Историческая культура императорской России. Формирование представлений о прошлом

Коллектив авторов

Торжества 6 июня начались в Страстном монастыре заупокойной литургией по усопшему Александру – служба, молебствие и панихида продолжалась около двух часов. Затем все перешли площадь, к памятнику, окруженному депутациями, – над толпой были подняты медальоны на высоких шестах с названиями произведений Пушкина. Зрелище, надо полагать, напоминало о хоругвях, сопровождающих крестный ход. Это была не единственная примета, вызывавшая у современников мысль о церковном празднике. Торговые заведения, магазины и лавки в Москве были в этот день закрыты, как на Пасху. Памятник торжественно передали в ведение московского городского управления и под звон колоколов и звуки четырех военных оркестров с хором певчих освободили от покрывала. Первыми венки возложили дети Пушкина, и вскоре уже пьедестал утопал в зелени и цветах. Толпу держали на расстоянии, но едва заграждения были сняты, произошло

зрелище, показавшееся некоторым верхом безобразия и беспорядка, но которое, на взгляд всех здравомыслящих и чувствующих людей, явилось, напротив, умилительным и отрадным зрелищем. Люди бросились к подножию и стали отщипывать и отрывать от

венков кто веточку, кто несколько листьев на память. Около десятка венков погибло, но большинство осталось нетронутыми народом, который при этом не останавливала никакая полицейская команда [1481] .

Такое стремление быть причастным благодати также напоминает о народной религиозности, неожиданно проявившейся в этом событии. Эмоциональное восприятие происходящего, доходившее порой до степени не только эйфории, но и истерики, содержало в себе неявный религиозный подтекст. Это могло вызывать раздражение: анонимный автор, иронизируя, писал о

1481

Санкт-Петербургские ведомости. 1880. 11 июня. Цит. по: Чубуков В.В.Всенародный памятник Пушкину. М., 1999. С. 80.

празднике русской литературы в Москве, который почему-то некоторые газеты считают «народным» (не потому ли, что он тянулся три дня – на манер «храмовых праздников» нашего народа?) [1482]

Или недоумение:

Все очевидцы этого события отмечали огромное стечение народа, в том числе многих крестьян и торговцев, привлеченных праздничными приготовлениями, которые Василевский сравнивал с приготовлениями к Пасхе и Рождеству [1483] .

1482

Очевидец.Еще несколько слов о пушкинском празднике // Русское богатство. 1880. № 7. С. 29.

1483

Левитт М.Ч.Литература и политика. С. 96.

Этот энтузиазм сфокусировался в неожиданном определении происходящего как «“святой недели” российской интеллигенции» [1484] .

Правда, сама Церковь при открытии памятника в этот раз изменила обряд, который уже казался сложившимся. Это отметил Л. Леже – крупный славист, доктор литературы, академик, преподававший русский язык в Школе восточных языков, единственный из приглашенных зарубежных гостей, лично посетивший торжества.

Некоторые набожные удивлялись, что памятник не был освящен духовенством; обыкновенно оно участвует в такого рода торжествах. Но свой долг духовенство только что выполнило в монастырской часовне, где отправлявший службу священник сказал похоронную речь о великом поэте, напомнив, что он умер христианином [1485] .

1484

Пушкинский праздник // Новости. 1880. 7 июня. С. 1.

1485

Леже Л.У памятника Пушкину // Москва. 1965. № 8. С. 206–207.

Хотя и было объявлено, что митрополит Макарий по окончании молебна освятит статую, но священнослужители не вышли на площадь.

Полуофициальная церковная газета «Восток» впоследствии объясняла: «Святой Синод не нашел возможным одобрить кропление статуи святою водою, что, как известно, воспрещено уставами православной церкви». И хотя этот отказ огорчил немногих («Петербургская газета» написала, что это, наоборот, придало церемонии на площади нужный «гражданский характер»), не все согласились с доводами «Востока». «Невольно рождается вопрос: как же до этого времени все памятники освящались нашим высшим духовенством?» – написал «Русский курьер». Барсуков подтверждает, что памятник Карамзину в Симбирске освящен; и, как отмечал «Русский курьер», так же обстояло дело с памятниками в Кронштадте и Петербурге адмиралам Беллинсгаузену и Крузенштерну, которые к тому же были не православными, а лютеранами. «Берег» сообщал 4 июня, что «некоторые кружки, не желавшие, чтобы “празднество литературное имело церковную санкцию”, пускали под рукою слухи, что народ простой находит странным, что будут освящать в церкви “истукана” и поминать в церкви человека, убитого на поединке». <…> Тем не менее вопрос об отношении церкви к Пушкину не привлек в 1880 году большого внимания [1486] .

