История болезни (документальная повесть) - часть вторая
Шрифт:
Дополнительный энергоблок на «ТЭЦ-2» достроили. Вовкин отец выехал на новое строительство в Воронеж и наша двухлетняя дружба прервалась».
В ответственный для меня день Вовка Мотырев здесь - в палате. Волна нежданной радости перекрывает предоперационную нервозность – бросаюсь к нему навстречу.
– Ты как здесь очутился?! – обнимаемся.
Смутившись пристальных взглядов больных, он тихим голосом объясняет:
– Из Саранска. Решил перед поступлением в Воронежский университет навестить друзей. Пришел к вам домой.
Вновь прижимаю к себе друга.
– Вовка! Как ты вовремя приехал! Через час операция. «Трясусь» как девочка, а сам понимаю - надо ее делать.
Растроганный он жмет мою руку.
– Санек, мне твои родные все рассказали и эта операция надеюсь, будет последняя. Решил тебе сделать подарок. – вытаскивает из своей сумки большой альбом для фотографий в кожаной обложке. На титульном листе выбиты гравюры рисунков из жизни древнеегипетских фараонов. Принимаю увесистый альбом.
– Спасибо! В нем будет храниться в фотографиях вся моя жизнь. Стариком открою альбом, а там мы с тобой молодые и красивые. – смеемся: - Подпиши.
Вовка достает из той же сумки новомодную шариковую ручку и своим красивым почерком в углу первого листа пишет:
«На память другу Саше, от Владимира в честь нашей дружбы».
Москва 6 июля 1971 года. Роспись…
Дорога в операционную по коридорам корпуса кажется бесконечной – Василий Семенович толкает вибрирующую каталку. Прищуренные глаза санитара с постоянно моргающими веками, смотрят ободряюще и весело.
– Обратно повезу тебя с нормальным кишечником. Катаю как принца, а между прочим мне идет седьмой десяток.
Извиняюще улыбаюсь, но не отвечаю – знобит. Надо мной проплыли рисованные ангелы на куполе в центральном зале. Мы едем дальше в другое крыло здания. Мамы рядом нет – боится сглазить. Наконец останавливаемся. Дядя Вася заглянув в дверь операционной, вернувшись, докладывает:
– Просили подождать. Еще не готовы Вас принять!
Мне не до шуток, озноб усилился - руки и ноги трясутся, не могу успокоиться, да и стыдно перед бывшим военным летчиком.
Дверь операционной открылась, выходит незнакомый врач:
– Заезжайте!
Спрашиваю его:
– Почему трясет? Я же не боюсь операции!
Он снисходительно отвечает:
– Перенапряжение нервной системы, в космонавты не годишься. Введем тиопентал с миорелаксантом, трястись
Потолок выше, окна меньше, чем в прежней операционной, а хирургов в зеленых одеждах вновь много. Встретивший нас врач, встает за моей головой. Догадываюсь - он анестезиолог. Медсестра из шприца вводит в вену лекарство, затем из другого еще – тело обездвиживается. Подходят хирурги, обрабатывается ийодом операционное поле и Александру Анатольевичу медсестра подает скальпель. Хочу сказать ему: «Еще не сплю и все вижу», но язык не шевелится, и я проваливаюсь в бездну…
Очнулся в полутемной комнатке. В вене левой руки игла от капельницы, кислородная трубка у носа, рядом сидит мама. Болит живот, а мочевой пузырь просто «разрывается».
Из груди вырывается стон: - Подай «утку».
Дремавшая мама, вскакивает со стула:
– Сейчас, сынок! – укладывает в промежность стеклянную холодную «утку» - мочевой не опорожняется.
Раздраженно требую: - Позови врача! – мама выбегает.
Через минуту заходит анестезиолог, что был в операционной:
– Проснулся! Какие проблемы?
Нетерпеливо объясняю: – Моча не выходит.
Он щупает живот.
– Мочевой пустой, это твои капризы.
Истерично возражаю:
– Да он у меня сейчас лопнет!
Врач кричит в сторону приоткрытой двери:
– Маша! Неси катетер для мочевого пузыря!
Медсестра вводит катетер и мне совсем не стыдно – такие сильные боли. Она обращается к доктору:
– Нет там ничего.
Живот раздувает – тошнотворные боли терпеть, нет сил. Резко приподнимаюсь, хочу удостовериться - кислородная трубка отлетает в сторону, канюля капельницы выходит из иглы и кровь капает на белую простыню. Мама бросается ко мне, руками прижимает к кровати:
– Сынок! Да, что ты делаешь? Успокойся! – медсестра вставляет канюлю в иглу и поправляет кислородную трубку. Мама смотрит на врача: - Что с ним?
Доктор спокойно: - Возбуждение после наркоза.
Несогласный настаиваю:
– Низ живота распирает и очень болит!
Медсестра и мама отходят. Доктор вновь щупает мой живот:
– Все в норме. У тебя идет процесс заполнения толстого кишечника и ее сигмовидный отдел давит снизу на мочевой пузырь. – обращается к медсестре: - Маша, набери промедол и диазепам, пусть больной еще поспит.
После инъекции боли стихают. Но тошнотворное состояние сохраняется. Мама со слезами на глазах, упрекает: