История Европы. Том 2. Средневековая Европа
Шрифт:
Рост производительных сил, приведший не только к появлению прибавочного продукта, но и к его заметному увеличению, создал объективные предпосылки для разделения общества на классы и возникновения государства. С образованием государства в положении всей массы населения произошли глубокие изменения. К сожалению, проследить эти изменения позволяют лишь данные немногих венгерских и чешских документов XI в., относящиеся прежде всего к церковным владениям, а также пережитки прежних отношений, которые можно выявить в документах XII—XIII вв. Определенный материал дает и единственный в этом регионе комплекс памятников законодательства — декреты венгерских королей XI в.
Основная масса населения в период раннего средневековья формально сохранила свой прежний юридический статус свободных; средства производства, в том числе земля, оставались во владении членов соседских общин, но фактически эти свободные стали объектом эксплуатации со стороны органов раннефеодального государства.
Определенные обязанности в пользу племени существовали и в родоплеменном обществе: общественные работы по строительству градов — укрепленных убежищ, обязанности по охране границ племенной территории, нерегулярные добровольные подношения вождям
Усиление эксплуатации вело к разорению свободных. Неудивительно, что в законодательных актах венгерских королей рубежа XI—XII вв. встречаются упоминания о свободных, которые не имеют своей земли и селятся во владениях вельмож. Однако в то время такие свободные составляли лишь небольшую часть деревенского населения.
Другой аспект политики раннефеодального государства заключался в том, что часть населения тем или иным образом была выведена за рамки общин и освобождена от лежавших на них налогов и повинностей, с тем чтобы они осуществляли специальные «службы» для государя. Поселения с таким населением группировались обычно либо вокруг «градов» как военно-административных центров государства, или «дворов» как центров дворцового хозяйства и резиденций монарха. Всю эту «служилую людность» можно разбить на ряд групп: лица, занимавшиеся обслуживанием и приготовлением пищи (повара, пекари, подстолии, прачки и др.), лица, ухаживавшие за скотом (овчары, конюхи и др.), ремесленники разных профессий, наконец, рыболовы и охотники (ловцы, псари, сокольники, бобровники). Деятельность некоторых из этих групп населения опиралась на систему регалий, обеспечивавших для них монополию на охоту за определенными видами животных, разработку полезных ископаемых, постройку мельниц и т.д. Назначением этой «служебной организации» было выделение квалифицированной рабочей силы для обслуживания потребностей формирующегося господствующего класса, основное ядро которого на этом этапе практически совпадало с аппаратом государственной власти. По своему социальному происхождению слой служилого населения не был однородным: в его состав вливались как часть свободного сельского населения, так и часть принадлежавших правителям невольников, посаженных на землю для исполнения указанных выше служб.
Невольники представляли собой социальную группу, появившуюся в составе общества времен военной демократии. В то время к ней в основном принадлежали захваченные во время военных столкновений пленные, но поскольку особой потребности в их труде в обществе не было, то их либо убивали, либо отпускали за выкуп, либо просто освобождали после ряда лет пребывания в плену и включали в состав общины. Число невольников сильно увеличивалось в условиях военной экспансии раннефеодальных государств. Эта социальная группа также пополнялась за счет людей, попадавших в долговое рабство или лишавшихся свободы за тяжелые преступления.
В период раннего средневековья невольники стали одним из главных предметов вывоза из стран Центральной Европы на рынки Средиземноморья. Вместе с тем уже в это время значительная часть их оседала на месте, оказываясь юридической собственностью правителей. Так, польским князьям второй половины XI в. принадлежало по меньшей мере несколько тысяч человек. С помощью этих людей проводилось освоение пустых, не занятых общинами земель, где создавалось собственное хозяйство монарха. Часть невольников находилась на построенных специально для них дворах и обеспечивалась необходимыми средствами для пропитания, другие наделялись участками земли, на которых они могли обустраиваться и жить. Аналогичные владения, заселенные несвободной челядью, но гораздо меньшего размера, имелись у представителей знати. Во владениях монарха занятия невольников были разнообразными, а наиболее значительная их часть занималась обработкой господской пашни. В хозяйствах знати в период раннего средневековья едва ли не главным занятием невольников, помимо непосредственного обслуживания господина, был надзор за его стадами, прежде всего за табунами боевых коней, необходимых для вельможи и его дружинников. Что касается юридического положения невольников, и там и здесь они считались полной собственностью господина, а их эксплуатация не была ограничена какими-либо нормами, В некоторых случаях невольник должен был работать на господина 6 дней в неделю.
