История Авиации 2003 05
Шрифт:
Что касается системы SHORAN, то данная аббревиатура на самом деле является сокращённым выражением short range navigation system, что в переводе с английского означает радиосистема ближней навигации. Сущность метода состояла в использовании электронной триангуляции, позволявшей с помощью двух наземных радиомаяков автоматически определять местонахождение самолёта. Именно эту задачу и решали системы определения текущих географических координат AN/ARN-4, которые начали устанавливать на В-29 в июне 1951 г. Постоянно считывая в полёте пеленги и дальность до двух наземных радиостанций, аппаратура выдавала географические координаты самолёта независимо от видимости и времени суток. Недостатком системы было то, что каждая пара радиомаяков могла «обслуживать» только один летящий В-29, и к тому же на сравнительно небольшой дальности. Помимо этого, планирование
Кроме того, необходимо заметить, что, помимо самолётов целеуказания и осветителей, аппаратуру SHORAN в это время получили и несколько носителей управляемых бомб TARZON (один из них изображён на с.29). Эти машины могли действовать в паре с осветителем, сбрасывавшим над районом удара САБы и обеспечивавшим тем самым работу экипажу носителя управляемого оружия.
[9] На самом деле имеются ввиду авиабомбы с дистанционными взрывателями, подрывавшими боеприпас на некотором расстоянии до земли (от 30 до 15 м по американским данным). Благодаря этому, а также специальной конструкции головного и хвостового обтекателя большая часть осколков не оставалась в воронке как у обычной бомбы, а разлеталась в стороны, поражая живую силу и технику противника. При взрыве обычных бомб, упавших на землю, до 60 % осколков, в зависимости от характера грунта, остаётся в воронке.
[10] Согласно данным, опубликованным в книге Дж. Стюарта «Воздушная мощь — решающая сила в Корее» на с.99, применение управляемых бомб TARZON было прекращено, «когда Бомбардировочное командование переключилось на ночные действия, исключавшие визуальное наблюдение за бомбой при её полёте к цели. Кроме того, некоторые цели были сильно прикрыты огнём зенитной артиллерии и действия по ним представляли неоправданный риск для самолётов[-носителей]». Произошло это в конце октября 1951 г.
[11] Причина, думается, была в другом. Дело в том, что в то время отношения между СССР и США были весьма напряжёнными и с учётом того, что в соседней стране уже шли крупномасштабные боевые действия, даже выдвижение и подход к воздушному пространству Советского Союза крупной группы американских боевых самолётов однозначно рассматривался бы как налёт и начало боевых действий. Поэтому ещё задолго до входа американских самолётов в советское воздушное пространство в частях ПВО страны была бы объявлена тревога и начался бы подъём дежурных сил перехватчиков (с каждого полка по одному звену) с одновременным переводом дежурной эскадрильи из готовности № 2 в готовность № 1. Если же это событие произошло бы в лётную смену, то на перехват истребительные авиаполки могли бы поднимать практически в полном составе.
Именно по такому сценарию часто развивались события в середине 80-х годов у восточных границ Советского Союза, когда Китай, пробуя на прочность нервы нашей ПВО, мог, например, устроить в небе над своим Урумчинским военным округом весьма захватывающий «воздушный парад», с одновременным подходом к границе на расстояние до 20 км примерно 450 самолётов. Надо заметить, что впечатления от этих «подходов», у тех, кто видел это в первый раз, оставались незабываемыми на всю жизнь!
Это в мирное время при относительно нормальных взаимоотношениях при приближении одиночных даже боевых самолётов к границам других стран начинается «канитель» с запросами по радио на международной частоте, с просьбой назвать себя, предупреждениями разного рода, просьбами отвернуть в сторону, угрозами применить оружие и пр., так как всегда есть вероятность банальной ошибки.
Когда же к границе приближается крупная группа самолётов, вероятность ошибки уже не рассматривается противоположной стороной даже в принципе! Сначала стреляют, а уже потом, если есть возможность, разбираются. Этого в Госдепартаменте и боялись.
