История естествознания в эпоху эллинизма и Римской империи
Шрифт:
В какой мере мы можем доверять чувственным восприятиям, иначе говоря — в чем заключается их критерий истинности? Здесь они расходятся с эпикурейцами, отнюдь не считая истинными любые восприятия. Для стоиков не подлежит сомнению существование ложных восприятий (сюда относятся, в частности, сны и галлюцинации); весь вопрос состоит в том, как отделить их от истинных. Для того чтобы убедиться в адекватности восприятий породившим их объектам, требуется выполнение ряда условий. Прежде всего, должны быть нормальными ум человека, а также органы чувств, через которые в душу проникают восприятия. Надо проверить расстояние, на которое от нас удален воспринимаемый объект, а также учесть его расположение относительно соответствующего органа чувств. Надо убедиться в том, что акт восприятия длился достаточно долго, чтобы были схвачены все стороны объекта. Далее, надо проверить, не препятствует ли нашему восприятию среда,
Если такая всесторонняя проверка будет произведена и результатом ее явится полное соответствие представления, возникшего в нашей душе, самому предмету, то такое представление стоики называли каталептическим (καταληπτική φαντασία). Когда наш разум дает согласие (αογκατάθεσις) на какое-то восприятие, возникает адекватное суждение восприятия, каталепсис (κατάληφις). Каталептическое восприятие само собой вызывает наше согласие. Этим и определяется свойство, делающее его истинным. Таков, согласно учению стоиков, критерий истинности чувственных представлений.
Наше мышление — в суждениях, умозаключениях и т. д. — имеет дело не с единичными чувственными восприятиями, а с понятиями. Все понятия имеют эмпирический характер, т. е. возникают в результате нашего опыта. Будучи последовательными сенсуалистами, стоики категорически отвергали наличие в душе человека врожденных понятий. Когда человек рождается, его душа подобна чистой восковой табличке (этот наглядный образ — tabula rasa — был впоследствии [использован Локком). Чувственные восприятия заполняют эту табличку отпечатками воспринятых предметов. Общее в содержании восприятия одного и того же объекта приводит к образованию понятия этого объекта.
Стоики различали два вида понятий. Во-первых, «предвосхищения» (προλήψεις — термин, употреблявшийся также эпикурейцами) или, иначе говоря, общие понятия (κοινάί έννοιαι). Эти общие понятия образуются естественным путем у всех людей на основании сходного опыта. Во-вторых, сознательно конструируемые понятия. Только естественные общие понятия являются безошибочными. Человек, сознательно конструирующий понятия, может образовать понятия кентавров, великанов и других, реально не существующих объектов.
Будучи словесно выраженным, понятие становится предметом высказывания (λεκτόν). Концепцию «лектон» следует признать вполне оригинальным вкладом стоиков в логику, не имеющим аналогов в других философских учениях древности. Своеобразие этой концепции состояло в том, что стоики считали предмет высказывания — лек тон — нетелесным. На первый взгляд может показаться странным, каким образом могут быть нетелесными такие предметы высказываний, как камень, дерево, лошадь и т. д. На самом же деле все это не так просто. Утверждение нетелесности лектона показывает, что стоики очень тонко различали реальный предмет, являющийся объектом нашего восприятия и не зависящий от нашего сознания, и словесно выраженное представление об этом предмете. Этим самым им удалось избежать ошибок, присущих всем вульгарноматериалистическим воззрениям вплоть до нашего времени. Об этом можно было бы написать очень много, но мы ограничимся приведением цитаты из статьи о стоиках А. Ф. Лосева, где на одном (правда, несколько модернизованном) примере очень хорошо разъясняется суть вопроса.
«Можно ли, например, сказать, что своими глазами или ушами мы воспринимаем какие-то колебания той или иной среды? Вовсе нет. Музыкант, несомненно, приводит в движение воздушную среду и образует определенного рода воздушные волны, которые вполне телесны и являются физической основой музыки. Однако, слушая музыку, мы слышим вовсе не какие-нибудь физические колебания воздушной среды, которые вполне телесны, но музыку, которая, очевидно, нетелесна. Иначе музыку могли бы слышать только одни физики, да и те, слушая музыку, вовсе не воспринимают соответствующие воздушные колебания, хотя эти последние и являются единственной физической основой музыки. Вот то же самое и стоики говорят о своем нетелесном λεκτόν и утверждают, что предмет высказывания, взятый сам по себе, ничего телесного в себе не содержит, хотя физика и акустика и являются для него единственной физической основой» [76] .
