Истоки нейро-лингвистического программирования
Шрифт:
Мы видели, что это не было преходящей причудой и, как и НЛП, могло «изменить мир». У нас было множество идей о том, как НЛП и новая технология могут работать вместе, мы рисовали в своем воображении, например, «кабинку фобии» в аэропорту и программное обеспечение, которое могло бы калибровать и якорить ресурсные состояния.
Я разработал несколько образовательных программ с применением понятий и стратегий НЛП и в 1982 году продал свои программы «Стратегия правописания», «Стратегия математики» и «Стратегия машинописи» для компьютера Apple II. Позже они стали ключевыми продуктами компании программного обеспечения «Поведенческая технология», которую я создал вместе с
Еще одним направлением в бурно развивающемся мире технологии было изучение биологической ответной реакции, в которое я и погрузился во время дальнейшей учебы в Университете Санта-Круза. Отсюда началось мое путешествие, приведшее меня к разработке схемы устройства, на которое я получил патент. Это устройство читало ответные телесные реакции вегетативной нервной системы, такие как электрическая активность в коже, частота сердечных сокращений, температура на поверхности кожи и кровяное давление. Эти данные поступали в персональный компьютер и могли быть использованы для калибровки внутренних состояний и даже для игры в компьютерные игры посредством явного «мысленного контроля». Первое приложение называлось «Mind Master», за ним последовали «NeuroLink» и коммерческая компьютерная игра «MindDrive». И сегодня эти игры доступны на сайте Somatic Vision.
К 1977 году мне стало очевидно, что НЛП будет неотъемлемым компонентом моей карьеры. Джеймс Айхер и я начали вместе обучать программам НЛП в начале 1977 года. В те дни мы всегда преподавали в паре, следуя примеру Джона и Ричарда. Как любил говорить Тодд
Эпштейн (гитарист и мой компаньон в основанном нами Университете НЛП), «учение об НЛП изначально было написано в дуэте, а не соло». Джеймс и я проводили семинары и индивидуальные сеансы коучинга и терапии в Санта-Крузе и даже выпускали местные газеты.
В следующем году я начал работать вместе с Терренсом МакКлендоном. В 1978 нас пригласил на работу Джон О. Стивенс (ныне известный как Стив Андреас) в Боулдер, Колорадо, где мы преподавали нашу первую программу НЛП за пределами нашего штата, и где началась моя карьера в качестве тренера НЛП.
Тогда я еще не получил университетский диплом, но я верил в НЛП и не сомневался, что оно изменит ситуацию в мире. В Калифорнийском университете в Санта-Крузе мы могли сами выбрать себе тему диплома. Это было гораздо более трудно, чем получение степени «традиционным способом», но возможно. Мне нужно было получить поддержку как минимум пяти преподавателей и написать серьезную дипломную работу.
Мне это стоило огромных усилий, но я был полон решимости воспользоваться такой возможностью и получить степень по поведенческой технологии, включающей в себя кибернетику и теорию систем, психологию, биологическую ответную реакцию, нейрофизиологию и, конечно же, НЛП. Получилось так, что моя выпускная работа стала наброском книги «НЛП», том I. В 1979 году я наконец получил степень.
В том же году мы начали разработку первых формальных программ по сертификации в области НЛП. Ричард и Джон создали «Общество нейро-лингвистического программирования» и купили здание бывшей церкви, которое они переоборудовали в первый институт НЛП. Я разработал ставший известным логотип НЛП (перекрещивающиеся буквы НЛП на муаровом фоне интерференционного узора), а мой отец, адвокат по делам интеллектуальной собственности, проделал первоначальную работу по патентированию этого логотипа в качестве сертификационного штампа. Лесли Камерон (или Камерон-Бендлер в то время), Дэвид Гордон, Джудит ДеЛозье и я подготовили материалы для сертификации Практика и Мастера-Практика НЛП.
Следующие ступени
В Калифорнийском университете в Санта-Крузе в то же период, когда Гриндер и Бендлер разрабатывали НЛП, работал преподаватель по имени Фрэнк Бейрон. Бейрон посвятил свою работу изучению творческой гениальности. В конечном счете, он синтезировал свои исследования в три фундаментальные характеристики творческих гениев:
1) спокойно себя чувствуют в условиях неопределенности;
2) способны принимать видимые противоположности или парадоксы;
3) настойчивы. Одним из уроков, усвоенных мной в первые дни создания НЛП, было то, что таким глубоко творческим людям, как Эриксон, Бейтсон, Сатир, Бендлер и Гриндер, не нужно знать ответ заранее. Они не только в состоянии вынести неизвестность, но даже получают удовольствие от такого неведения.
Творческие люди также могут выдерживать различающиеся точки зрения и множественные реальности. Великий датский физик Нильс Бор отмечал, что существует два типа правды: поверхностная правда и глубинная правда. По словам Бора, «для поверхностной правды противоположностью является ложь. Для глубинной правды противоположность тоже является правдой». Бор имел в виду тот факт, что наиболее базовые элементы физической реальности, такие как фотоны и электроны, представляют собой парадокс. Временами они ведут себя как волны энергии, а временами – как крошечные частички материи.
Такие глубинные истины также лежат в основе и нашего субъективного опыта. Тот факт, что мы можем воспринимать кого-либо как красивого человека, не означает, что этот человек в то же самое время не может быть уродливым. Радость не приходит без грусти. Самое худшее из того, что с вами случилось, может одновременно быть и самым лучшим из того, что когда-либо с вами происходило. Там, где есть свет, всегда существует и тень.
Способность осознавать существование таких явных противоположных реальностей без разделения людей на «правых» и «неправых» является неотъемлемым аспектом подлинного творчества, генеративности. Грегори Бейтсон утверждал: «Мудрость состоит в нашей способности сидеть рядом и искренне принимать различия, существующие между нами, не пытаясь ничего менять». Когда мы можем относиться к разнообразным перспективам с любопытством, часто приходят новые удивительные решения.
Такое сочетание открытого ума новичка (неведения), любопытства и настойчивости было сутью НЛП с самого его создания и остается таковой по сегодняшний день.
Читатель, конечно же, отметил для себя, что я (Джон Гриндер) прокомментировал статьи Гиллигена и Айхера, но оставил без комментариев написанное Дилтсом. Причиной этому послужила значительная разница между стилем изложения и содержанием статьи Дилтса по сравнению со статьями Айхера и Гиллигена.
Мои воспоминания и восприятие того, что произошло в указанный период, в значительной мере отличаются от изложенного во всех трех статьях этого раздела. При этом я осознаю, что это не место для обсуждения подобных противоречий.
Помимо упомянутых выше существенных различий, которые присущи всем трем статьям, в статье Дилтса содержатся утверждения, которые, с моей точки зрения, абсолютно неприемлемы в ретроспективных источниках, каковым является эта книга. К примеру, Дилтс приписывает мне действия и намерения, которые на самом деле не происходили и не подразумевались. В статье Дилтса приведены подобные утверждения, которые можно условно разделить на два типа: