История Финляндии. Линии, структуры, переломные моменты
Шрифт:
В результате этих разногласий возникли противоположные друг другу концепции истории Финляндии и ее государственно-правовых отношений с Россией. Обе группировки считали, что Финляндия к началу 60-х годов XIX в. развилась до уровня государства, но, согласно взглядам фенноманов, этот факт коренился, прежде всего, в том, что национальное самосознание финского народа получило возможность расцвести в период российского владычества. По мнению профессора истории Ирьё Коскинена, ставшего в 70-х годах XIX в. новым лидером фенноманов, а впоследствии также сенатором, шведская эпоха принесла финскому народу продолжительное угнетение и дискриминацию. В таком духе историки-фенноманы принялись описывать всю историю Финляндии. Тогда же, в 70-х годах, националистически настроенная пресса во главе с газетой «Ууси Суометар» заложила основы общегосударственной финноязычной общественности.
В противоположность фенноманам, либералы
Наступление движения фенноманов на общественной арене вызвало внутриполитические цепные реакции. В 70-х годах XIX в. ряд открыто прошведски настроенных ученых, так называемых шведоманов, потребовал более энергичных мер по поддержке и сохранению шведского языка в общественной жизни. Наиболее радикальные шведоманы утверждали, что шведскоязычные слои населения страны составляют особую нацию, но большинство шведоманов склонны были воспринимать шведский язык как элемент сохранения культуры. В 80-х годах XIX в. либералам не удалось сплотиться в партию, нейтральную в языковом отношении, но теперь многие из них объединились со шведоманами в шведскую партию, основу которой составило дворянство и бюргерство. В свою очередь в среде фенноманов в 80-х годах выделилась группа молодежи под руководством лидера студенческого движения Лаури Кивекяса, требовавшего более решительных мер по претворению в жизнь программы перехода общества на финский язык. В 90-х годах XIX в. возникли две политические группировки, младофинны и социалисты, в дальнейшем игравшие центральную роль на политической арене.
В конечном счете, актуальную политическую ситуацию определяло отношение российских императоров к Великому княжеству. Александр II строил свою бюрократическую автократию с помощью все более профессиональных советников, отвечавших за функционирование империи в целом. Поэтому он склонялся к единообразным решениям. После убийства Александра II русскими экстремистами в 1881 г. политика интеграции постепенно усилилась. Сын покойного Александр III решил ужесточить внутриполитический контроль. В то же время Россия сталкивалась с растущими проблемами во внешней политике. Объединение Германии в 1871 г. происходило при поддержке России, но после распада германско-российского альянса в 80-х годах возникла угроза войны между странами. В результате Санкт-Петербург из-за своего географического положения казался все более уязвимым, а роль Финляндии как военной буферной зоны возрастала.
К тому же Россия, подобно другим европейским великим державам, превратилась в период с 1870 по 1910 г. в империю, интересы которой простирались далеко за пределы Европы. Колонии западных держав росли, в первую очередь в Африке и в Юго-Восточной Азии. Россия же, завершив покорение Сибири, составила в 90-х годах конкуренцию западным странам в вопросе контроля над Китаем. Важной предпосылкой международной гонки колониальных завоеваний стал ряд технических изобретений: железная дорога, телеграф и электричество. В сочетании с возросшей боеспособностью европейских военно-морских и сухопутных сил эти новации давали колонизаторам такой перевес, что у коренного населения не было шансов им противостоять. Существовали также подспудные движущие силы неевропейского характера. Соединенные Штаты Америки и Япония всерьез соперничали со странами Европы. Поднимала голову ответная политическая оппозиция в колониях, что требовало от колонизаторов усиления военного присутствия и повышения боеготовности.
