Истории для взрослых и не очень
Шрифт:
– Туда не могу. Женя, ну какой пейзаж? Зачем смотреть туда, если ты здесь?
– Артем, я с детства не люблю, когда меня разглядывают.
– А я тебя и не разглядываю. Я тобой любуюсь.
– А ты разве не женат?
– Женат, у меня есть дочь Грунька, ей четыре года, и она знает песню…
– Одну?
– По-моему, да. «Среди долины ровныя». Поет как и положено – басом.
– Ты шутишь?
– Ты услышишь.
– Вряд ли.
– Все к тому идет, Женечка. Ты с ней споешься.
– Но я не пою басом.
– Женечка,
– Гляжу и вижу приятного на первый взгляд молодого человека, морочащего мне голову.
– А на второй?
– И на второй. Сам напросился, – извинительно сказала Женя. – Между прочим, я почти замужем.
– Как это – почти?
– Так. Я не совсем уверена в том, что мне это нужно.
– Растолкуй, не понимаю.
– Да чего тут понимать. Мой муж – папик.
– Кто?
– Папик – старый, богатый, иностранный муж.
– Ну и что? Ты ведь не совсем уверена в том, что это тебе нужно, и потом: моего отношения к тебе этот прискорбный факт не меняет.
– И со мной происходит что-то несуразное, – сказала Женя. Показала глазами на луну:
– Потому что она и на меня действует… Мне хочется плакать, каяться, просить у бога прощенья.
– За что?
– Меня всю трясет, я хочу тебя с того момента, когда мы сели на заднее сиденье. Вот, думай обо мне что хочешь.
Артем поцеловал ее закрытые глаза.
– Родная моя. Милая моя, когда я первый раз полетел на параплане, я ощущал себя ангелом. Это ни с чем не сравнимо. Когда ты рядом со мной, мне кажется, что я лечу и ты говоришь мне о чем-то совсем уж невероятном. Женя, ты плачешь?
– Да. Мне очень стыдно. Я банальнейшая дура…
Евгения Анатольевна, закрыв книжку Улицкой, посмотрела на фарфоровые (под гжель) часы, висевшие на стене, и прикинула, сколько надо прибавить к тому времени, которое они показывают, чтобы получилась полночь. Заглянула на кухню. Кухонные показывали одиннадцать. Елена Анатольевна вопросительно пожала плечами.
– А вот и мы, – сказала внучка, пропуская вперед Артема. – Бабуль, ты веришь в любовь с первого взгляда?
– Конечно, а как же иначе.
– Именно так и объяснил свое отношение ко мне этот человек. И я его не стала в этом переубеждать.
– Мне, Женя, всегда нравилась твоя самостоятельность, но ты, надеюсь, поинтересовалась у Артема из вежливости, есть ли у него семья?
– Нет, он сам сказал, что у него есть жена и дочка Груня, которая поет басом.
– Вон как, – сказала Евгения Анатольевна и посмотрела в окно на красную полоску заката.
– Пойду, пожалуй, спать, – сказала она устало. – Знаете, в детстве я очень боялась конца света. «За грехи наши, – говорила мне няня, – Господь накажет нас концом света. Все живое помрет, а небо будет красным от последнего заката…» И каждый вечер, когда она укладывала меня спать, я ее спрашивала:
– Бабуль, ты это к чему?
– Не знаю, закат, может быть…
Евгения Анатольевна ушла, а Женя потянула Артема за руку на чердак, где у слухового окошка ей с детства стелили «летнюю» постель – матрац, набитый сеном. Небо светилось.
– Артем, может, это передается по наследству? Я без тебя теперь жить не смогу. Так было с бабушкой. Она влюбилась в американца и три года была счастлива, она купалась в счастье…
– Это был твой дедушка?
– Да. Ему было пятьдесят лет, а бабушке двадцать два. Она была его переводчицей. Три. Три года счастья. Потом его отослали из Союза, у нее были какие-то серьезные проблемы, но никого больше она так и не полюбила.
– Она была, наверное, в молодости красивой.
– Еще какой. Я тебе покажу ее фотографию тех лет.
– Ты в бабушку такая?
– Какая?
– Красивая.
– Но ты же не об этом хотел спросить.
– Не об этом.
– Артем, ты о чем думаешь?
– Просто лежу, чувствую, как под рукой бьется твое сердце, и пытаюсь вспомнить твое лицо.
– Артем. ты меня считаешь легкомысленной, но моя голова идет кругом, я не знаю, как я переживу эту ночь. Мое желание тебя меня пугает.
Утром приехал Сережа. Ему неловко было смотреть на смущенную Женю и счастливого Артема.
– Женя, позвони мне.
– Позвоню.
– Евгения Анатольевна, извините, если что не так.
– Всего хорошего, молодые люди, – сказала та сухо.
Прошло недели полторы. По важным для своего бизнеса делам Артем отъезжал в ближнее зарубежье. Звонков от Жени не было. Отношения с женой поменялись с предупредительно вежливых на настороженно грустные. Трещина, появившаяся в них после того, как Артем признался жене, что в его жизни появилась другая женщина, стала с каждым днем увеличиваться. Артем ждал Жениного звонка, ему уже стало мерещиться, что с ней произошла серьезная неприятность, вроде разговора с мужем, поставившим ей какие-то непреодолимые для нее условия, или еще какой-нибудь заморочки. Самой ужасной мысли – что Женя по здравому рассуждению не хочет продолжения каких-либо с ним отношений – он не допускал,.
– Артем, тебе не кажется, что нам надо поговорить? – неожиданно спросила жена.
– Да, разговора нам не избежать, – сказал Артем.
– Ты же уже все решил. Зная твою порядочность, надеюсь, что свою дочь ты не забудешь. Если ты заметил, Грунька в тебе души не чает. Артем, мы ведь с тобой эти шесть лет не так уж плохо прожили, я любила тебя как умела, не знаю, кого больше – Груньку или тебя. Старалась быть хорошей женой. Может, я что-то делала не так, прости.
Артем сел рядом с женой, повернул ее лицо к себе.