Описанная здесь система отношений предстает перед нами в источниках XI в. уже в готовом виде, и у нас практически нет возможностей проследить этапы ее формирования. В этом смысле свидетельство чешского средневекового хрониста Козьмы Пражского, что установление принудительных работ для постройки княжеских
С принятием странами Центральной Европы христианства здесь появились земельные владения епископств, соборов, монастырей. В период раннего средневековья эти владения были почти исключительно образованы за счет пожалований со стороны государственной власти. Поэтому на первых порах владения церкви являлись как бы сколком в миниатюре земель, находившихся под контролем государственной власти. Среди их населения можно выделить три основные группы, по отношению к которым церковные власти располагали разными правами. Во-первых, невольники, от которых можно было требовать любых служб и повинностей. Во-вторых, ремесленники и другие «специалисты» из числа «служилого населения», передававшиеся специально для обеспечения потребностей духовенства. В случае необходимости княжеская власть при пожаловании неоднократно заменяла лежавшие на этих людях службы иными, более нужными для монастыря, однако сам акт пожалования (новый или старый) особого статуса затруднял попытки его изменения со стороны церковных властей. В-третьих, члены сельских общин, которые «приписывались» к определенным церковным учреждениям с обязанностью нести в пользу них те повинности и платить те налоги, которые ранее требовала с них государственная власть. При этом часть указанных налогов и повинностей государство оставляло за собой, сохранялась и подсудность этой части населения органам государственной администрации. Таким образом, если пожалования правителей и привели к зарождению крупного церковного землевладения, то население во владениях церкви жило во многом по порядкам, характерным для раннего феодализма с его системой централизованной эксплуатации.
В жизни феодального общества стран Центральной Европы к концу периода раннего средневековья наметилось скопление торгово-ремесленного населения на «подградьях», что превращало в известной мере уже на этом этапе административные центры раннефеодального государства в центры ремесла и торговли. Среди селившихся там людей немалый удельный вес принадлежал «служилому» населению, совмещавшему, по-видимому, производство нужных для потребностей господствующего класса изделий с производством их на продажу представителям иных слоев населения. Наряду с ними там жили и свободные ремесленники — выходцы из сельских общин, мелкие странствующие торговцы того же происхождения, наконец, служащие магнатов или правителей, продававшие на торге собранные для них продукты или изделия. Все эти люди разного правового статуса и материального положения находились под прямой юрисдикцией княжеской администрации. Особое положение занимали по размеру весьма небольшие и характерные лишь для самых крупных «градов» поселения иноземных купцов, участвовавших в далекой транзитной торговле на путях, ведущих с запада Европы на Восток. В Венгерском королевстве такими центрами были Эстергом, Пожонь (Братислава), Секешфехервар, в Польше — Познань, Краков, Вроцлав, Плоцк, в Чехии — Прага и Оломоуц.
Можно предполагать, что такой тип социальной организации раннефеодального общества наиболее полно был развит в Венгерском королевстве, но это может объясняться просто тем, что большая часть известных нам материалов относится к территории этого государства.
В условиях господства такого рода отношений классовая борьба принимала главным образом форму восстаний масс свободных общинников, вовлеченных в систему централизованной эксплуатации, против гнета государства и процесса феодализации, иногда — христианизации. Ярким выражением этой борьбы стали народные восстания в Польше в 1037—1038 гг., в Венгерском королевстве в 1046 г. под предводительством Ваты и в 1061 г., вождем которого был его сын Янош. Характерной чертой восстаний, приобретших общегосударственный размах, было то, что объектом особой ненависти восставших наряду с представителями государственной власти были члены христианского клира. Имели место не только убийства епископов и священников, но и (например, в Венгрии) демонстративное возвращение к языческим обрядам и обычаям. По-видимому, в сознании народных масс принятие новой религии ставилось в связь с теми изменениями, которые произошли в их положении с формированием раннефеодального государства. Не случайно, например, в Венгрии требовали истребления одновременно и священников, и сборщиков налогов. Здесь конфликт отличался остротой, так как становление новых отношений господства и подчинения шло в условиях перехода массы рядовых свободных венгров к земледелию и распада традиционной для кочевого общества военно-родовой организации. В моменты таких кризисов имели место и выступления невольников, которые убивали своих господ и вообще пытались воспользоваться положением, чтобы вернуть себе свободу.
Гораздо медленнее протекали социальные изменения в политических образованиях полабских славян (у сорбов, ободритов, лютичей, гаволян). Хотя по уровню развития производительных сил нолабские славяне, по крайней мере в VIII в., не отставали заметно от своих восточных и южных соседей и здесь определенно наметилось отделение слоя воинов (носивших у сорбов название «витязей») от основной массы свободных, нет никаких сведений о существовании сложившейся системы централизованной экплуатации основной массы населения или «служебной организации». Судя по более поздним данным, замедленно протекал процесс классообразования и у пастушеского населения прикарпатских владений Венгерского королевства.
ГОСУДАРСТВО И СОЦИАЛЬНЫЙ СТРОЙ (VI-XI вв.)
Ранние этапы формирования государства на территории Центральной Европы могут быть представлены лишь схематично, так как письменные источники очень неполны и отрывочны, а данные археологии не всегда могут быть однозначно интерпретированы.
Период VII—VIII вв. следует определить как период постепенного формирования племенных княжеств на базе ранее возникших племен или союзов племен. Вероятно, эти княжества уже можно рассматривать как первые, еще очень примитивные государственные организации. По данным каролингских анналов, в жизни этих сравнительно небольших социальных организмов большая роль принадлежала родоплеменной знати. Институт княжеской власти во многом зависел от племенных обычаев и традиций, на которые опиралось и могущество знати. Степень подчинения населения власти была сравнительно невелика.