История девственницы. Дневник моего падения
Шрифт:
После пяти лет он и правда вернулся. В нашей стране уже политически потеплело. За иностранными гражданами, хоть и следили, но не было тотального контроля. От них отстали. Лурье отдался своей страсти. Натали же, успев за время расставания понять, что незаметно для себя влюбилась в "старого" француза и безумно скучала по нему, быстро отдала ему сердце и тело.
Их любовь вперемешку с безумной страстью привела к тому, что Натали через полгода забеременела. Все ее родственники и друзья, как один, твердили, что будет мальчик. Пара была счастлива как никогда. Только родители девушки подозрительно косились на французского
Они вернулись в родной город Натали. В Подмосковье. Как сказал Лурье, чтобы быть поближе к родителям. Ведь скоро появиться ребенок, а родная мать в этом вопросе самый лучший советчик.
Он купил большой дом в два этажа. Нанял рабочих. За месяц они отремонтировали его и придали советской постройке французский шик. Натали была в восторге, а Лурье был счастлив от ее улыбок и любви к нему.
Мужчина изменился. Счастье молодило его, окрыляло. Только красивые, серьезные глаза были постоянно затуманенны грустью. Натали замечала ее, но видела в ней тоску по родине. Она-то точно скучала бы по своей стране.
Правда, Бертран постоянно возвращался во Францию. Поездки называл командировками, а беременность не давала девушке серьезно вникнуть в это. Подготовка к материнству забирало очень много сил.
Но однажды, во время очередной поездки любимого, почтальон принес и отдал Натали необычный конверт. Он был из очень тонкой дорогой бумаги и пах французскими духами. Странности на этом не кончались. Под грубыми почтовыми печатями выглядывал аккуратный виеватый почерк, явно женский.
Сердце в нехорошем предчувствии сжалось, и Натали быстро разрезала бумагу ножом. Сжав письмо дрожащими руками, она прочла его.
И упала без сознания.
Артур снова замолчал. Его лицо стало отстранённым, словно он пропускал через себя эти чужие воспоминания. Хотя нет, они были воспоминаниями самого родного ему человека. Его матери.
— Продолжай, пожалуйста, — попросила я чуть слышно и нежно поцеловала любимого в висок. — Я хочу знать, что за человек был твой отец...
Артур тяжело сглотнул. Посмотрел на меня и стал рассказывать дальше.
— Бабушка, словно почувствовав, что дочери грозит беда, решила проведать ее. Она нашла ее на полу в глубоком обмороке, уже похолодевшую и с зажатом в пальцах письмом. Мельком глянув на него, она еле вытащила тонкую бумагу из пальцев дочери и бросила листок на стол. Затем из последних сил дотащила беременную дочь на диван и позвонила в скорую.
В эту ночь родился я.
А мама чуть не умерла на операционном столе, так как глубокий обморок вызвал внутреннее кровотечение и другие осложнения.
Из роддома меня забрали бабушка и дедушка. Маму перевели в другую больницу. Помимо осложнений у нее признали тяжелейший нервный срыв, грозящий перейти в более серьезную форму. На все аккуратные распросы родителей Натали молчала, лишь взяла обещание с них, что Лурье они к сыну не подпустят.
Да и он, как ни странно, приезжал только один раз. Сразу бросился к ней в палату, а потом вышел с бледным, постаревшим лицом. Не стал пытаться доказывать свое отцовство и право общаться со мной. Он уехал во Францию и больше не возвращался.
Через несколько месяцев
О содержимом письма долго никто не знал. Мама упорно молчала, а родные и друзья боялись лишний раз упомянуть о прошлом. Это была запретная тема.
Но все тайное всегда становится явным.
***
Мы с матерью жили в их с отцом доме. Это единственное, что я знал о нем. И единственное, что она позволила себе оставить из прошлой счастливой жизни. Мать посчитала, что этот дом должен был перейти в будущем ко мне. Глупо было бы отказываться от него в тот момент.
А я страдал без отцовского влияния. Не хватало мужчины в доме. К тому же мама никогда больше не влюблялась и ни с кем не встречалась.
Но особенно мне хотелось знать, что случилось с моим отцом. Погиб ли он или какая другая, серьезная причина оторвала его от семьи. Но мама молчала. Так же как и бабушка с дедушкой. Отворачивались и тяжело вздыхали.
Добавляли мне проблем и французкие отчество с фамилией. В школе над ними смеялись, изголяясь в придумывании мне прозвищ и обидных историй о моем рождении. Сначала я сносил обиды. Молчал, стараясь не обращать внимания. Терпел, не выказывая злости.
Но в старших классах в меня словно зверь вселился. Специально записавшись на каратэ, я вскоре успешно разделался со своими обидчиками. Так, что маме потом пришлось краснеть перед директором и другими родителями. В тот день, вечером после нравоучительной беседы в школе, я в первый раз сказал ей, что не хочу эту фамилию и отчество. Мама вздрогнула и заплакала, убежав в другую комнату.
Потом, на своем выпускном, я напился до чёртиков и еле доплелся до нашего дома. Мать попыталась урезонить мои пьяные выходки, а я неожиданно обозвал ее шлюхой и наорал, обвиняя в том, что она одна виновата во всех моих неудачах и проблемах. Хотя моя жизнь не была такой уж плохой. Все складывалось вполне удачно и с друзьями, и с девушками.
Она ничего не сказала на это. Просто ушла.
Утром на прикроватной тумбочке лежало странное, еле уловимо пахнувшее духами письмо. Оно было уже пожелтевшим и сохранило следы расплывшихся пятен от слез.
Не взирая на страшное похмелье, я моментально вскочил с кровати и схватил листок. Сразу стало понятно, что в нем были ответы на все мои вопросы.
Только что-то меня напрягло, сердце болезненно сжалось. Вглядевшись в листок, я понял что. Письмо оказалось на французском языке и было написано женской рукой.
К слову сказать, в школе я учился хорошо. Особенно давались мне языки. Скорее всего, конечно, это было во мне от матери. Ну, так вот. Сначала я учил обязательный по школьной програме немецкий, а потом, по понятным причинам, выучил ещё и французский язык. Так, что с чтением важного письма у меня не было проблем.
И я его прочитал. На одном вдохе.
Артур снова замолчал. Я тоже молчала, лишь ещё ближе к нему прижалась. Понимала, что просить продолжать было бы жестоко. Это письмо принесло его семье лишь несчастье и боль.