Историмор, или Трепанация памяти. Битвы за правду о ГУЛАГе, депортациях, войне и Холокосте
Шрифт:
Но не говорить же спасибо Советскому Союзу!
И вот напряженный поиск идентичности привел находящихся у власти украинских «патриотов» (умеренных националистов, плотно подпираемых неумеренными) к двум перспективным историческим «скрепам» – великомученическому страданию от вражьих (читай: советских, российских) козней и героической борьбе с ними. И соответственно, к двум историко-географическим узлам – Голодомору и Бандере. Географическим потому, что рукотворного голода 1932–1933 годов не было на Западной Украине, а партизанского повстанчества УПА-ОУН не было вне Западной Украины. Да и самих Мельника с Бандерой и Шухевичем, сколько ни драй, а от коллаборационизма с немцами и кровавого антиполонизма и антисемитизма добела не отмыть [85] .
85
Но такие попытки встречаются. В частности, говорится, что в рядах ОУН имелись и… евреи! Но не отмечается, что все-таки не в рядах, а на службе, причем на службе насильственной. То есть не евреи как нация, а изнасилованные
Поэтому самые высокие на бирже национальных идей котировки и максимум всяческого внимания и почета – достались именно Голодомору! [86]
Напомню, что приоритет инициации и заслуга серьезной, обеспеченной архивными данными разработки проблематики «раскрестьянивания» [87] 1929–1934 гг. и массового голода 1932–1933 годов принадлежит нескольким ученым или научным коллективам: это прежде всего – еще с 1960-х гг. – Виктор Данилов и его группа в широком смысле (включая Николая Ивницкого, Виктора Кондрашина, Елену Тюрину, Алексея Береловича и др.), Сергей Красильников и его группа (Наталья Аблажей и др.) и такие «одиночки», как Александр Бабенышев (Сергей Максудов) и Стэнли Уиткрофт. Данилов со товарищи и Уиткрофт опирались преимущественно на общесоюзные архивные источники, а Красильников со товарищи и Бабенышев – на региональные данные (соответственно, на западносибирские и западно-российские, из так называемого трофейного «Смоленского архива»).
86
Сам этот термин, сконструированный украинской эмиграцией в Канаде, по-своему гениален. Долгое время он пребывал в полулетаргии невостребованности, но и в своей первоначальной ипостаси он не обязательно подразумевал именно украинскую исключительность.
87
Термин, предложенный С. Красильниковым взамен «раскулачивания».
Правда, никаких коммемаративных шагов или инициатив вроде создания Музея раскрестьянивания или памятника его жертвам – в исторически корректном контексте общесоюзной катастрофы в постсоветской России не возникло. Зато оказавшуюся таким образом «бесхозной» память об этом преступлении с энтузиазмом подхватили во Львове и Киеве. Для этого, правда, пришлось учинить явлению двойное обрезание – тематическое (ограничившись одним только голодом 1932–1933 гг. и его жертвами) и географическое (ограничившись Украинской ССР и регионами РСФСР – Ростовская область, Краснодарский край – с высокой долей украинцев в этнической структуре). Только в таком обрезанном виде можно было попробовать общесоюзную трагедию выдать и за чисто украинский феномен – и за «геноцид» (пользуясь удобной расплывчастостью этого понятия).
Тут историю от политики ничем не оторвать.
Политическое бытование понятия «Голодомор», рожденного в среде украинской эмиграции в Канаде, в украинском официозе началось в 1993 году, когда его перенял президент Кравчук в указе «О мероприятиях в связи с 60-летием голодомора в Украине». В 1998 году президент Кучма установил официальную мемориальную дату (последняя суббота ноября) для отмечания «Дня памяти жертв Голодоморов» (или «Дня памяти жертв Голодомора и политических репрессий»), а в 2003 году президент Ющенко и парламент утвердили официальную его интерпретацию как «геноцид украинского народа».
