История библейских стран
Шрифт:
Хеттская армия вторглась в Северную Сирию и обрушилась на Ал ал ах, подчиненный Ямхаду. Ямхадская армия выступила против хеттов, но потерпела поражение. В этих условиях, по-видимому, возникла антихеттская коалиция, в которую вошли Ямхад, Уршу и некоторые другие государства. Однако добиться успехов союзники не смогли. Хетты после осады взяли Уршу, а затем, по-видимому, и некоторые города Ямхадского царства. В хеттскую столицу Хаттусу была увезена даже статуя одного из наиболее почитаемых богов Ямхада, что для хеттов могло означать подчинение самого этого царства. Но в действительности до этого еще было далеко. С хеттами воевали как царь Ярим-Лим III, так и его сын Хаммурапи II. И покорение Ямхада было делом уже не Хаттусилиса, а его преемника Мурсилиса. В конце концов хетты взяли Халеб и уничтожили царство Ямхад. Были разрушены и некоторые другие города, в их числе — Эбла (Matthiae, 1995, 135). После этого Мурсилис пошел походом на Вавилон и в 1595 г. до н. э. захватил его. Это был явно поход престижа, ибо удержать столь далеко расположенный город хеттский царь в то время не мог, но этим он доказал, что является достойным, с его точки зрения, преемником великих царей Месопотамии (Klengel, 1970, 164–171). Эти походы практически ликвидировали аморейское господство в северной части Внутренней Сирии (Kiihne, 1982, 205).
Удержаться в Сирии хетты, однако, не смогли,
Но уже очень скоро они каким-то образом столкнулись с Митанни. К этому времени это царство стало самым сильным из хурритских государств и, по-видимому, даже объединило их всех под своей властью, а затем стало распространять сферу своего господства и за пределы первоначального обитания хурритов (Аветисян, 1984а, 34, 38–40). Подчиненные территории не включались непосредственно в состав этого государства, сохраняя своих правителей, но признавая верховную власть "великого царя Хурри" или "могущественного царя воинов Хурри", как стали называть митаннийско царя. Под верховную власть Митанни попал и Халеб. Как и когда это произошло, мы не знаем. Царь Идрими, сын Илимлиммы, говорит об услугах его предков (а не отца) предкам современного ему царя Митанни и об их взаимной клятве (ANET SuppL, р. 557). Учитывая растущую мощь Митанни, едва ли можно полагать, что отношения между двумя государствами строились на равноправной основе. Неизвестно, каково было отношение Илимлиммы к Аббаэлу, но слишком небольшой промежуток времени, отделяющий царствование Идрими от захвата Халеба Мурсилисом, позволяет предполагать, что между Илимлиммой и Аббаэлом не было другого царя (Klengel, 1965, 181). Если это так, то подчинение возрожденного халебского царства хурритскому владыке могло произойти уже при Аббаэле.
Илимлимма был свергнут и, по-видимому, убит. Отношения между его сыном и митаннийским царем были в течение многих лет резко враждебными, и только полное признание власти царя Митанни изменило их. Поэтому вполне логично, что и за свержением Илимлиммы тоже стоял царь Митанни. Его сын Идрими бежал в Эмар к своим родственникам со стороны матери. Эмар был важным торговым и стратегическим пунктом на Евфрате, и то, что в свое время Илимлимма взял жену из Эмара (вероятно, дочь местного правителя) явно должно было укрепить его положение. Время заключения этого брака неизвестно. Но надо иметь в виду, что эмарские братья Идрими были старше его, что сам он какое-то время провел в Эмаре, а затем семь лет прожил в Ханаане, столько же (если, конечно, цифра "семь" не означает просто "много") находился в неприязненных отношениях с Митанни и, наконец, ко времени составления своей надписи уже 30 лет был царем. Сам Идрими говорит, что по праву царем он стал после принесения клятвы верности митаннийскому монарху, т. е. через 14 лет после бегства из Халеба. Мы не знаем точно, сколько времени Идрими царствовал в Алалахе после составления своей автобиографической надписи; едва ли долго, поскольку писцом, выгравировавшим эту надпись, и писцом его сына Никмепы был один и тот же человек — Шаррува (Klengel, 1965, 232). Не исключено, впрочем, и то, что "автобиография" вообще была фиктивная и составлена уже после смерти самого монарха. В таком случае Идрими прожил после событий в Халебе 54 года, и это означает, что из Халеба Идрими бежал довольно молодым человеком, и, следовательно, брак Илимлиммы с дамой из Эмара был заключен не очень задолго до трагических событий в Халебе. Можно даже думать, что какие-то политические последствия этого брака подтолкнули митаннийского царя на свержение и убийство Илимлиммы.