[12] Думается, автор ошибается, так как данная оценка весьма спорная, поскольку вагоны на запасных путях, сгруппированные в составы, представляют собой куда более протяжённые и не стойкие к взрывам 500-фунтовых (227-кг) бомб цели. В сравнении с площадью, занимаемой инфраструктурой ж/д станции, запасные пути располагаются на существенно большей площади. Уничтожение примерно половины вагонов
[13] Попробуем подсчитать много это или мало 2,5 тысячи 500- фунтовых (227 кг) бомб, сброшенных за месяц по ночам «на скопления войск и техники вдоль линии фронта». Простой подсчёт показывает, что это 567,5 тонн. В «еженощном исчислении» это составляет всего 18,91 тонны, что даже для не столь протяжённой линии фронта, какая была в Корее, практически незаметно.
Как известно, всё познаётся в сравнении. В качестве иллюстрации возьмём, к щшмеру, знаменитый женский 46-й НБАП, летавший на По-2 с бомбовой нагрузкой 200–300 кг. Например, летом — осенью 43-го три десятка его экипажей могли, совершив по паре вылетов за ночь, сбросить на Багерово примерно такое же по массе количество бомб. И поскольку все они падали в районе одного и того же объекта это было весьма заметно для немцев. Уместен вопрос: почему? Да потому, что каждый По-2 в ходе вылета совершал как минимум один прицельный заход, т. е. всего за ночь заходов на цель было свыше полусотни! Теперь зададимся вопросом: сколько заходов ночью на цель под зенитным огнём сделает два экипажа В-29, в бомбоотсеках которых висят около 20 тонн полезной нагрузки в виде, например, примерно 80 тех же самых 500-фунтовок? Конечно, при удачном стечении всех обстоятельств, сброс всего бомбового груза залпом позволит нанести противнику значительный ущерб. Однако имеющиеся в распоряжении редакции копии американских фотоснимков позволяют утверждать, что ночью экипажи В-29 сбрасывали бомбы, в основном, серией.
Иначе говоря только несколько фугасок попадали в цель или рвались в непосредственной близости от неё. Остальные благополучно ложились «в молоко».
[14] Совершенно непонятно, как соотносятся слова о том, что «В тот период ежесуточно совершалось … полтора десятка боевых вылетов, из них, как правило, один для ночных бомбардировок», если указано, что среднее количество сбрасываемых В-29 по ночам бомб составляло 18,91 тонны, а масса максимальной бомбовой нагрузки В- 29А равнялась 9072 кг, а В-29В — 10.342 кг?
[15] Американским генералы в этом были на 100 % уверены, так как имели в своём распоряжении фотоснимки, на которых на части указанных аэродромов уже были запечатлены МиГ-15, правда, как следовало из данных радиоперехвата, из состава северокорейских и китайских частей. См., например, снимок на с.34.
[16] По данным наших советников, ни одна бомба не рала даже рядом с целью! Аналогичные результаты были получены и в следующую ночь! Как выяснилось, весьма эффективным способом противодействия оказалась постановка дымовых завес и расположение ложных аэродромных огней позади настоящей авиабазы, куда американцы и швыряли серии своих 500-фунтовок.
[17] Почти наверняка указанная цифра является ошибочной, поскольку известно, что в ходе действий на данном ТВД, нагрузка «Суперкрепостей» не ограничивалась ни прочностью или длинной взлётно-посадочных полос, ни расстояниями до целей. В то же время простейшие расчёты показывают, что при переводе в метрическую систему единиц девятка четырёхмоторных бомбардировщиков сбросила по версии автора всего 13.892,4 кг бомб, что составляет в среднем по 1543,6 кг на каждый самолёт (это всего 12–17 % от массы загрузки в зависимости от модификации!). По большому счёту, такое количество средств поражения с большим эффектом и точностью могли бы сбросить те же двухмоторные «Инвейдеры» или палубные «Скайрейдеры».
Дальняя авиация на пороге ракетной эпохи
К 90-летию Дальней Авиации
канд. тех. наук полковник авиации Александр Медведь
В середине пятидесятых годов Соединенные Штаты Америки быстрыми темпами наращивали численность своей стратегической авиации, решительно опережая Советский Союз как по количеству самолетов-носителей, так и по доставляемому к целям мегатоннажу ядерных боеприпасов. На вооружении Стратегического Авиационного Командования ВВС США в те годы находились тяжелые бомбардировщики двух типов: В-47 «Стратоджет» и В-52 «Стратофортресс», способные применить в одном вылете до четырех ядерных бомб мощностью от 0,3 до 2 Мт.