История Фэндома (КЛФ - 9)

Зубакин Юрий Юрьевич

Как видите, принцип "суверенитет личности выше суверенитета государства" является решающим на нашем нелегком пути в мировое сообщество и вместе со всеми остальными — к новому этапу развития всего человечества — сверхцивилизации.

— С мировым сообществом в принципе все более или менее ясно. А что вы вкладываете в. понятие "сверхцивилизация"? Я понимаю, что вы написали целую книгу, чтобы это объяснить. Ну, а если все-таки в нескольких фразах?

— Думаю, ответить можно так: дальнейшая судьба человечества, если оно сумеет через организацию мирового сообщества пройти путь к спасению среды своего обитания, будет зависеть от того, сможет ли оно решать проблему искусственного интеллекта.

Я сознательно в предыдущей фразе опустил слово "создания". Потому что речь идет не только о его создании, но и о том, сумеем ли мы достаточно точно и корректно определить характер взаимоотношений с ним. Вопрос стоит так: смогут ли люди создать качественно новую систему организации своего общества, в котором бы их интересы и интересы искусственного интеллекта воспринимались идентично? Ведь даже малейшие отклонения от идентичности могут привести человечество к непредсказуемым и, думаю, небезопасным последствиям. Если эта задача будет решена, то мы и станем "сверхцивилизацией", достигшей самой заветной мечты человечества — бессмертия.

— Если, конечно, на самом пороге к бессмертию не убьем себя.

— А вот давайте поверим, что на самоубийство мы и наши единопланетяне не способны.

— Очень хочется.

Беседу вел Станислав ЯЦЕНКО.

г. Львов.

— Из повести "Гадкие лебеди":

"— Скажи, а ты как — сначала напишешь, а потом уже вставляешь национальное самосознание?

— Нет, — сказал Виктор. — Сначала я проникаюсь национальным самосознанием до глубины души: читаю речи господина президента, зубрю наизусть богатырские саги, посещаю патриотические собрания. Потом, когда меня начинает рвать — не тошнить, а уже рвать, — я принимаюсь за дело…".

Борис Натанович, сейчас, по-видимому, не самое лучшее время для создания художественных произведений?

— Я могу писать только о том, что мне интересно.

У нас есть хорошо продуманный план одной фантастической повести из жизни Максима Каммерера. Мы совершенно точно знаем, какие там будут приключения. Мы знаем, чем это должно кончиться. Мы отдаем себе отчет в том, что это задумано достаточно любопытно, что это может быть не рядовая повесть.

Но это меня сейчас не интересует.

Меня интересует политика, меня интересует экономика, меня интересует социология. Я почти не читаю сейчас художественной литературы и совершенно ничего не перечитываю, что для меня попросту ненормально. Мне интереснее читать… я не знаю… большую статью Лациса, например. Или Егора Гайдара. Причем я читаю ее с наслаждением. Я не читаю — я ее изучаю, я ее впитываю, я обсуждаю ее с женой, с сыном, с друзьями. Мне это все страшно интересно. Поэтому, строго говоря, если что-то писать, то писать мне сейчас надо именно такую социально-политическую публицистику. Но здесь я никакой не профессионал, я дилетант самого низкого пошиба.

Вот такое имеет место противоречие. Как мы выберемся из него, я не знаю. Надежда на то, что Аркадий Натанович (он относится к политике гораздо более холодно и еще не потерял интереса к художественной литературе) как-то будет меня тянуть. Но пока я плохо себе представляю, что будет дальше.

— Андрей Тарковский: "Я никогда не понимал, что художник может быть счастлив в процессе своего творчества".

Аркадий и Борис Стругацкие (из по-вести "Гадкие лебеди"): "Какой из меня, к черту, писатель, если я не терплю писать, если писать — это мучение, стыдное, неприятное занятие…".

Лион Фейхтвангер (из романа "Братья Лаутензак"): "Те, в ком нет творческого начала, даже понятия не имеют о том, что такое счастье".

