История Европы. Том 2. Средневековая Европа

Чубарьян Александр Оганович

О первых этапах формирования в Болгарии феодального землевладения известия отсутствуют. Известно, что хан Крум в начале IX в. повелел богатым наделять разорившихся имуществом так, чтобы они впредь не нищенствовали. В этом распоряжении усматривают намек на испомещение крупными собственниками безземельных крестьян в своих владениях на условиях уже феодальной зависимости.

Проявившееся на рубеже X—XI вв. сходство процесса феодализации в Болгарии и Византии позволяет думать, что в Болгарии, как и в империи, опережающими темпами складывались имения правящего дома, а затем (после принятия христианства) и духовенства. К середине IX в. правители Болгарии создали обширный фонд государственных земель, закрепив права короны на межобщинные пустоши, выморочные и конфискованные владения, значительную часть присоединенных в ходе войн византийских земель. Сначала ханы (князья) жаловали служилой знати

незаселенные угодья, где она создавала свои имения. Возможно, на этой стадии шире, чем впоследствии, применялся труд рабов.

Во второй половине IX в. государи жаловали уже и организованные имения (чаще — церкви и монастырям). В начале XI в. церковное землевладение обладало широкими иммунитетными привилегиями. Зависимых от церкви болгарских крестьян источники не отличают от византийских париков. По масштабам развития крупного землевладения Болгария еще уступала империи. Тем не менее и здесь к началу XI в. оформились основные институты феодального строя. Принципиально структура земельной собственности была сходна с византийской: частное землевладение делилось на крупное (феодалов) и мелкое (крестьян); большинство налогообязанных сел владело угодьями, находившимися в общинной собственности; все прочие земли, за пределами частных и общинных, входили в фонд княжеских (государственных) владений. Преобладало, однако, мелкое крестьянское землевладение. Наличие широкого слоя свободных крестьян, составлявших основу войска царя Самуила, позволило Болгарии с ее гораздо меньшими ресурсами, чем у империи, оказывать ей сопротивление в течение почти 40 лет.

В период византийского господства (1018—1186 гг.) множество земель Болгарии вошло в домен императора, особенно в Северо-Восточной Болгарии, где византийцы опасались основывать свои вотчины. Темпы развития крупного землевладения замедлились в этом районе, подвергавшемся преимущественно экстенсивной эксплуатации (взимание налогов, организация крупных скотоводческих хозяйств, в частности конных заводов). Напротив, на западе и юго-западе, особенно в долинах Струмы и Вардара и в верховьях Марицы, складывание крупного частного землевладения ускорилось, и уровень развития феодализма быстро приближался к существовавшему на исконно имперских территориях. В этой части Болгарии в XI — первой половине XII в. выросли крупные владения византийской служилой, военной и чиновной знати, в частности имения трех последовательно правивших династий (Дуки, Комнины, Ангелы). Здесь же сложились и крупные имения афонских монастырей. С конца XI в. византийские императоры стали раздавать болгарские земли в пронии — пожалования на условиях несения государственной (чаще — военной) службы. Первоначально пронии предоставлялись на срок жизни и означали лишь право прониара собирать в свою пользу часть государственных налогов с населения определенной территории и управлять ею. Но пронии быстро превращались в земельные условные, а затем — в наследственные иммунитетные имения и к концу XII в. нередко мало отличались от родовых вотчин. Раздача проний означала распространение права государственной (императорской) собственности на земли свободных крестьян — налогоплательщиков, превращение их в феодально-зависимых.

Феодальное землевладение местной болгарской знати (боляр) не исчезло полностью в Болгарии и после византийского завоевания. Временно подорванное, оно окрепло к концу XI в. Часть боляр несла императорскую службу, часть занималась только своим хозяйством, но и она обретала со временем иммунитетные льготы. Многие из боляр возводили в своих имениях укрепления, создавали свой штат управителей в городах, где они имели подворья и лавки, сбывали продукцию своих вотчин. Крупные боляре в западных и юго-западных болгарских землях, стремясь к полной независимости от империи, исподволь создавали собственные княжества.

В Северо-Восточной Болгарии пожалования получали преимущественно знатные пришельцы, в том числе беглецы-изгои из русских княжеств. Здесь был широкий слой мелких и средних феодалов. Они быстро усиливались во второй половине XII в., даже возводили крепости в своих усадьбах. Таково, видимо, было происхождение Тырнова, лежавшего в центре владений Федора и Асеня, ставшего позднее столицей Второго Болгарского царства.