В отношении к этому тезису я солидарен с Александром Бабенышевым, который, узнав о проекте украинского закона о Голодоморе, тут же заранее и наперед его злостно нарушил, предложив себя украинскому правосудию в качестве ответчика:
«Можно ли называть случившееся геноцидом? // Факт голода, замалчивавшийся советской властью и отрицавшийся некоторыми западными учеными, сегодня ни у кого не вызывает сомнения. Также бесспорно, что голод был прямым следствием политических действий правительства СССР. В первую очередь коллективизации. Отобрав у крестьян землю и скот, государство уничтожило заинтересованность сельского жителя в результатах труда и тем самым резко снизило уровень производства. При этом власть получила монопольное право распоряжаться всей сельскохозяйственной продукцией. // В этом страшном новом мире не существовало никаких обязательств государства перед сельским жителем. <…> Период 1931—33 годов был столкновением этих чудовищных правил и не готового им подчиниться селянства. Голод был кульминацией этой борьбы. Осознав, что сопротивление ведет к неминуемой гибели, сельский житель сдался. // В этой неравной битве правительством были изданы десятки законов и распоряжений, которые демонстрируют не только желание получить свою долю урожая, но и намерение наказать крестьянина, нанести ему чувствительный ущерб. Была запрещена торговля хлебом и зерном на рынках в областях, не выполнивших государственный план сдачи зерна. <…> // Эти чудовищные приказы, очевидно, могут быть названы актами геноцида крестьянства, поскольку принимавшие их руководители знали, что их реализация приведет к гибели множества людей. Но невозможно согласиться с тем, что жертвами их были люди только одной национальности или граждане одной республики. В Украине под их действие равно подпадали и украинцы, и русские, и евреи, и болгары. Большие потери понесло население Крыма, не входившего тогда в состав УССР. // А украинская Донецкая область находилась в самой высокой категории снабжения, куда, кроме нее, входили только Москва и Ленинград. <…> // Сильно пострадали от голода Ростовская область, Ставропольский и Краснодарский края, Среднее и Нижнее Поволжье, и Казахстан, где была в это время запрещена хлебная торговля. В то же время 23 января 1933 года был снят запрет с колхозной торговли хлебом в Киевской
88
Бабенышев А. Воссоздание памяти. Был ли голод 1932–1933 гг. на Украине геноцидом? // Московские новости. 2006. Декабрь. Полный текст см. на сайте А. Бабенышева: http://maksudovsergei.com/index.php/kollektivizasiya/golodukraina
Своего апофеоза политика выкручивания у Клио крыльев достигла в конце ноября 2008 года, когда на Украине – в год 75-летия Голодомора – отмечался День памяти жертв политических репрессий и Голодомора.
28 ноября 2006 года, после того, как Верховная Рада приняла закон № 376-V «О Голодоморе 1932–1933 в Украине» [89] , его подписал президент Украины Виктор Ющенко. Подписывая, он заменил в нем «геноцид украинской нации» на «геноцид украинского народа» и исключил в последний момент норму об уголовной ответственности за отрицание Голодомора [90] . И закон вступил в силу в тот же день.
89
Против выступила Партия регионов, предлагавшая, в частности, признать Голодомор преступлением против всех народов СССР, а не конкретно против украинцев.
90
На стадии законопроекта предусматривалось наказание за такое отрицание в виде штрафа от ста до трехсот необлагаемых налогом минимумов доходов граждан или двух лет заключения; если же эти действия совершены госслужащим или повторно, то предусмотрено четыре года тюрьмы.
В нем всего пять статей, процитируем первые две: 1) «Голодомор 1932–1933 годов в Украине является геноцидом Украинского народа» и 2) «Публичное отрицание Голодомора 1932–1933 годов в Украине признается надругательством над памятью миллионов жертв Голодомора, унижением достоинства Украинского народа и является противоправным» [91] .
Но самое интересное не в этом. В преамбуле утверждается, что «Голодомор признается актом геноцида Украинского народа как следствие умышленных действий тоталитарного репрессивного сталинского режима, направленных на массовое уничтожение части украинского и других народов (выделено мной. – П.П.) бывшего СССР».
91
Ведомости Верховной Рады Украины. 2006. № 50. С. 504. См. в Сети:а также: http://uazakon.ru/zakon/zakon-o-golodomore.html
Из первой же статьи эти «другие народы» выпали. Насколько принципиален этот нюанс, можно не объяснять.
Никакого правоприменения статья 2 не получила, а сама процедура, по которой должно осуществляться наказание за противоправие, не установлена.
Странно, потому что желающие испытать его строгость на своей шкуре давно есть. Тот же Александр Бабенышев, например:
«Насколько я знаю, господа депутаты, вы предусмотрели наказание за несогласие с вашим постановлением. Я принимаю ваш вызов. Я публично заявляю, что вы ошибаетесь, что чудовищный голод 1931—33 годов не был ни геноцидом украинцев, ни геноцидом жителей Украины. Я не боюсь вашего суда, как никогда не боялся законов и неправедных судов советской власти.
И я обвиняю вас. От имени жертв голода, с которыми я нерасторжимо связан вот уже несколько десятилетий, я обвиняю вас в том, что 15 лет назад вы не приняли закона о помощи жертвам коллективизации и голода – тогда их было в стране еще несколько миллионов. // Я обвиняю вас в том, что вы не организовали в то время серьезного научного изучения коллективизации и голода. // Я обвиняю вас в некомпетентности, безответственности и неуважении к этой страшной трагедии, в поспешном и бездумном принятии закона, который будет способствовать не восстановлению исторической истины и справедливости, а розни между людьми и народами» [92] .
92
См. на сайте А. Бабенышева: http://maksudovsergei.com/index.php/kollektivizasiya/golodukraina
Но ни на любезное предложение А. Бабенышева, грубо нарушающего этот закон своим аргументированным несогласием [93] , ни на его встречные обвинения украинское правосудие почему-то не ответило.
И хотя ООН, ПАСЕ, ЮНЕСКО и Европарламент не признают Голодомор геноцидом да еще исключительно украинского народа, но многие субъекты международного права это признали!
А так все логично: если называть Украиной все, куда ступала нога украинца, то Украина, конечно же, глобус, а голодомор – холокост. Логично, но даже не географично, отчего украинский разговор о голодоморе – это всегда и одновременно разговор и об историоморе.
93
См. в Сети: http://maksudovsergei.com/index.php/kollektivizasiya/golodukraina