История Авиации 2004 06
Шрифт:
— Нет, в таком виде, здесь делать нечего… — подумал старлей, решительно повернулся и вышел на улицу. Оглядевшись, он заметил то, что ему в данный момент было нужно, вывеску салона красоты. Через час, он вновь нравился самому себе, а самое главное, многочисленным представительницам противоположного пола. Теперь можно было зайти и в ресторан. Там-то он и повстречал героиню своего сегодняшнего сна. Но, увы, ничего быть тогда не могло… Хотя ему очень понравилась девушка, а он, судя по всему ей, беспристрастный голос громкоговорителя сообщил о посадке на рейс Ташкент — Термез. Старлей на всю жизнь запомнил тот взгляд девушки, когда он сказал куда торопиться. Дурак,, даже адрес не спросил…
…Повторный
После посадки, тут же прямо возле вертолётов, состоялся разбор атаки. Хотя, надо признать, что тот шум и гам, который производили пилоты, делал их похожими на парней, вернувшихся после удачной драки с жителями соседней деревни. Постепенно страсти улеглись, и основной в, становившемся с каждой минутой всё более конструктивным, разговоре стала мысль, что с целью пресечения подобных поползновений в корне в будущем, сегодняшней атаки недостаточно. Нужны более радикальные меры. Кто-то предложил, чтобы соседи накрыли цель из «Градов», но по причине близости цели к авиабазе и невысокой точности реактивных систем залпового огня от этой весьма заманчивой идеи пришлось сразу отказаться. Решили обходиться своими силами. Самым мощным из наличествующего арсенала, были, конечно, бомбы.
— Не пойдёт, — авторитетно возразил старлей. — Скатятся на дно ущелья и толку там от них?.. Да и падают они не слишком эффектно.
— Мужики, а у нас же эС-двадцатьчетвёртые на складе лежат!
— взял слово, молчавший доселе оружейник. — Там и боевая часть мощная, и шуму в полёте она делает, будь здоров!
Эта идея понравилась всем. Действительно, для предстоящей акции С-24 подходили лучше всего. Мощные реактивные снаряды калибра 240 мм, со 100-кг боевой частью, по сути, были бомбами с ракетными двигателями. Правда, использовались они только в исключительных случаях. Во-первых, потому что вертолёт их мог взять только четыре, а во-вторых, у этих ракет был насколько мощный выхлоп, что были случаи останова двигателей вертолёта. Поэтому применять эти штуки разрешалось только с высоты и строго по одной.
На том и порешили. Экипажи ушли готовиться к повторным вылетам, а технический — состав готовить вертолёты к вылетам. В процессе постановки задачи было определено, что атаковать цель будет экипаж капитана К., как самый опытный, остальные экипажи в дежурстве. Старлей Л. пытался что-то там возразить по поводу опытности, но его, скажем так, лишили слова.
Неожиданно в класс зашёл инженер.
— Командир, заминка вышла, — обратился он к подполковнику X. — Ракеты подвешены, но оружеиник не может разобраться с подключением, он к нам от истребителей пришёл, плохо ещё вертолёты знает.
— Пошли, на месте разберёмся, — решил подполковник X и пилоты поплелись на стоянку. Вокруг вертолёта суетились специалисты. Прямо на бетоне стоянки были разложены длинные, как древние свитки схемы, рядом находились приборы контроля.
Проход на малой высоте — пугаем пастуха, который слишком близко подобрался со своим стадом к аэродрому.
— Ну, что тут у вас? — спросил подполковник вооруженцев.
— Сигнал неправильно идёт, — ответил специалист по вооружению, он был явно смущён и проклинал себя в душе за то, что предложил использовать эти чёртовы ракеты. Теперь, вот, попал в дурацкое положение.
— Как неправильно? — спросил подполковник.
— Да так, стоит включить вооружение, как на все ракеты проходит сигнал пуск, даже гашетку жать
Но что такое технический тупик в сравнении с желанием показать «духам» «кузькину мать»?.. Как всегда в таких случаях, недостаток знаний компенсировала смекалка. Состоялся небольшой консилиум, в ходе которого выяснили весьма интересную деталь: если не снимать с ракеты чеку, она не сойдёт. Старлей уже не помнит, кому пришла в голову эта мысль, которая, несмотря на примитивизм и кустарщину, получила всеобщее одобрение. Чеки с ракет не снимать, а привязать к ним верёвки, или, как говорят в авиации, фалы, а последние протянуть через блистеры в грузовую кабину. По замыслу оставшегося неизвестным изобретателя, командир на боевом курсе включал вооружение, а борттехник по его команде дёргал нужный фал, и разблокированная ракета начинала свой полёт к цели. Таким образом, консенсус был достигнут, технический состав приступил к реализации технической стороны плана, а незадействованный лётный состав удалился на командную вышку, чтобы в режиме реального времени наблюдать акт устрашения местных душманов.
Минут через двадцать вертолёт уже выруливал на полосу. Вид у него был довольно грозный. Впечатление не портили даже фалы, идущие от каждой ракеты в грузовую кабину, наоборот, они придавали длинным сигарам ракет вид каких-то фантастических хищников, которых держат на поводках. Посредине грузовой кабины, гордый от своей значимости, восседал борттехник, удерживая в сжатых кулаках эти поводки-фалы. Правда, старлея смущала одна деталь, он и сам ещё не мог понять почему. Нет, не фалы, а то, на чём сидел борттехник. Дело в том, что в грузовой кабине нет специального сидячего места для борттехника. Он, когда требовался в полёте дополнительный пулемётчик, приспосабливал в качестве сидения небольшое самодельное ведро, которое сам же изготовил из пустого цинка для взрывателей. И в этот раз, привычно перевернув ведро вверх дном, он уселся на него.
— Ладно, — подумал старлей, — мало ли, что мне не нравится.
Тем временем вертолёт разбежался, оторвался от полосы и начал набирать высоту. Пилоты, затаив дыхание, следили за ним. Вот уже видно, что экипаж вышел на боевой курс и начал пикирование на цель.
— Сейчас будет пуск, — подумал старлей. И точно, в небе на том месте, где был вертолёт, возникла огромная полоса чёрного дыма. По тому, как она распалась на четыре рукава, стало понятно, что сошли все четыре ракеты. Через мгновение около кишлака, стоящего в дельте злополучного ущелья, распустились четыре шапки разрывов. Совсем близко от аэродрома и гораздо дальше от цели.
— Они что, совсем еб…сь?!.. — начал было старлей, но его голос утонул в рёве ракетных двигателей и последовавшими за ними громе разрывов. В горах всегда так, вначале видишь, потом слышишь.
…Пощипанным воробьём вывалился из дымного следа вертолёт и, выровняв траекторию полёта, резво пошёл на посадку. Пилоты бросились на стоянку.
Вернувшийся из вылета экипаж неспешно покидал кабины. Выражение лиц авиаторов было как у третьеклассников, застуканных во время курения сигарет в школьном туалете.
После короткой серии вопросов типа, «Вы что, совсем о…ли?!..» и ответов в том же духе, я также неизбежно в таких ситуациях нервного перекура, была установлена цельная картина развития событий. Поначалу всё шло штатно. Заняв боевой курс, командир включил оружие и по команде оператора перевёл вертолёт в пикирование. Но сделал он это довольно резко, и перекрестие прицела проскочило цель. Исправить ошибку он уже не успел…
Как смутно догадывался старлей, слабым звеном системы оказалось ведро. Едва вертолёт опустил нос, борттехник заскользил на нём, как на салазках с горки к передней стенке грузовой кабины. Фалы из рук, он при этом не выпустил…