Под византийским владычеством феодализм на болгарских землях достиг зрелых форм. Большинство крестьянства составляли зависимые частновладельческие и государственные (императорские) парики. Формально они признавались свободными, имели право перехода (рассчитавшись с господином), передавали хозяйства по наследству, могли отчуждать землю вместе с лежавшим на ней тяглом. На практике их зависимость от господина была значительной. Парики платили господину в 2—3 раза больше, чем вносили

в казну в качестве налога свободные поселяне. Слой свободных крестьян еще сохранялся и был более широким к концу XII в. в Северо-Восточной Болгарии. Уровень эксплуатации возрастал. В середине XI в. власти стали все реже созывать крестьянские ополчения, зато были резко повышены налоги и повинности. С развитием иммунитета контроль центральной власти над крупным землевладением и масштабами его привилегий слабел, и парики иммунистов оказались фактически в полной власти своих господ.

Завоевание Болгарии империей привело к оживлению ремесла и торговли в болгарских городах. Сложились постоянные рынки. В XII в. регулярные ярмарки устраивались близ крупных монастырей. Как крупные торгово-ремесленные центры поднялись Средец (София), Ниш, Видин, Дристра, Шумен, где имелось подворье русских купцов. Росли товарные связи.

Предоставление императорами с конца XI в. огромных торговых льгот купечеству Венеции и Генуи отрицательно сказалось на всех балканских городах империи, в том числе болгарских. Активную оптовую торговлю вели крупные вотчинники, что привело к экономическому засилью феодалов в городах. Отсутствие в городах профессиональных торговых и ремесленных организаций (цехов), налоговый гнет, превращение части горожан в париков — все это обусловило аморфность социальной структуры городского населения.

Оформление институтов государственной власти продолжалось в Болгарии и в VIII—IX вв. Конкретное соотношение сил и внешнеполитическая ситуация определили значительную самостоятельность ряда «окольных» славиний, в число которых входили, вероятно, и племенные славянские объединения, составлявшие некогда часть союза «Семь родов». Непосредственная власть хана сразу же установилась над славянами в восточных и северо-восточных областях нового государства.

Ярко выраженной особенностью Болгарского государства на первом этапе была усложненность синтезных процессов. С VII по X в. там проходил синтез институтов автохтонного (славянского) и протоболгарского обществ. Как упоминалось, результаты греко-славяно-протоболгарского синтеза были более ощутимы в сфере экономики и менее (по крайней мере, до крещения Болгарии) — в государственно-политической области. Причины этого состояли в недостаточной для адаптации имперских институтов зрелости славянского (а затем славяно-протоболгарского) общества в VI — первой половине IX в., а позднее — в остром противоборстве с империей: формы ее общественно-политического устройства сознательно отвергались протоболгарской и славянской знатью. Положение изменилось после крещения Болгарии, но и тогда влияние империи в государственнополитической сфере осталось ограниченным: аппарат власти в Болгарии уже оформился, вполне отвечал местным условиям и был освящен традицией.

Синтез славянских и протоболгарских институтов, напротив, не привел к существенным сдвигам в экономике (победу одержал славянский земледельческий хозяйственно-культурный тип), но отчетливо проявился в сфере политической. В центральном аппарате и кое-где в местном управлении до второй четверти IX в. преобладали учреждения протоболгарского общества, тогда как в полуавтономных славиниях правила признававшая верховную власть хана славянская знать. В результате синтеза началось, с одной стороны, внутреннее перерождение органов власти протоболгар, восходивших к кочевым племенным союзам, в стабильные территориальные институты управления массами оседлого населения, а с другой стороны, стагнация политической структуры подконтрольных хану славиний.

Объединение столь разных в этнокультурном отношении обществ оказалось жизнеспособным потому, что оба они находились на стадии интенсивного разложения строя военной демократии. С приходом протоболгар ускорилось преодоление племенного партикуляризма, конституировались органы центральной власти, повысился военный потенциал укреплявшегося государственного объединения, сложились его границы и система их обороны. Развитая сеть земледельческих поселений славян и упрочившаяся в славиниях регулярная эксплуатация общинников обеспечили, в свою очередь, материальный базис государства, содержание его аппарата и необходимые средства для военных предприятий.

Междоусобицы середины VIII в. в Болгарии были вызваны недовольством славянской знати (составлявшей большинство господствующего слоя) отстранением ее от высших постов в центральном аппарате. Сопротивление родовой протоболгарской аристократии было в конце концов преодолено; укрепилась власть хана, ускорилось слияние правящих верхов обоих народов в единый господствующий класс. Процесс этот сопровождался постепенным переходом политического преобладания к славянским социальным верхам, из которых формировался быстро растущий слои служилой знати, непосредственно подчиненный хану.