Что в действительности произошло в Халебе, неизвестно. Считается, что это был мятеж, за которым стоял царь Митанни (Klengel, 1965, 181). Но возможно и прямое действие этого царя. И в таком случае враждебные отношения Идрими с ним были прямым продолжением этих событий. Их следствием стала ликвидация царства Халеб вообще. Позже во главе Халеба стоял митаннийский чиновник с титулом "правителя округа" (Klengel, 1965, 176). Ни о каком местном царе, даже вассальном, нет и речи. И это, по-видимому, является косвенным доказательством роли Митанни и его царя в свержении Илимлиммы. Идрими, по-видимому, единственный спасшийся из всей царской семьи, бежал, как уже было сказано, в Эмар. Позже преемники Идрими пользовались династической печатью Аббаэла (Klengel, 1965, 221). Видимо, Идрими, бежав, прихватил с собой печать царской династии, явно с надеждой стать когда-либо царем. В Эмаре Идрими долго не задержался. Сам он такое короткое пребывание в Эмаре объясняет нежеланием быть рабом в глазах народа Эмара, т. е. находиться там в подчиненном положении. Может быть, сами правители Эмара предпочли избавиться от опасного родственника, дабы не возбуждать нежелательные для них эмоции "могущественного царя воинов Хурри". Как бы то ни было, Идрими всего с одним слугой бежал через пустыню и землю сутиев (о них еще пойдет речь) в Ханаан, где и пробыл семь лет. А затем, собрав, по-видимому, силы на кораблях прибыл в страну Мукиш, где к нему присоединились местные жители, может быть, недовольные хурритской властью. С их помощью он овладел Алалахом, центром Мукиша, создав, таким образом, фактически новое царство. Вполне возможно, что Идрими воспользовался помощью египетского фараона Тутмоса I, современником которого он был (Kiihne, 1982, 211) и который, как будет сказано ниже, совершал поход в Сирию вплоть до Евфрата, вторгаясь таким образом непосредственно в сферу митаннийского влияния. Более поздние правители Мукиша и, пожалуй, даже многие рядовые алалахцы весьма почитали Идрими, видя в нем, вероятно, освободителя от чужеземного господства. Об этом свидетельствует установленный археологами факт: во время разрушения Алалаха много лет спустя его статуя с выгравированной на ней "автобиографией" была с риском для жизни спасена кем-то из жителей города (Вулли, 1986, 105).
Идрими (или писец от его имени) сообщает, что семь лет царь Митанни Бараттарна рассматривал его как врага. Ничего не говорится о войне между
Под властью Митанни Алалах пользовался довольно широкой автономией. Цари Митанни не вмешивались во внутренние дела своего вассала. Известны алалахские цари, наследовавшие Идрими, и все они явно принадлежали к той же династии. Население царства платило налоги своему царю. Различные хозяйственные дела царь Алалаха вел совершенно самостоятельно, без всякого вмешательства суверена (Klengel, 1979, 455–457). Но внешняя политика находилась под контролем Митанни. Известно не только о походе Идрими против хеттов, но и о договоре, который тот заключил с царем Киццуватны Пилией о взаимной выдаче беглецов. Характерно, однако, что клятву верности договору приносит не только Идрими, но и его суверен Бараттарна (ANET, Suppl., р. 532). Да и поход против хеттов Идрими едва ли предпринял без согласия Бараттарны, а вероятнее даже, судя по старинной вражде между Митаннии и Хатти, по его поручению (хотя сам Идрими об этом обстоятельстве умалчивает). Царю Митанни принадлежала и высшая юрисдикция. Он решал все споры, которые возникали между вассальными царями, к нему обращались те, кто, по их мнению, не мог найти справедливости у царя Алалаха (Klengel, 1965, 220–221). По-видимому, таким же было положение и других государств, признавших верховную власть Митанни.
