Исторические портреты
Шрифт:
Неизвестный по имени живописец XVII века написал портрет Пожарского. Высокий облысевший лоб, изборождённый глубокими морщинами, да овал исхудавшего лица — вот самые характерные черты, запечатлённые художником. Отсутствие каких бы то ни было словесных описаний внешности Пожарского мешает вынести окончательный суд по поводу достоверности рисунка.
Немного вещей Пожарского хранят музеи. Среди них прямоугольный стяг, сшитый из красного шелка, с библейскими символами в центре и золотыми узорами по краям, да две сабли — одна парадная, а другая боевая. Парадная сабля с ножнами в каменьях напоминает о том времени, когда её владелец прозябал на придворной службе у Романовых. Сильно сточенный, потемневший от времени клинок служит символом другой поры. С этим оружием Пожарский не разлучался в те годы, когда вёл народное ополчение к Москве. Шёлковый стяг относится к тому же времени. То был
Князь Дмитрий скончался 20 апреля 1642 года. Погребли его в родовой усыпальнице Пожарских в суздальском Спасо-Ефимьеве монастыре...
Время не заглушило славу освободительной войны 1612 года. Памятник Кузьме Минину и Дмитрию Пожарскому, воздвигнутый на Красной площади в Москве, красноречиво выразил отношение потомков к памяти двух великих патриотов» [44] .
Что можно добавить к этим высоким словам?
Каждое время рождает своих героев.
В то недоброе десятилетие нашей истории, которое получило название «Смутного времени», среди всеобщего беспорядка, потрясений и неверия, разрушения моральных ценностей, непонимания и предательства многих представителей господствующего класса, особую ценность приобретали такие высокие гражданские качества, как верность и глубоко патриотическое чувство долга перед Россией.
44
Скрынников Р. Г. Минин и Пожарский. Хроника Смутного времени. М., 1981. С. 344—348.
Именно этими гражданскими качествами обладал Дмитрий Михайлович Пожарский, именно они вызывали доверие и любовь народа, вставшего под его златотканый стяг на освободительную войну против иноземных завоевателей;
Князь Дмитрий Пожарский был живым укором «тушинским перелётам», сторонникам королевича Владислава и «Маринкиного ворёнка», предателям «семибоярщины», — отсюда недоброжелательство и подозрительность к полководцу, которые преследовали его всю жизнь.
И ещё одно качество выделяло Дмитрия Михайловича Пожарского из других полководцев того времени: глубокая вера в патриотические силы народа, умение объединить и повести за собой всех русских людей, независимо от чинов и сословий. Это было невероятно трудно для потомка владетельных князей — подняться над сословным высокомерием и сословной ограниченностью.
Дмитрий Пожарский поднялся.
ПОЖАРСКИЙ, Дмитрий Михайлович (20.4.1578—1642), князь, — один из руководителей освободительной борьбы русского народа против польских и шведских интервентов в начале XVII века. Происходил из захудавшего рода князей Стародубских. С 1602 года Пожарский — стольник при дворе Бориса Годунова, с 1613 года — боярин. С февраля 1610 года Пожарский — воевода в Зарайске, где возглавил отпор захватчикам. В начале 1611 года Пожарский участвовал в организации Первого ополчения 1611 года, в марте этого же года — в восстании москвичей против интервентов. В Москве был ранен, вывезен в Троице-Сергиев монастырь, а затем в Суздальский уезд в родовую вотчину. В конце 1611 года совместно о Кузьмой Мининым возглавил Второе ополчение, освободившее Москву 26 октября 1612 года. В 1613—1618 годах руководил военными действиями против польских интервентов и поддерживавших их казачьих отрядов Сагайдачного. С 1619 года Пожарский ведал Ямским приказом, в 1624—1628 годах — Разбойным приказом, в 1636—1637 годах и в 1640—1642 годах — Судным приказом. В 1628—1630 годах Пожарский — воевода в Новгороде. Во время русско-польских войн 1632—1634 годов был воеводой армии прибытия, сформированной в районе Можайска. Похоронен в Суздале. В 1818 году в Москве и в 1826 году в Нижнем Новгороде Пожарскому и Минину воздвигнуты памятники.
Советская историческая энциклопедия. 1968.
Т. 11. С. 246-247.
Михаил Шеин
1
Героическими страницами в летописи борьбы русского народа с польско-шведской интервенцией начала XVII века всегда считались обороны городов. Лучшие нравственные качества русских людей проявились в этих тяжёлых осадных боях: мужество, стойкость, верность Отечеству, способность длительное время переносить тягчайшие лишения
Почти три года выдерживала осаду Москва, отбивая многочисленные приступы интервентов и тушинцев, и только измена «семибоярщины» позволила полякам войти в Кремль.
