о групповых процессах, которые описывались различными авторами. Мне было любопытно, какие цели ставили перед собой при проведении групп Ричард, Джон и Фрэнк, поэтому я сосредоточила свое внимание на этой теме. Когда вы будете читать описание групповых процессов, помните, что даже годы спустя (особенно это будет интересно для тех из вас, кто посещал его семинары на протяжении многих лет) стиль написания и преподавания Джона предполагает самостоятельное «открытие» определенных паттернов в процессе обработки информации, которую он дает, и вы, возможно, поймете, какие вопросы он мог ставить перед собой в рамках этих групп, и как эти вопросы приводили к постановке новых задач.