История диофантова анализа от Диофанта до Ферма
Шрифт:
— Отечные явления, — пояснил нам доктор. — Отек распространяется.
Прилетевший самолет увез Марка в больницу. Павлик отправился вместе с братом. Мы с Васькой остались, чтобы забрать наше имущество и вывезти пойманных змей. Перед тем как проститься, Марк, кряхтя от боли, проинструктировал нас. Кормить и поить змей не было необходимости: они могут и немного поголодать без особого для себя ущерба. Марка больше волновала транспортировка — тут могли возникнуть осложнения. Но у меня уже был некоторый опыт в этой области.
Мы с Василием благополучно добрались до Москвы, в дороге никаких приключений с нашим шипящим багажом не произошло. Змей мы сдали по указанному
Глава девятая
Гюрза в доме
Весенний охотничий сезон мне пришлось начинать одному: Марк читал лекции в институте, Николай готовил к выставке очередную картину, Василия же попросту не отпустили с работы. Бедный Васька в полном расстройстве провожал меня на вокзал, заверяя по дороге, что не оставит свое начальство в покое до тех пор, пока не добьется желаемого результата.
Чудесна ранняя весна в Армении! Бушуют цветущие сады, прозрачный, пропитанный ароматом цветов воздух пьянит, как хмель. Все вокруг залито солнцем, жаркое солнце золотит вершину горы Урасар, темной позолотой кроет нагретую землю. Цветет миндаль, кружатся белые и розовые лепестки яблонь, груш, черешен. Басовито гудят шмели, покачиваясь на луговых цветах. А над головой простирается голубое чистое небо.
И люди здесь чудесные — мягкие, приветливые, гостеприимные, существующие, кажется, исключительно для того, чтобы помогать приезжим. Ветхий старец проводит тебя по горной тропе, хотя ему с тобой не по пути, укажет дорогу. Радушные, заросшие черной щетиной пастухи напоят тебя молоком, угостят лепешками, брынзой, острым сыром чанах. Из-за плетней улыбаются черноглазые стройные девушки, приветливо кивают парни.
— Здравствуй, незнакомый человек! Заходи в дом, будь гостем.
Я шел горами к Дорийскому плато, где берет начало бурная река Дзорагет, стремительно несущая к Куре холодные, до зубной ломоты, хрустально чистые воды. Конечной целью моего пути был небольшой городок Степанаван.
Погода стояла отменная. Днем я наблюдал удивительную жизнь горного леса, светлые весенние ночи коротал у костра, утром умывался в студеном ручье и шел дальше. Я был совершенно один в этом царстве гор. Долгие годы общения с природой научили меня передвигаться почти бесшумно. Многие лесные обитатели меня не замечали, лишь осторожные узкотелые скальные ящерицы, издали ощутив едва заметное сотрясение почвы, мгновенно исчезали в расселинах и трещинах скал.
Лесов в Армении мало, склоны горных хребтов покрыты зарослями восточного бука, на холмах подчас встречаются дубовые рощи. В лесах водятся косули, смешные ушастые ежи и множество грызунов. В пути меня постоянно сопровождал эскорт белок. Белки прыгали с ветки на ветку над самой головой, нередко срывались, падали на землю и тотчас же взлетали вверх по шершавому стволу, взбирались к вершине. Мне хотелось раздобыть лесную соню — небольшую пушистую зверюшку, ведущую ночной образ
Деревушка называлась Ахта. Я остановился в крайнем доме на самой околице. Дом принадлежал престарелому крестьянину Тиграну, но командовала в нем бойкая и общительная тетушка Астхик. Миловидная, с правильными чертами смуглого лица и доброй улыбкой, тетушка Астхик, худенькая, как горная курочка, имела над молчаливым великаном-мужем неограниченную власть. Старый хозяин, хаживавший не однажды в одиночку на медведя, трепетал под строгим взглядом властной женушки и старался ей не перечить.
— Мужчин надо — во! — говорила тетушка, грозя Тиграну сухоньким детским кулачком.
Хозяева уступили мне комнату сына, который жил в Ереване. Я целыми днями пропадал в горах, возвращался вечером, кормил пойманных в лесу птиц. Дядя Тигран помогал мне делать для них клетки. Окутываясь клубами сизого табачного дыма, он удивленно цокал языком, разглядывая соню, — это животное старик видел впервые в жизни.
Постепенно мой «зооуголок» увеличивался, прижилась у меня и пара потешных хомячков — Борька с Мишкой, принадлежащих хозяйскому внуку Ашоту. Хомячки жили в углу, хаткой им служила небольшая охапка соломы. Соня облюбовала себе книжный стеллаж и спала на верхней полке.
Однажды, возвратившись из леса, я застал старого Тиграна в глубоком раздумье.
— О чем грустите, дедушка?
Старик посмотрел на меня как-то странно, тревожно и немного печально, вздохнул, погладил седую бороду:
— Плохо! Вай, вай, вай, плохо!
На мои расспросы старик не отвечал, сокрушенно покачивал головой, потирая морщинистой коричневой рукой затылок.
За изгородью блеяли козы, позвякивая колокольчиками, в деревню возвращалось стадо. Из дома вышла тетушка Астхик, растворила ворота, впустила винторогую козу и здоровенного козла с ехидной мефистофельской мордой. Покачивая тугим выменем, коза поспешила к корытцу с водой, козел бесцеремонно приблизился и, угрожающе наклонив крутые рога, неприязненно разглядывал незнакомого человека. Мы друг другу явно не понравились, козел скосил налитые кровью злющие глаза, недвусмысленно выбирая подходящую позицию для атаки, мне же очень хотелось плюнуть нахальной образине в спутанную бесовскую бороду.
— Тигран! — крикнула тетушка Астхик. — Ты что — ослеп? Гони скорей козла. Хворостиной его!
Старик, пожевав губами, просеменил обутыми в легкие чирики ногами по двору, потянул козла за веревочный ошейник к сараю. Козел расставил ноги, уперся, с возмущением воззрился на хозяина.
— Слушай, жена! Он не идет!
— Вах! Что за беспомощный человек! Беда с этими мужчинами. Вот сейчас я этому бандиту… Сейчас я ему…
Звякнуло ведерко с молоком, недоуменно мемекнула невыдоенная коза. Тетушка Астхик с наслаждением вытянула козла кнутом.
— Получай, проклятый! Кызь!
Кнут со свистом рассек воздух, козел, мгновенно утратив всю свою воинственность, перескочил через забор и удрал в горы.
— Вот как надо с мужиками. — Тетушка Астхик лукаво стрельнула глазками. — Ты, гость московский, не слушай моего старика. Он тебе таких сказок наплетет…
— Зачем так говоришь, жена! Да и не рассказывал я гостю ничего…
— Так расскажешь! Не удержишься.
— Богом клянусь, правда!
— Не клянись понапрасну. Лучше скажи, сколько раз к бурдюку с вином прикладывался?