История Бобо

Артур Финч

История Бобо

Повесть

Ну, так вот

Наш двор был усыпан камнями. Такими, знаете, небольшими, гладкими, как на пляжах в Сочи или Туапсе. Их привезли еще до моего рождения, так что эти камни — главное воспоминание о доме. Мама говорила, что в детстве я обожал ходить по этим камням, говорит, мог целыми днями шастать туда-сюда, слушая, как камешки

стучат друг о друга.

Мне, как и каждому человеку на свете, было 8 лет, и я был веселым, очень подвижным малым, постоянно влезающим туда, куда можно было не соваться вообще. Как и мой брат, Макс. Ему было 14. Знали бы вы, как я боялся, что он может превратиться во взрослого, я просто с ума сходил. Серьезно, так ему и говорил:

— Если ты, Макс, станешь взрослым и перестанешь играть со мной, я тебя убью.

А он смотрел на меня, словно думал «во дурака кусок», и отвечал, что никогда не собирается становиться взрослым.

— Ладно. — успокаивался я.

Мама у нас была что надо, можете мне поверить. А как она готовила! Шик, других слов я подобрать не могу. Ладно, шик и блеск! Два слова. Бывает, сядешь за стол, навернешь салатика с жареной курочкой, смотришь вниз, а ног-то и не видно из-за полного живота. Но все равно продолжаешь есть, потому что шик и блеск!

Батяня тоже был классным, он напоминал того парня, который неудачно бросил кости и оказался замкнутым в джунглях, которые находились внутри настольной игры, помните? Не мальчишку сопливого, а того, что вернулся через 26 лет, только без бороды. Бород батя терпеть не мог. Говорил, это жутко негигиенично, а по мне, так у него просто она никогда нормально не росла.

У нас был двухэтажный дом и просторный двор, усыпанный камнями, я говорил, помните? Дом этот когда-то принадлежал моему деду — отцу моего батяни. Дед был тем еще чудаком. В жизни он многого достиг, ну знаете, вырастил сына, построил дом, посадил дерево и умер от рака крови. Последнее он, вероятно, не планировал, но, как любила говорить моя бабушка, отправившаяся вслед за дедом через месяц, пути господни не…ну, что-то такое, она тоже была странной.

На заднем дворе у нас рос здоровенный дуб. Огромный великан с большим дуплом, которое казалось мне тогда чьим-то слепым глазом. Раньше в дупле жили осы, но батяня придумал способ их выгнать. Сначала у него ничего не получалось и некоторое время батя лежал на диване, распухший от укусов. Но, в конце концов осы исчезли, оставив после себя большое красивое гнездо. Я хотел было повесить его у себя в комнате, но Макс связал мне руки и закрыл на кухне, а сам принялся цеплять гнездо у себя над кроватью. Сукин он сын, как говорят крутые парни в не очень крутых фильмах. Но батяня, увидав, что Макс вычудил с гнездом чуть не грохнулся в обморок, ага, серьезно, чуть не упал, увидев гнездо над кроватью.

— У тебя что, совсем мозгов не осталось? — спрашивал он, аккуратно снимая гнездо. — Они могут прилететь обратно.

— Такого не бывает. — отвечал Макс, не желая прощаться с гнездом.

— Бывает. Мне лучше знать.

И вот, когда дупло освободилось, мы с Максом подумали, что это просто замечательно, просто шик и блеск. Во дворе мы набирали полные карманы камней, а потом уходили за дом и швыряли их, стараясь попасть в дупло. Парочка дней — и эта круглая дыра в дереве наполнялась

до краев, и нам приходилось выгребать все камни на землю. Камней возле дерева становилось все больше, и я думал, что это здорово, потому что больше не придется ходить за ними во двор.

Однажды батяня увидел, что вокруг дупла практически не осталось коры, а само дупло набито камнями.

— Это еще что такое?

— Мы кидаем камни, — сказал я, — берем камни во дворе и стараемся попасть прямо в дупло. Только и всего.

Отец нахмурился.

— А вы знаете, что это дерево посадил ваш дедушка?

— Но, пап, что ему сделается от камней-то?

Я кинул камень в дерево и тот, стукнувшись об него, упал на землю.

— Видишь?

Батяня ушел, ничего на это не ответив.

В другой раз, когда мы с Максом занимались тем же, подошла мама. Она не стала хмурить бровей, а просто стояла и смотрела так, словно ничего интереснее в жизни не видала.

— Мам, — говорю, — а ты знаешь, что это дерево посадил наш дедушка?

Она засмеялась, опять-таки, словно ничего смешнее никогда не слышала.

— Это кто тебе такое сказал?

— Папа сказал.

— Этому дубу, — говорит мама, улыбаясь, — больше лет, чем твоему отцу и дедушке вместе взятым.

С тех пор я стал по-другому относиться к дубу. Он казался мне стариком, который видел даже то, как появился мир. Я кидал в него камни, стараясь целиться тщательнее, чтобы лишний раз не сбить кору и не ранить его.

***

Однажды я занимался тем же, чем занимался всегда: кидал камни. Дупло уже наполнилось до краев, а возле меня еще лежало десятка три камней. И как же мне не хотелось идти и вычищать чертово дупло. Я сложил руки лодочкой и шепотом произнес:

— Дорогой, всемогущий Бог, умоляю, сделай так, чтобы все эти камни в дупле куда-то исчезли. Пожалуйста! Аминь.

Я взял два больших камня в руки, приготовившись бросать, как только дупло освободится, но ничего не происходило. Вообще ничего. Я закрыл глаза, подумав, что Бог, может быть, стесняется, затем открыл их, но ничего не произошло, все осталось по-прежнему. Наверное, тогда я впервые усомнился в том, что Бог всемогущ.

Я снова закрыл глаза и произнес:

— Дорогой, всемогущий Бог, если тебе трудно убрать маленькие камешки, не мог бы ты сделать так, чтобы мама приготовила самый вкусный обед в моей жизни? — я добавил «аминь» и побежал в дом.

Зайдя на кухню, я понял, что бог снова меня слышит. Там пахло так вкусно, что мне хотелось кусать воздух. Мама стояла у плиты.

— Проголодался? — спросила она, вытирая руки о свой темно-синий фартук.

— Ага…слушай, ма…

— Чего?

— Никто не заходил? В смысле никто тебе в гости не приходил?

— Да вроде бы никого не было, а что такое?

— Ничего, — ответил я, понимая, что богу вовсе не обязательно приходить лично. Он мог бы просто послать с неба мысль, а та попала бы прямо в голову моей маме.

Шик и блеск!

Истекая слюнями, я побежал в нашу с Максом комнату, чтобы не умереть с голоду, вдыхая аромат почти готовой жареной курицы.

Макс лежал на кровати и читал какой-то толстый журнал, на обложке которого был нарисован человек-паук.

— Чего это ты читаешь?