История Андрея Бабицкого
Шрифт:
Но вот я хочу в это верить. Поверите ли вы, не знаю. Журналисты — народ более недоверчивый, чем адвокаты. Вот вся эта история — она отсечена. И в нарушение закона материалы выделены, а лица, которые подделывали документы, и расследование приняла Генеральная прокуратура к своему производству. Тогда, как это подследственность, между прочим, милицейская.
Кроме того, вот отсечено все. Вот тот произвол, которому подвергся Андрей Бабицкий, фактически нам предлагается забыть. Мы вели себя в высшей степени деликатно. Мы вообще не давали никаких интервью, что расследование… Мы, в известной степени, давали понять Генеральной прокуратуре
Но, увы, вот эти сигналы доброй воли, которые мы подавали, услышаны не были. И последнее. Господа, Андрею Бабицкому не грозит никакое наказание. Дело в том, что давным-давно его деяния, за которые вообще не предусмотрено лишение свободы в качестве меры наказания, уже подпали под амнистию. И вот было предложено Бабицкому согласиться на применение амнистии. Что, естественно, невиновным подзащитным нашим было отвергнуто.
И вот сейчас задача такая, чтобы Бабицкого хотя бы на мгновение, на 10 секунд, когда будет произнесен приговор, назвали преступником — человеком, который нарушил уголовный закон. А дальше, через 10 секунд, судья произнесет: «но освобождается от наказания в силу амнистии». Так вот этого произвола мы постараемся не допустить. Но мы осознаем, правосудие будет вершиться, повторяю, на окраине России. Я не знаю, но мне кажется, по статистике, вообще, у нас 0,4 процента подсудимых только оправдывается.
То есть, знаете ли, предварительного следствия такой эффективности история не знала. Можете себе представить, как здорово у нас расследуют дела наши следователи и прокуроры, что 99,6 обвиняемых оказываются виновными в совершении преступления.
Ну, человечество просто не знало никогда вот такой устойчивости, такой надежности нашей следственной системы. Я, вообще, не знаю, выносились ли на территории Дагестана когда-либо оправдательные приговоры. Шутка, конечно. Но у меня такие данные будут. Я уже их заказал.
По этой причине вот вся эта ситуация — она как бы толкает самый объективный суд на компромисс. Ну, чего там… ну, что же, наказание никакое назначено не будет, да? Ну, что уж так, понимаете, ссориться со всемогущей прокуратурой и с другими нашими славными силовиками.
Поэтому я еще раз обращаюсь к вам с просьбой, под лучами гласности, когда реально совершенно будет обеспечено присутствие представителей общества в процессе, вероятность произвола резко уменьшится. Спасибо.
БАБИЦКИЙ: Я думаю, что мы просто ответим на вопросы.
РЕЗНИК: Видимо, наверное, да. Целесообразно, наверное, а может быть, может быть мы переместимся? Давайте, да, Андрей. Потому что у меня голос зычный, я и отсюда смогу, да. Блуждать будем, да. Пожалуйста, я прошу, задавайте вопросы.
ВОПРОС: Вам стало больше известно о том, как вы оказались (…) (…) и какие у него связи с письмом(?).
БАБИЦКИЙ: Ну, я могу сказать, что его младший брат, который, собственно, видимо, и отвечал за мое удержание в селении Новые Атаги, он является сотрудником ФСБ. Он командир батальона ФСБ по Чеченской Республике. Ну, вот это вот единственное, что, естественно, что он отрицает свое участие в деле.
Ну, на мой взгляд, не были проведены необходимые следственные действия —
РЕЗНИК: Обстоятельства перевозки вот эти вот в багажнике, может быть, тоже, вот эти пропускные пункты.
БАБИЦКИЙ: Да, обстоятельства перевозки…
РЕЗНИК: Неважно, да.
БАБИЦКИЙ: Да, тут есть как бы прямое указание на то, что эти люди имеют самое непосредственное отношение к силовым структурам. Меня вывозили из Чеченской Республики в багажнике автомобиля. Передвижение по дорогам Чечни и в то время, и сейчас, как вы знаете, крайне ограниченно для любого автотранспорта. Фактически через все блокпосты машина, в которой меня везли, проехала беспрепятственно. Так же точно она беспрепятственно пересекла границу Чечни и Дагестана, что вообще могут сделать только люди, обладающие специальными пропусками.
РЕЗНИК: Еще вопросы? Пожалуйста, называйте.
ВОПРОС: Би-би-си, московский (…). Андрей, адвокат Резник сказал, что (…) если бы не вмешательство президента Путина, вас могло бы и не стать. На ваш взгляд, чем может быть мотивировано вмешательство Путина? Означает ли это, что он в чем-то испытывает дружеские отношения к свободной прессе?
БАБИЦКИЙ: Нет, вы знаете, у меня несколько иное отношение к роли тогда исполнявшего обязанности президента в моей истории. Насколько я понимаю, он санкционировал мою депортацию за пределы России. Он был детально посвящен во все обстоятельства происходящего со мной и фактически завизировал и так называемый обмен, который был на самом деле имитацией обмена, и последующую попытку депортировать меня за пределы Дагестана.
РЕЗНИК: Это было после, а вот в тот момент, когда…
БАБИЦКИЙ: В тот момент вот здесь, к сожалению, у меня сведений нет, но я знаю о том, что вот уже на стадии депортации Путин был посвящен во все обстоятельства этой истории и давал прямые указания. Я знаю о том, что его администрация также была хорошо информирована о происходящем.
ВОПРОС (ПРОДОЛЖЕНИЕ): Тогда почему он оказал такое вмешательство, чтобы как-то остановили?
БАБИЦКИЙ: А это вопрос к Генри Марковичу, я, к сожалению, не информирован.
РЕЗНИК: Да, я могу ответить. Ведь тогда Андрей был в Чернокозово. Просто поднялся шум. Вот если бы не поднялся шум, если бы не радиостанция «Свобода», если бы не глас народа, если бы не то внимание, которое тут же ситуация с Бабицким не привлекла у той же самой прессы, естественно вполне, что, я полагаю, могло произойти самое страшное.
Исполняющий обязанности Президента не мог не откликнуться на это — у меня было прямое обращение, вот на тот… А вот дальше, дальше возникла такая ситуация: что надо было защищать, соответственно, тех людей, а среди них такие, знаете, очень простецкие есть люди, которые…