Точные пределы сферы митаннийского господства неизвестны. В Катне ощущается сильное хурритское влияние (Klengel, 1969, 133), но это еще не является доказательством политического господства хурритов, а тем более, именно Митанни. Митаннийское влияние отмечено еще южнее, в Мегиддо (Kempinski, 1989, 68). Но это, конечно, тоже не может служить прямым доказательством столь далекого распространения власти этого царства. Иное положение сложилось в Северной Сирии, т. к. Мукиш обмывался морем (иначе Идрими не смог бы там высадиться), то здесь владения Митанни выходили непосредственно к Средиземному морю. Однако насколько дальше по побережью распространялась власть царей Митанни, сказать трудно. Нет никаких свидетельств подчинения Угарита и других городов побережья царям Митанни. Видимо, и южная часть Сирии им политически не подчинялась (Klengel, 1970, 177–179). Это не мешало тому, что Митанни стала значительной силой в землях к западу от Евфрата, с которой должны были считаться как местные цари, так и другие державы, претендующие на господство в этом регионе. Среди этих держав был и Египет.
Уже Яхмос, первый фараон Нового царства, вторгался в Палестину и даже три года осаждал Шарухен. Возможно, что в Шарухене был даже поставлен египетский гарнизон. Но этим египтяне пока и ограничились. Лишь второй преемник Яхмоса Тутмос I предпринял в этом направлении более энергичные действия. Его армия снова обрушилась на Палестину, но этим не ограничилась, а двинулась далее к северу. Ни о каких попытках сопротивления египетским войскам ничего не сообщается; видимо, местные царьки даже не пытались сопротивляться. Так войска Тутмоса дошли до самого Евфрата, но на его берегу их встретила армия Митанни. В разгоревшейся битве египтяне одержали победу, и фараон воздвиг победную стелу на берегу реки (ANET, р. 239). Из этого похода египтяне вывезли большую добычу, но реально взять Палестину и Сирию под свою власть не смогли, кроме, может быть, самого юга, а по-видимому, и не ставили это своей целью (ср.: Helck, 1962, 117–118). Ни в кратковременное царствование его сына Тутмоса II, ни в правление царицы Хатшепсут Египет никаких агрессивных акций в этом направлении не предпринимал (Leonard, 1989, 9). Этим воспользовался царь Митанни Баратгарна, утвердивший свою власть в Сирии. И с этим же обстоятельством, по-видимому, связано подчинение ему алалахского правителя Идрими, о чем уже говорилось, а также царей мелких государств Палестины и Сирии (к югу от митаннийской сферы), которые, видимо, создали анти-египетскую коалицию во главе с царем Кадеша, дабы отстоять свою независимость от возможного нового египетского натиска (Kuhne, 1982, 213). И они не ошиблись, ибо положение радикально изменилось, когда у власти встал энергичный Тутмос III, начавший сознательно строить Египетскую мировую державу, а это означало полное покорение Сирии и Палестины (Перепелкин, 1988, 434).
Уже всего через два месяца после начала своего самостоятельного правления Тутмос III выступил в свой первый поход на север (Helck, 1962, 121). Поводом к походу послужил какой-то мятеж в Палестине, которую, видимо, фараон считал подчиненной страной. На этом, однако, Тутмос не остановился и двинулся дальше. Возможно, он хотел повторить поход своего деда и дойти до Евфрата. Но легкой прогулки не получилось. Палестинские и сирийские цари, как было сказано выше, создали довольно сильную коалицию, в состав которой вошло и Митанни. Но первым своим врагом фараон называет Кадеш, который, вероятно, и был инициатором и фактическим главой этой коалиции, а ее осью — союз между Кадешем и Мегиддо. Войска Кадеша вошли в этот город для совместной его обороны. Именно против Мегиддо после подчинения значительной части Палестины, включая побережье, и двинулась армия фараона. Под Мегиддо разыгралось жестокое сражение, в котором египтяне одержали победу. Правда, взять с наскоку город не удалось, и началась его семимесячная осада, во время которой отдельные части египетской армии подчиняли другие территории. Наконец, город был вынужден капитулировать. Египтяне взяли здесь огромную добычу, что само по себе говорит о процветании Мегиддо (Kempinski, 1989. 12, 197). Это стало переломным моментом во всей кампании. Теперь многие враждебные царьки предпочли отпасть от союза и униженно заявить о своем полном подчинении фараону. Антиегипетская коалиция распалась (ANET, р. 234–238). Но Кадеш так и остался и враждебным, и пока недосягаемым городом. Под властью Египта оказалась теперь Палестина, побережье до Библа включительно и Южная Сирия с Дамаском (Helck, 1962, 138). Услышав о победах Египта, союз с ним поспешил заключить Ашшур, которому все сильнее угрожало Митанни, надеясь, видимо, с помощью фараона отразить эту угрозу (Helck, 1962, 139).