Навечно осталась в памяти народной оборона Троице-Сергиева монастыря.
Троице-Сергиев монастырь, основанный в XIV веке Сергием Радонежским в глухих лесах в семидесяти вёрстах от Москвы (нынешний город Загорск), имел славную историю. Отсюда исходил призыв Сергия Радонежского к всенародной войне с Мамаем, отсюда пришли на Куликово поле в 1380 году богатыри-иноки Пересвет и Ослябя. Троице-Сергиев монастырь являлся крупнейшим центром русской книжности: рукописи, собранные монахами, составили обширную библиотеку. В ризнице монастыря хранились огромные ценности — пожертвования и вклады нескольких поколений великих и удельных князей, богатых вотчинников. В монастыре жили и трудились многие книжники того времени, в том числе Авраамий Палицын, подробно описавший в своём «Сказании» осаду монастыря поляками в годы «Смутного времени».
Неудивительно, что именно Троице-Сергиев монастырь стал центром национально-освободительной борьбы против интервентов. Лозунги защиты «православной веры от иноверных латынян» были в то время близки и понятны русским людям, объединяли все сословия России. Стойкость и мужество защитников Троице-Сергиева монастыря вселяли надежду на победу, отсюда по всем русским городам шли страстные призывы подниматься на освободительную войну.
Троице-Сергиев монастырь был сильной крепостью. Каменные стены, постройка которых началась в середине XVI столетия, имели протяжённость в шестьсот сорок две сажени (примерно тысяча четыреста метров), высоту от восьми до пятнадцати метров, толщину около шести метров и включали двенадцать башен с верхним, средним и «подошвенным» боем. Перед мощью Троицкой твердыни оказались бессильными осадные пушки иноземных наёмников.
У монастыря были свои «военные слуги» — более ста пятидесяти человек, гарнизон из стрельцов, казаков и пушкарей. По описи в монастыре числилось девяносто пушек, затинных (стенных) и полковых пищалей, более шестисот пудов пороха. В случае опасности за оружие брались многочисленная «братия», монастырские слуги и служки, посадские люди из близлежащих слобод и крестьяне окрестных деревень. Богатый монастырь имел возможность хорошо вооружить и снарядить своих защитников. Запасы продовольствия были достаточными для длительного сидения в осаде. По подсчётам военных историков, в 1608 году, накануне нападения интервентов, общее число защитников Троице-Сергиева монастыря достигало двух с половиной тысяч человек.
Но неизмеримо большими оказались силы интервентов, двинувшиеся в сентябре 1608 года на Троице-Сергиев монастырь. Гетман Сапега привёл с собой шесть-семь тысяч солдат, пан Лисовский — около шести тысяч. Пятикратное превосходство!
Пехотные роты наёмников, гусарские хоругви и казачьи сотни гетмана Сапеги и пана Лисовского подошли к монастырю 23 сентября 1608 года и остановились на Клементьевском поле. Ещё до их прихода воеводы Долгоруков-Роща и Голохвастов, возглавившие оборону, сожгли монастырские слободы, чтобы противнику не было где укрыться. Гарнизон заранее разделили на две части: одни ратники были закреплены за стенами и башнями, другие составили «вылазную рать». Эта рать и начала военные действия, неожиданно атаковав на Клементьевском поле передовые отряды гетмана Сапеги. Интервенты понесли большие потери и вынуждены были приступить к строительству укреплённых лагерей, чтобы обезопасить себя от новых вылазок. Гетман Сапега строил лагерь на Клементьевском поле, к западу от монастыря, пан Лисовский — в Терентьевской роще, к юго-востоку. На предложение сдаться защитники Троице-Сергиева монастыря ответили категорическим отказом. Интервентам пришлось начинать длительную осаду.
В шестистах-семистах метрах от монастырских стен интервенты поставили девять батарей, каждая из которых насчитывала по семь осадных пушек: на Волокушиной горе — четыре батареи, на Красной горе, со стороны лагеря гетмана Сапеги, — пять батарей. Пушки были укрыты от огня монастырского гарнизона турами, сплетёнными из прутьев и насыпанными землёй. Кроме того, перед батареями на Красной горе был вырыт ров и насыпан земляной вал. В непосредственной близости от стен, метров за сто, выкопаны окопы, в которых укрылись пешие наёмники-мушкетёры.