С учетом таких сдвигов в большой политике терпимость российской администрации в отношении сепаратных решений для Финляндии не могла не уменьшиться — тем более что славянофильские газеты в России все более громогласно обвиняли Финляндию в осознанном
Зарождение индустриализации
Важным орудием российской политики интеграции стали железные дороги. В России они имели решающее значение — из-за огромных размеров государства. В Финляндии сеть железных дорог начала создаваться в конце 50-х годов XIX столетия. В 1870 г. была введена в эксплуатацию железная дорога, связавшая Санкт-Петербург с Гельсингфорсом. Это обеспечило быстрый подъем торговли и стимулировало экономическое развитие Финляндии. Из-за высоких инвестиционных затрат другие прибрежные финские города до 80-х годов XIX в. обходились без железнодорожных коммуникаций. В начале 90-х годов стало возможно доехать поездом из Улеоборга (Оулу), находящегося на севере Финляндии, до Одессы, расположенной на берегу Черного моря. Ширина колеи железных дорог была единой во всей Российской империи — для обеспечения возможности крупной переброски войск. Поэтому железнодорожные узлы становились одновременно важными гарнизонными пунктами.
Строительство железных дорог происходило в период, когда на Северную Европу обрушился ряд неурожаев, унесших лишь в одной Финляндии более 100 тыс. человеческих жизней. В Финляндии катастрофа произошла из-за того, что Сенат, несмотря на три неурожайных года (1862, 1865 и 1867), слишком поздно отказался от традиционной денежной политики, медля с принятием решения о финансировании импорта зерна. Импорт дешевого зерна из России усыплял бдительность как финской администрации, так и населения, создавая ложное чувство уверенности в завтрашнем дне. Этот фасад рухнул, когда неурожайные годы следовали один за другим, а местным получателям кредитов стало все труднее выплачивать ссуды. Положение еще более усугубилось, когда по всей Европе резко поднялись цены на зерно, причем в 1867 г. зима вновь наступила рано. Голодающие толпами отправлялись нищенствовать, странствуя по стране, но продовольствия не хватало везде, и поэтому надежды на помощь почти не было. Массовые миграции жителей способствовали распространению эпидемий, из-за которых истощенное голодом население вымирало,
Неурожайные годы, 1867-й и 1868-й, обнажили проблемы инфраструктуры деревни. В 70-х годах, когда страна медленно приходила в себя, в сельском хозяйстве Финляндии произошел заметный сдвиг: от выращивания зерновых все чаще отказывались в пользу производства продуктов животного происхождения. В Восточной Финляндии эти изменения начались еще до неурожайных лет — прежде всего, благодаря постоянно улучшающейся сети железных дорог, которые гарантировали поставки зерна в Финляндию из житниц Южной России и Украины, одновременно делая выгодным экспорт мясных и молочных продуктов как в Санкт-Петербург, так и в отдаленные регионы Финляндии. Эти перемены заметно усилили рыночную ориентацию сельского хозяйства и сознательное отношение производителей к финансовой стороне дела. Пахотная земля все чаще использовалась для выращивания кормовых культур, а на рубеже веков, то есть около 1900 г., возникла постоянная сеть механизированных молокозаводов, владельцами которых являлись в основном крестьянские кооперативы.
В 1870–1914 гг. радикально возросло значение лесной промышленности. Объем продукции лесопильной индустрии и ее рентабельность увеличивались по мере развития в Центральной Европе строительной отрасли, экспансия которой была сильнее всего в 70-х и 90-х годах XIX в., а также в первое десятилетие XX в. Важнейшей новинкой лесной промышленности стали паровые лесопилки. При их использовании инвестиционные затраты были относительно низки. К тому же такие лесопилки можно было строить где угодно — на побережье или в любом другом подходящем в плане инфраструктуры месте. Паровая машина как таковая не являлась новым изобретением, но власти, опасаясь лесоистребления, вплоть до 1857 г. запрещали ее применение в лесной промышленности. Изменению курса в этой сфере способствовала не только общая либерализация экономики Финляндии, но также и осознание того, что в противном случае конкуренты получат преимущество: в 1848 г. запрет на использование пара в лесной индустрии был отменен в Швеции, а в 1860 г. — в Норвегии.