Истории города Онса
Шрифт:
– Двадцать лет? – пробормотала Риган. – Значит, тебе сейчас…
– Сорок семь.
– Ну и чего в этом такого?! – неожиданно завопила подруга, отскакивая от Олега, как ошпаренная. – Чего в этом такого, чтобы решить вообще не приходить?! Ты думал, я тебя за возраст, что ли, полюбила?
– Да нет, конечно, но зачем тебе старикан…
– Сам ты старикан! – нелогично воскликнула Риган. – С годами даже не поумнел! В метро сидит! Такой благородный! А я тут мучаюсь! Ну и сиди дальше!
С этими словами она вылетела из избушки на улицу. Олег глянул на нас с несчастным видом. Я растерянно улыбнулась, а Нараск успокоил:
– Ничего, пока домой
Он оказался прав. Мы вышли из избушки, которая теперь казалась совсем не страшной, и весело двинулись по тропе вниз, к морю. Снова пришлось пройти сквозь облако, потом опять по обеим сторонам выросли дома, заблеяли козы… На этот раз я глядела по сторонам спокойно и не боялась, что это все мне снится, может быть, потому, что меня крепко держал за руку Нараск. На подходе к станции Риган, которая до того бежала впереди нас, замедлила шаги и принялась искоса посматривать на Олега, чем тот, конечно же, воспользовался. В вагоне метро они уже сидели рядом, и, склоняясь друг к другу, с серьезными, но счастливыми лицами обсуждали что-то свое. А из метро мы все вышли, уже дружно улыбаясь. Солнце стояло довольно высоко. Было, как и всегда, пять часов.
…На вторую свадьбу Риган были приглашены только самые близкие родственники и друзья: конечно, мы с Нараском попали в их число. Праздновали уже не на танцевальной площадке возле Закрытого леса, а там же, где справляли свою свадьбу мы: на песчаных дюнах у реки. Гости вперемежку с женихом и невестой с хохотом покоряли песчаные горы, и потом, по уши в песке, шли отмываться в речку. Было тепло, от моря доносилась какая-то мирная струнная музыка.
– Ну не знаю, как хотите, а по мне так это странновато, – все-таки не могла удержаться от комментариев Алла, глядя издали на Риган и Олега, которые из-за расстояния и налипшего песка казались совсем ровесниками. – Выйти замуж за туриста – это еще можно понять. Но за дедушку-туриста?!
– Сорок семь – это еще не дедушка, – возразила я. – Он просто раньше был все время хмурым, вот я его и считала стариком. А сейчас он даже за сердце хвататься перестал!
– Да уж, счастливые молодо-старожены! – рассмеялся муж Аллы, Буллан. – Главное теперь, чтобы Олег еще раз не исчез и не вернулся потом лет в восемьдесят…
– Да, – вдруг согласился Нараск. – Это действительно главное.
История вторая. Сокровище крючконосов
Со времени второй свадьбы Риган прошла еще пара месяцев. К счастью, Олег, он же Иваныч, больше не пытался никуда исчезнуть, и я продолжала работать в метро под его началом. Риган на радостях снова обрела нормальную деловитость и открыла при своем доме на терраске маленький магазинчик сувениров. Сувениры она хотела выкупать у туристов и людей из других городов, а разыскивать этих людей вменила в обязанность мне и Олегу, раз уж мы все время разъезжали на метро.
Иваныч, не отличающийся умением легко знакомиться с людьми, ворчал и ругался, а я, хотя и стеснялась, все же старалась подруге хоть как-то помочь. Наши неумелые попытки купить у странных людей, которых мы встречали, выходя на станциях, не менее странные предметы, привели к удивительному ассортименту магазинчика. Наборы цветных стеклышек в трухлявых картонных коробочках соседствовали в нем с огромными старинными истершимися монетами размером с тарелку (по слухам, они были из Закрытого леса), резиновыми куклами в самодельной одежде,
Мама Риган, глядя на все это, только вздыхала и, качая головой, говорила, что никто у нас не купит такую ерунду, однако подруга спокойно отзывалась:
– Местные, конечно, не купят. А туристы-то нам на что? Город наш морской, их тут тысячи.
– Скоро Закрытый лес откроется, меньше станет…
– А потом же опять закроется, и будет больше, – не унывала подруга. – Разберемся.
Магазинчик продолжил существование. Я и Иваныч под руководством Риган нарисовали ему вывеску: Иваныч как всегда ворчал и ругался, а я молчала и старалась, но вывеска от этого лучше не стала. Потом пришел Нараск, который умел писать буквы попрямее, и кое-как привел ее в более-менее приличный вид. То, что получилось, мы прибили над окнами терраски.
Но Риган на этом не успокоилась. Нам с Аллой, как самым верным подругам, она поручила в свободное время бегать по улицам Онса и рассказывать всем попавшимся туристам о магазинчике, что мы и делали – иногда одни, иногда с мужьями. Когда Нараск ходил со мной, зазывать людей получалось лучше: кажется, муж не только мне умел внушать безграничное доверие. Туристы, поглядев в его спокойные и ласковые серо-синие глаза, покорно кивали, разворачивались и шли в магазинчик, где обязательно что-нибудь покупали либо выменивали на нечто еще более странное…
Кстати о безграничном доверии – с того времени, как нас вызволили от полутуристки, я стала смотреть на мужа уже немного другими глазами: с одной стороны, более уважительно, но с другой – более внимательно. Я вдруг, впервые со времени нашего знакомства, начала замечать, что хотя мы и любим друг друга и даже иногда почти читаем друг у друга мысли, я его не так хорошо знаю: ни его прошлое, ни некоторые черты характера. От его обещания убить полутуристку в случае, если бы она причинила мне вред, произнесенного обычным ласковым голосом и без всякого намека на юмор, веяло чем-то чужеродным и страшным, что не вписывалось в мои о нем представления. Еще я стала замечать, что его спокойствие и доброжелательная улыбка иногда кажутся неестественными, потому что он так ведет себя даже в тех ситуациях, когда все вокруг волнуются. А с другой стороны, бывало, что он вдруг начинал страшно нервничать на ровном месте, когда, вроде бы, и повода не было…
Может быть, такие мысли начались просто от пережитого страха, но мучили они меня упорно, и от Нараска скрыть их не удалось: уж чего-чего, а беспокойство друг друга мы всегда чувствовали.
– Ятенька, что-то ты грустная в последнее время, – как всегда, заботливо сказал он тихим вечером, когда мы шли домой с работы. Я чуть поежилась, потому что мы как раз вышли из плодоносящей зоны, где было жарко, в более прохладную цветущую, и, кутаясь в плащ, неуверенно отозвалась:
– Да нет, ничего…
– Правда? По-моему, ты чем-то во мне недовольна, но не говоришь. Скажи, я ведь не обижусь.
– Ну… – начала я очень осторожно, крепко держа его за руку, – помнишь полутуристку?.. Ну, которую ты убить пообещал… Ты ведь это серьезно сказал. И еще добавил, что я просто тебя не знаю. И я подумала, что ведь и правда, я тебя знаю… Не очень. Мы, конечно, не так давно знакомы…
– Не волнуйся, – Нараск успокаивающе сжал мои пальцы. – Я понимаю, ты отчасти права.
– Почему отчасти?