76
Лосев Α. Φ. Статьи
Из сказанного следует, что в исследовании теоретико-познавательной проблематики стоики ушли вперед по сравнению с Платоном или Аристотелем.
Аристотелевское учение о категориях было существенным образом преобразовано стоиками. По их убеждению, категории могут относиться только к телам, ибо тело есть единственный род бытия. Такие понятия, как пространство, пустота, время (а также лектоны), бестелесны и потому не относятся к сфере бытия. Четыре категории, фигурирующие в логическом учении стоиков, это не различные формы бытия, а лишь различные точки зрения на тело, проявляющиеся в человеческой речи. Первая категория — это субстанция или подлежащее (τό ύποκείμενον), когда тело мыслится как нечто, противопоставленное всем своим свойствам. Вторая категория — существенное свойство (ποιόν), когда тело определяется этим свойством (например, в понятии «мудрец»). Третья категория (πως έχον) указывает на состояние тела, например, находится ли оно в покое или в движении и т. д. Четвертая категория (προς τι πως ξχον) характеризует отношение, в котором данное тело находится к другим телам. Таким образом, категории у стоиков имеют менее формальный характер, чем у Аристотеля: с одной стороны, они гораздо онтологичнее, с другой же — они значительно теснее связаны со словесным выражением, т. е. с логосом.
В дальнейшем, на протяжении всей античности, логика стоиков существовала и изучалась наравне с аристотелевской логикой.
Физические воззрения стоиков обладают большим своеобразием. Стоики полагали, что существует один-единственный космос: он имеет сферическую форму и окружен бесконечным пустым пространством (т. е. беспредельным небытием). Космос — живое, разумное существо, совершающее циклический путь своего развития. Он рождается из первичного огня (здесь стоики соприкасаются с Гераклитом, от которого они заимствовали целый ряд идей) и в процессе своей эволюции проходит стадии, когда в нем развертывается все многообразие сущего, а затем вновь разрешается в стихию огня в результате всеобщего воспламенения (έκπύρωσις). Этот процесс бесконечно повторяется, он необходим и закономерен. Будучи одушевленным, космос обладает статусом божества, но в отличие от аристотелевского перводвигателя космическая душа стоиков не противопоставляется космосу как материальному телу, а составляет его имманентную сущность. В этом смысле стоическое учение о божестве можно определить как пантеизм.
Закономерности развития космоса — это закономерности первичного огня, его логос (как и у Гераклита, термин «логос» имеет у стоиков многозначный характер). В ходе своих трансформаций мировой огонь превращается в три прочих элемента — в воздух, в воду и в землю, которые наряду с огнем характеризуются четырьмя основными качествами — теплотой, холодом, сухостью и влажностью. Четыре элемента распадаются на две неравноправные пары: высшая пара — огонь и воздух — противопоставляется низшей — воде и земле, отличаясь от последней своей активностью и способностью к формообразованию.
Вступая в связь друг с другом, огонь и воздух образуют пневму (πνεδμα — термин, который можно лишь условно и очень неточно перевести словосочетанием «теплое дыхание»). Именно пневме стоики приписывали функции мировой души. Будучи первоначально сосредоточенной в небесных сферах, пневма распространяется по всему космосу, придавая вещам форму и давая им жизнь. Все свойства вещей считаются материальными и представляют собой различные модификации пневмы. «Проникая» какое-либо тело, пневма сообщает ему его основные свойства (έξις), которыми определяется единство данного тела и его форма. Пневма живого существа есть не что иное, как его душа. Души, следовательно, материальны, причем они различаются своими степенями или градациями. На высшей ступени лестницы находится мировая душа (бог), состоящая из тончайшей и чистейшей пневмы. Затем идут души людей, отличительным признаком которых служит разум, причем степень разумности того или иного человека определяется тонкостью и чистотой пневмы, образующей его душу. Души животных состоят из более грубой пневмы. Пневма, или душа, растений — это их φύσις, а в мире неорганической природы, как уже было сказано, — εξις.