— Противоречия между словами Фейхтвангера и словами Банева (в "Гадких лебедях") или Тарковского на самом деле нет,

хотя вы хотели, видимо, продемонстрировать именно противоречие. Дело в том, что процесс творчества это, как правило, действительно чрезвычайно мучительное, болезненное и неприятное занятие. Сам процесс. Но зато какое счастье, когда что-то у тебя получилось! То состояние, в котором Пушкин восклицал: "Ай да Пушкин! Ай да сукин сын!" А ведь писать-то ему трудно было, наверняка. Ведь об этом Александр Сергеевич слова не сказал — как он вымучивал все это, как рвал бумагу и швырял в угол перья.

Но когда мучения кончились, когда роды произошли, когда эта боль, нечистота, отчаяние — все это позади, а на руках у тебя младенец — крепкий, здоровенький, красавец… Это счастье… Это счастье, которое — совершенно прав Фейхтвангер ни с чем сравнить нельзя. Ни с чем нельзя сравнить это счастье! Когда ты понижаешь, что ты сделал что-то стоящее, что-то новое… В этом смысле, конечно, ничто не приносит такой радости, как творчество. Я больше ни с чем это сравнить не могу…

***

P. S.. "Раз, раз, раз…". А магнитофон, оказывается, работал! (Спасибо вам за это, товарищи!).

Константин СЕЛИВЕРСТОВ

История Фэндома: Легендарный Фэн (о Б. Завгороднем) (1991)

Здравствуйте, All!

Посылаю некоторые материалы по истории Фэндома из архива Т. Приданниковой (Магнитогорск).

Интервью с Л. Маккафри и Р. Кларком записаны во время "Волгакона-91".

Все выложу на www.tree.boom.ru

Николаенко А. Легендарный Фэн

(Трудовой Тирасполь (Тирасполь).- 1991.- 17–24 апр. — С. 4.)

Нужно пояснить, дорогие читатели "ТТ", что фэн означает любитель фантастики, член неформального международного союза поклонников этой литературы. Фантастику любят миллионы во всех концах света (во всяком случае, в одном из справочников фэнов "Фэндом директори" (существуют и другие справочники) упомянуты около 20000 адресов из почти полусотни стран. И благодаря стараниям Бориса Завгороднего фэна № 1 Советского Союза в него попали около 300 наших соотечественников.

О энергии и настойчивости Бориса, с которой он пробивался на Еврокон (съезд любителей фантастики Европы) в Будапеште и Уолдкон в Сан-Марино, ходят легенды. Во всяком случае Президент мировой ассоциации писателей-фантастов Г. Гаррисон вручил Борису специальный Президентский приз — награду за настойчивость в достижении цели (Уолдкона) — это был единственный советский фэн, сумевший преодолеть бюрократические рогатки.

Осенью 1990 г. в городе Фаянсе (Франция) на очередном Евроконе Б. Завгороднему присудили почетную премию и диплом как лучшему фэну Европы. Поэтому очередной Еврокон в Кракове пригласил его в качестве почетного гостя. Б. Завгородний уже много лет поддерживает переписку и лично знаком со многими видными писателями-фантастами внутри страны и за рубежом. Среди них и такие звезды, как братья Стругацкие, Кир Булычев, Р. Желязны (США), Т. Гаррисон (Ирландия), Фредерик Пол (США), Б. Олдис (Англия) и многие другие известные и только начинающие свой путь в фантастике.

Свою жизнь Борис посвятил увлечению фантастикой. Его квартира в Волгограде хранит тысячи томов фантастики, альбомов, рукописей на разных языках. Кстати, Б. Завгородний и его квартира послужили прототипами повести Б. Штерна "Шестая глава Дон-Кихота". Сейчас Борис возглавляет клуб любителей фантастической литературы, занят подготовкой к первому слету любителей фантастики всего мира в СССР "Волгокон-91", который состоится 6 — 14 сентября этого года в Волгограде. На "Волгоконе" будут присутствовать писатели и фэны из Австрии, США, Канады, Южной Африки, многих стран Европы.