Исторические повести
Шрифт:
Кудзула, его жена и все мальчишки кушанского купца — все очень трогательно прощались со Сфрагис. Только Сита молча поклонилась. Ей было стыдно за себя, за свои подозрения. А стыд прибавил ей злости, и она не нашла ни единого доброго слова на прощание.
Хайран проводил Сфрагис к воротам Каписы, где уже стояли верблюды сидонского купца. Девушка отправилась в далекое путешествие, наконец-то она увидит отца. Ей представлялось, что, как только отец узнает все подробности похищения его жены и дочери, он поймет, как искать мать Сфрагис. «А что он сделает с новой женой, с новыми детьми?» — спрашивала
Эти мысли появились у Сфрагис в самом начале пути, как только они оказались в пустыне, и ей вспомнились те мучения, которые она перенесла на пути в Капису. Теперь, когда она была здорова, сыта, сидела в удобном седле, имела шаль, чтобы укрыться от палящих лучей солнца, она все больше думала о своей матери, которая, возможно, подвергается таким же лишениям, а может быть, еще большим.
«Как ужасны лишения раба в такой дальней дороге! — думала Сфрагис. — И как случилось, что я перенесла эту дорогу, страдая от лихорадки и мучаясь голодом и жаждой?.. Какое счастье, что рядом была эта красавица Каллисфения! Она прислала Клеона, а потом Клеон привел этого доброго египетского лекаря, который разгадал лихорадку. Живут же такие люди на свете — от них исходит только доброта. А рядом с ними бродят настоящие тигры, подобные начальнику рабов, которому Хайран поручил свой живой товар. Как же случилось, что добрый человек призвал на помощь злодея?»
Сфрагис много размышляла над своей судьбой и столь неожиданными счастливыми встречами. «В чем же счастье? — спрашивала себя девушка. — Для меня счастье обернулось встречей с Байт, а потом в получении свободы. А что было бы, если бы Байт была такой же жадной и жестокой, какой оказалась Сита, что бы тогда было? Даже страшно подумать. Не было бы свободы, не было бы поисков отца и рабство было бы моим уделом на всю жизнь. Будь благословенна твоя доброта, моя госпожа, моя Байт! — повторяла Сфрагис. — Как я желаю тебе счастья! Чтобы ты всегда была радостной и светлой. Чтобы ты могла жить в дружбе и согласии со своим Забдой. И чтобы добрый Хайран радовался за вас».
Дорога была долгой и трудной. Солнце жгло неумолимо. Не всегда погонщик верблюдов правильно предсказывал местонахождение колодца. Бывало и так, что томились от жажды. Но еды было достаточно. Купец из Сидона был внимательным и участливым. У него росли две дочери, и он понимал мысли и заботы бедной девушки, оставшейся без крова десять лет назад.
— Может быть, ты боишься встречи с мачехой? Не бойся, доченька, — говорил сидонец. — Я знаю твоего отца, он человек благородный и, я думаю, не привел в свой дом коварную женщину. Ты будешь старшая в семье, и тебя полюбят твои младшие братья и сестры.
Так он утешал Сфрагис, а сам тревожился, все ли будет ладно. Уж очень скорбная история у этого ювелира. Небывалая история.
Она потеряла счет дням, и, когда наконец их караван оказался у ворот Сидона, ей даже не верилось. Сфрагис не хотела появляться у дома вместе с караваном. Она условилась с купцом, что пойдет одна к своему отцу, а потом заберет свою поклажу.
Она вспомнила свою улицу, вспомнила дом парфюмера рядом с лавкой ювелира. И когда увидела все это, стала искать слепого старика, который постоянно стоял здесь с протянутой рукой. Но
Она вошла в лавку отца. Все — как было давно. У окна небольшой стол с молоточками и маленькими наковальнями. На своем месте стоит большой бронзовый ларец, где лежат готовые вещи. За вторым столом постоянно сидел юноша, помощник отца. Сейчас здесь какой-то бородатый человек склонился над работой. За прилавком стоял седой человек. Он держал в руках щипчики с большим лиловым камнем и внимательно рассматривал грани. «Это отец», — подумала Сфрагис и почувствовала, что слезы застилают ей глаза. Это был и он и не он. Черные курчавые волосы исчезли, под глазами морщины и лицо какое-то печальное, чужое.
— Что угодно молодой госпоже? — спросил отец, мельком взглянув на Сфрагис, и, явно не узнавая ее, продолжал свое занятие.
На прилавке лежал золотой браслет, и Мерион подбирал к нему камни.
— Ты не узнаешь свою Сфрагис, свою дочь? — спросила девушка, бросаясь к прилавку.
Отец в испуге отбросил щипчики с камнем и, кинувшись к Сфрагис, стал молча рассматривать ее. На лице его изумление, испуг и радость — все вместе. А волнение так велико, что он не в состоянии вымолвить ни слова.
Наконец он справился с собой: «Сфрагис, дочь моя!» — обнял ее и стал целовать, громко всхлипывая.
— Дочка, ты ли это?! Да, это Сфрагис, я не ошибся. Ты так похожа на мать! Что с вами случилось? И как ты смогла вернуться, откуда? Я так долго вас искал! Никто не смог сказать мне, где вы.
— Нас похитили пираты, — ответила Сфрагис. — Меня увезли в Александрию и продали хозяйке харчевни у дороги. Мать осталась на корабле у пиратов. Мы должны ее найти, отец. Я теперь знаю, как это делают. Надо только пожелать и надо иметь деньги.
— Мы будем искать, Сфрагис. Я ничего не пожалею. Но как ты могла спастись? Ты была в Александрии? А ведь я приезжал в Александрию, когда ездил покупать бирюзу в горах Синая и красную египетскую яшму. Это было пять лет назад. Боже мой, ведь я мог тебя встретить и выкупить! Почему же я не встретил тебя, Сфрагис?
— Не будем печалиться, отец. Я здесь, и теперь все будет хорошо. Ты ведь не оставишь свою Сфрагис? Купец из Сидона, который привез меня, говорил, что у тебя новая семья. Я вам не помешаю? Мне так мало надо, отец! Я хочу научиться грамоте и еще хочу просить тебя — оставь этот город Сидон, купи дом в Пальмире, и там мы заживем счастливо с моей дорогой подругой, с моей сестрой Байт. Это она даровала мне свободу, спасла мне жизнь и помогла найти тебя.
— Мы обо всем подумаем, — сказал Мерион. — А сейчас пойдем в дом, я познакомлю тебя с твоими братьями и сестрами и с матерью этих детей, она хорошая женщина, не бойся ее.
Пока они говорили, человек с черной бородой, отложив работу и сидя к ним спиной, молча слушал. Потом он обернулся и, обратившись к Сфрагис, спросил:
— Ты не узнаешь меня, маленькая Сфрагис? Помнишь, как я водил тебя на базар, покупал тебе орехи?..
— Да ведь это юноша, который работал у тебя, отец! Должно быть, и я очень изменилась за эти десять лет, если вы все так не похожи на себя.