История философии. Том 1. Исторические типы классической философии

Степанович Василий

Ксенофан замечает, что Гомер и Гесиод приписали богам все то, что люди считают позорным – воровство, прелюбодеяние, взаимные обманы. Невозможно, чтобы боги рожали, так как если допустить такое предположение, то следует признать, что боги смертны, как и люди. Невозможно, чтобы боги двигались и путешествовали с места на место, от города к городу. Наконец, что касается различных явлений на небе и на земле, которые религиозные верования того времени отождествляли с действиями различных богов, Ксенофан характеризует их как явления природные. Например, богиня Ирис, которая отвечает в религиозных верованиях за осадки в виде дождя, снега, града, на самом деле – это только туча, которая может быть и черной,

и фиолетовой, и пурпурной.

Таким образом, на примере взглядов Ксенофана можно показать реформаторскую функцию философии уже вскоре после ее возникновения как науки по отношению к мифологии и религии. Взгляды Ксенофана потребовали от греков полностью и радикально изменить свои взгляды на мир, на то, что совсем недавно считалось истинным, незыблемым, не подлежащим сомнению.

Мы рассмотрим сначала мнение Ксенофана о том, каким не должны представляться людям боги и божественное, но Ксенофан не ограничился этой «отрицающей» частью в своем учении, он сформулировал и позитивную составляющую – каким должны быть Бог и то, что божественно.

Антропологические категории, по его мнению, недостаточны для ответа на поставленный вопрос. Ксенофан, отрицая человеческое в Боге и божественном, утверждал что Бог – это космос. Единый Бог, наивысший среди богов и людей, не подобен людям ни формой, ни мыслью. Некоторые исследователи считают, что эта мысль Ксенофана – свидетельство его монотеизма. Однако это не соответствует действительности. Во-первых, это не вписывается в разумение греков того времени, так как идея существования единого Бога была чужда грекам. Они вообще не видели противоречия между тем, существует единый бог или много богов. Греки, включая, как мы увидим позже, Платона и Аристотеля, считали вполне натуральным, что то, что божественно, по своей сущности является многим. Во-вторых, поэма Ксенофана «О Боге», с одной стороны, говорит о Боге в единственном числе и одновременно сравнивает его с богами во множественном числе, помещает его над ними. Такое соотношение «одного» и «многих» содержится и в других его произведениях. Есть интересное свидетельство Аристотеля по этой проблеме: Ксенофан, а перед ним Парменид, утверждали тезис о единстве всего, не аргументируя его ничем, не размышляли относительно его природы, является ли оно материальным или формальным, но, управляя своими рассуждениями и распространяя их на весь мир, утверждали, что единое есть Бог [4, А5, с. 986 в].

Следовательно, у Ксенофана единый Бог, который есть Космос, не только не исключает, но и утверждает существование других богов (это, возможно, части Космоса, или космические силы, или вообще что-то другое). Теперь нам могут быть более понятны его высказывания: «Целый видит, целый мыслит, целый слышит», или «Бог без усилий, силой разума создает так, что все вращается (оборачивается)». Однако эта движущая сила, «Первый Двигатель», всегда находится в одном и том же месте, полностью не двигаясь, не допускает, чтобы он раз вращался в одном месте, а другой раз – в другом».

Ксенофан все – и видение, и слышание, и мысление, и силу, которая приводит все в движение, – приписывает Богу как в человеческом масштабе, так и в масштабе космическом.

Итак, Ксенофан, как и все греки, не является представителем монотеизма, поскольку одновременно говорит «о Боге» в единственном числе и «богах» – во множественном. Его взгляды не монотеистичны еще и потому, что для греческой культуры монотеизм никогда не был антитезисом политеизма, многобожия. Он не был и дуалистом, который противопоставил духовное и материальное (первым это сделал в философии Платон). Ксенофан ближе всего был к пантеизму, который тогда формировался и утверждал, что все есть бог, а бог есть во всем. Однако это произошло позже.

Вопросы онтологические Ксенофан

решает в духе милетской школы: с земли все происходит и все в конце возвращается к земле, превращается в землю. Или: земля и вода – это все вещи, которые рождаются и растут; все мы родились из земли и воды. Правдоподобно, что у Ксенофана земля принимается в качестве архе для земных вещей, но не для космических, и это отличает его от милетской философии. Ксенофан отрицал тезис, что космос как целое когда-то возник, менялся и двигался, но не отрицал такую возможность для отдельных вещей в космосе. Этика Ксенофана исходила из очень важного положения о том, что ценности духовные выше ценностей материальных, т. е. добродетель, разум, мудрость выше, например, ценности физической силы атлетов. Духовные силы приносят государству лучший строй, чем ценности жизненные, витальные. Однако его этические идеи не были связаны с философским изучением проблемы человека, собственно, так же, как и у всех досократиков.

Интересовали Ксенофана и проблемы космологии: звезды возникают из раскаленных туч, угасают каждый день и в ночи снова оживают, как горящие угольки; Луна – это сгущенное облако; изменения климата вызываются теплом Солнца как основной причиной и т. д.

Ксенофан, рассматривая мир как единое бытие, допускал его движение и изменение, однако только как возникновение и гибель мира, трактуя их как возникновение и упадок. Эта идея не противоречит взглядам элеатов, т. к. развитие у него не приносит ничего нового; мир вечен, неизменен, и все в нем повторяется.

Парменид

(приблизительно 540–470 г. до н. э.)

Парменид был другом и учеником Ксенофана. Диоген Лаэртский называл его еще и учеником Анаксимандра. Был знаком с Зеноном, более того, уже в зрелом возрасте предпринял вместе с ним путешествие в Афины. Свои мысли излагал в стихотворной форме, аллегорически, используя метафоры. Основной его труд «О природе» повествует о молодом человеке, который приходит к богине, и она сообщает ему истину о мире. Сохранилось более 150 его стихотворных строк. Именно Пармениду принадлежит заслуга в основании философской школы, получившей название элеатской. Как и другие греческие философы, он занимался и политикой: есть свидетельства, что ему принадлежат некоторые законы, которые он разработал для Элеи как ее добропорядочный гражданин. Традиционно в истории философии Парменида рассматривают как противника Гераклита и существует мнение, что в его поэме содержится полемика именно с Гераклитом.

В названной поэме Парменид обосновал, что существуют три дороги исследования, лишь одна из них истинная, вторая – не истинная, а третья – правдоподобная. Первая – дорога абсолютной правды, вторая – дорога заблуждений, третья – дорога сомнений. Он различает, даже противопоставляет, подлинную истину – продукт рационального освоения действительности и мнение, которое опирается на чувственное познание. Чувственное познание дает нам образ лишь кажущегося состояния вещей, с его помощью нельзя познать подлинную сущность вещей.

Парменид рассматривает соотношение разума и чувств в познании мира и при этом отдает преимущество разуму перед чувствами. Логика именно такого решения этой центральной на протяжении многих веков проблемы гносеологии раскрывается в аристотелевской методике. Аристотель, характеризуя проблему взаимоотношения чувственного и рационального в познании, писал, что это «наиболее трудный вопрос… А именно, если ничего не существует помимо единичных вещей, – а таких вещей бесчисленное множество, – то как возможно достичь знания об этом бесчисленном множестве? Ведь мы познаем все вещи постольку, поскольку. им присуще нечто общее.