1486

Левитт М.Ч.Литература и политика. С. 95–96.

Торжества сопровождались обильными славословиями, что давало повод поиронизировать:

Все, что читалось и говорилось на празднике русской литературы в Москве… может быть подразделено на три вида публичного выражения мыслей: декламация, пустозвоние и обыкновенная речь [1487] .

Риторика, сопровождавшая празднество, была представлена двумя

потоками, иногда пересекавшимися между собой. Один поток был связан, прежде всего, с репортажными публикациями газет, где главным героем было общественное мнение [1488] . Другой – был заметен на заседаниях ОЛРС и в журнальных публикациях, где Пушкин все-таки оставался если не центром события, то точкой отсчета.

1487

Очевидец.Еще несколько слов о пушкинском празднике. С. 29.

1488

См.: «Мало кто думал о Пушкине и на пушкинском празднике. Что у кого болит, тот о том и говорит» ( Михайловский Н.К.Литературные заметки 1880 года // Михайловский Н.К. Сочинения: в 6 т. Т. 4. СПб., 1897. Стлб. 921).

Кульминацией и символом празднования стала речь Ф.М. Достоевского.

Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа, сказал Гоголь. Прибавлю от себя: и пророческое. <…> Пушкин как раз приходит в начале правильного самосознаниянашего, едва лишь начавшегося и зародившегося в обществе нашем после целого столетия с Петровской реформы, и появление его сильно способствует освещению темной дороги нашей новым направляющим светом [1489] .

1489

Венок на памятник Пушкину. СПб., 1880. С. 243.

Левитт отмечает, что

сам тип «литературного праздника» был заимствован из-за границы и восходил, по меньшей мере, к знаменитому Шекспировскому юбилею, проведенному в 1769 году Дэвидом Гариком и впоследствии служившему образцом для других подобных празднеств, которые к 1880 году стали обычными на сцене европейской культуры [1490] .

Однако перенесенный на русскую почву в специфической ситуации раскладки общественных сил и начинающегося проявляться национального самосознания праздник принял масштабы и значение, не укладывавшиеся в литературные рамки.

1490

Левитт М.Ч.Литература и политика. С. 8.

Пушкин оказался в центре острой полемики, в которой высказывались сомнения, существуют ли вообще на самом деле русское общество и русская культура. Имя Пушкина получило огромное символическое значение, далеко выходившее за пределы чисто литературной ценности его сочинений [1491] .

Некая растерянность в поисках визуального образа, могущего соответствовать моменту, наблюдалась по мере развития событий.

Проекты, представленные нашими скульпторами на конкурс весною 1873 года, никого не удовлетворили. Это были, в большинстве случаев, неудачные измышления в самом ложном классическом стиле. Тут был Пушкин, драпированный шинелью наподобие римской тоги, Пушкин, сладко прижимающий к груди лавровый венок, Пушкин, беседующий с музой. Тут были гении лирики и драмы, были фигуры Евгения Онегина, Алеко, Татьяны… Это был какой-то хаос с отсутствием идеи. <…> Прошло время, когда на памятниках иначе не изображали поэтов, как в хламидах, сандалиях и с лавровым венком на голове; современная скульптура осознала, что только посредственность цепляется за классические атрибуты из боязни не совладать с предметом и желая прикрыть бедность замысла. Г. Опекушин изобразил поэта в обычном платье 20–30 годов нашего столетия, слегка сгладив уродливости тогдашней моды [1492] .

1491

Там же. С. 9.

1492

Памятник Пушкину академика А.М. Опекушина // Нива. 1880. № 21. С. 427.

Достаточно заурядный памятник с точки зрения историков искусств [1493] стал образцовым. Открытию памятника сопутствовали и другие мероприятия по мемориализации: присвоение имени поэта школам и стипендиям, устройство Пушкинской выставки и т. д. [1494] Но для нашей темы самым показательным была легитимация традиции монументального увековечивания. Достойным окончанием праздника было предложение А.А. Потехина на заседании ОЛРС 7 июня:

1493

Врангель Н.Н.История скульптуры // Грабарь И. История русского искусства. Т. 5. М., 1906. С. 382.

1494

«Одновременно с открытием памятника устроился в двух комнатах московского дворянского собрания Пушкинский музей. У нас это первая попытка такого рода к охранению памяти великих людей от тления, тогда как на западе давно уже сознана необходимость подобных музеев. Так, например, видим и домик Шекспира со всей тщательно сберегаемой обстановкой до мельчайших подробностей, и помещение Шиллера, и прославленный замок Вольтера» (Открытие памятника А.С. Пушкину // Историческая библиотека. 1880. № 8–9. С. 15).