Истории обыкновенного безумия
Шрифт:
Получив свои вещи, я вышел оттуда. Я сел в один автобус, пересел на другой, вышел в районе многоквартирных домов и вскоре уже стоял перед «Хадсон Армз». Что мне делать, я не знал. Я простоял там не меньше двадцати пяти минут. Была суббота. Скорее всего, она сидела дома. Я дотопал до лифта, вошел и нажал кнопку третьего этажа. Потом я вышел. Я постучал в дверь. Она была дома. Я ввалился внутрь.
— У меня есть еще один доллар для вашего мальчика, — сказал я.
Она взяла его.
— Ах, благодарю вас! Благодарю вас!
Она приникла своими губами к моим. Рот у нее
Слабоумный сынок стоял посреди комнаты, смотрел на нас и ухмылялся.
Сатанинский город
Фрэнк спустился по лестнице. Лифтов он не любил.
Он многого не любил. К лестницам он испытывал меньшую неприязнь, чем к лифтам.
Его окликнул портье:
— Мистер Эванс! Будьте добры, подойдите сюда!
Лицо портье напоминало маисовую кашу. Только эта мысль и удерживала Фрэнка от того, чтобы вмазать ему по физиономии. Портье оглядел вестибюль, потом наклонился поближе.
— Мистер Эванс, мы за вами следим. Портье вновь оглядел вестибюль, увидел, что поблизости никого нет, и опять наклонился вперед.
— Мистер Эванс, мы за вами следим и полагаем, что вы теряете рассудок.
Потом портье откинулся назад и посмотрел Фрэнку в глаза.
— Я бы сходил в кино, — сказал Фрэнк. — Не знаете, идет в городе что-нибудь хорошее?
— Давайте не будем отвлекаться, мистер Эванс.
— Ну хорошо, я теряю рассудок. И что дальше?
— Мы хотим вам помочь, мистер Эванс. Полагаю, мы нашли часть вашего рассудка. Хотите ее забрать?
— Ладно, верните мне часть моего рассудка. Портье порылся под стойкой и извлек оттуда нечто, завернутое в целлофан.
— Вот, мистер Эванс.
— Спасибо.
Фрэнк сунул сверток в карман пальто и вышел. Был холодный осенний вечер. Он пошел по улице в западном направлении. У первого переулка он остановился, повернул. Он достал из кармана сверток, снял целлофан. Содержимое свертка походило на сыр. Оно пахло сыром. Он попробовал кусочек. Оно имело вкус сыра. Он доел все, потом вышел из переулка и направился дальше по улице.
Он завернул в первый тюп1гвшийся кинотеатр, купил билет и вошел в темноту. Занял место в последнем ряду. Народу было немного. В зале пахло мочой. Женщины на экране были одеты по моде двадцатых годов, а мужчины смазывали волосы вазелином, гладко зачесывая их назад. Носы у них казались очень длинными, а мужчины к тому же, казалось, подводили себе глаза тушью. Фильм был даже не звуковой. Слова появлялись внизу. БЛАНШ ВПЕРВЫЕ ОКАЗАЛАСЬ В БОЛЬШОМ ГОРОДЕ. Парень с прямыми сальными волосами допьяна поил Бланш джином из бутылки. Бланш, похоже, пьянела. У БЛАНШ ЗАКРУЖИЛАСЬ ГОЛОВА. И ВДРУГ ОН ПОЦЕЛОВАЛ ЕЕ.
Фрэнк огляделся. Казалось, все головы слегка покачиваются. В зале не было ни одной женщины. Казалось,
ОН НАЧАЛ СНИМАТЬ С БЛАНШ ОДЕЖДЫ.
И каждый раз, когда он оглядывал зал, к нему приближался и приближался один парень. Потом, когда Фрэнк опять смотрел на экран, парень перемещался еще на два-три места поближе.
ОН ПЕРЕСПАЛ С БЛАНШ, ПОКА ОНА БЫЛА ПЬЯНА И БЕСПОМОЩНА.
Он посмотрел еще раз. Парень сидел через три места от него. Тяжело дыша. Потом оказался рядом.
— А, черт! — сказал парень. — Ах, черт возьми, о-о-о, о-о-о, о-о-о! ах, ах! и-и-ийа! ох!
НАУТРО БЛАНШ ПРОСНУЛАСЬ И ПОНЯЛА, ЧТО НАД НЕЙ НАДРУГАЛИСЬ.
От парня пахло так, как будто он никогда не подтирал жопу. Парень наклонялся все ближе, из уголков рта у него сочилась слюна.
Фрэнк нажал кнопку пружинного ножа.
— Осторожно! — сказал он. — Если придвинешься ближе, можешь порезаться!
— О господи! — сказал парень.
Он встал и побежал вдоль ряда стульев к проходу, потом быстро зашагал по проходу к первому ряду. Там сидели двое. Первый дрочил второму, а голова второго была у него между ног. Парень, который докучал Фрэнку, сел и принялся на них смотреть.
ВСКОРЕ БЛАНШ ОКАЗАЛАСЬ В ПУБЛИЧНОМ ДОМЕ.
Потом Фрэнку захотелось отлить. Он встал и направился в сторону надписи: МУЖЧИНЫ. Он вошел. Там была жуткая вонь. Он подавил рвотный позыв, открыл дверь кабинки, вошел. Он достал пенис и начал ссать. Потом он услышал какие-то звуки.
— О-о-о-о-о, черт, о-о-о-о-о, черт, о-о-о-о-о, о-о-о-о-о, господи, он как змея, как кобра, о господи, боже мой, о-о-о-о-о-о!
В разделявшей кабинки перегородке была проделана дырочка. Фрэнк увидел чей-то глаз. Он взял свой болт, помахал им и нассал парню в глаз.
— О-о-о-о-о, о-о-о-о, ах ты, грязный разъебай! — вскричал парень. — О-о-о, ах ты, скотина, дьявол, говна кусок!
Он слышал, как парень отрывает туалетную бумагу и вытирает лицо. Потом парень расплакался. Фрэнк вышел из кабинки, вымыл руки. Досматривать фильм ему не хотелось. Потом он оказался на улице и направился в сторону гостиницы. Потом он оказался в вестибюле. Портье кивком подозвал его к себе.
— Чего? — спросил Фрэнк.
— Слушайте, мистер Эванс, я хочу извиниться. Я вас просто разыграл.
— О чем это вы?
— Сами знаете.
— Нет, не знаю.
— Ну, насчет того, что вы теряете рассудок. Я же пил, сами знаете. Не говорите никому, а то я потеряю работу. Но я же пил. Я знаю, что вы не теряете рассудок. Я просто пошутил.
— Но я и вправду теряю рассудок, — сказал Фрэнк. — И спасибо за сыр.
Потом он повернулся и стал подниматься по лестнице. Добравшись до своего номера, он сел за письменный стол. Достал пружинный нож, нажал кнопку и посмотрел на лезвие. Оно было остро заточено с одной стороны. Им можно было и пырнуть, и что-нибудь отрезать. Он нажал кнопку и положил нож в карман. Потом Фрэнк нашел бумагу и ручку и начал писать: