История гестапо
Шрифт:
У гестапо появились новые области для «разработки». Первая, необъятная и не особо зрелищная, задача состояла в том, чтобы помогать германской военной экономике удовлетворять свои огромные и постоянно растущие потребности в рабочей силе. Эту сторону полицейской деятельности нацистов в оккупированных странах можно проиллюстрировать числами. Вербовка работников для Германии на добровольной основе с треском провалилась. Тогда пришлось заняться насильственной мобилизацией, которая приняла самые различные формы. Они варьировались от «замены» заключенных (это моральное жульничество было принято у французского правительства, которое согласилось заменять одного военнопленного на пять привлеченных рабочих; такие соглашения не были известны общественности) до обязательной трудовой службы, позволявшей отправлять на работу в Германию целые возрастные группы молодежи. Главный организатор мобилизации рабочей силы гаулейтер Заукель признал, что из 5 миллионов иностранных рабочих,
Второй областью деятельности гестапо стали так называемые «медицинские эксперименты».
Чтобы понять, почему медики, включая высококвалифицированных специалистов, оказались развращены принципами нацистской идеологии и согласились на проведение экспериментов, которые были отрицанием врачебной этики, надо вспомнить, как нацисты проникали в медицинские круги и вели там подрывную деятельность.
Поскольку ученые, медики, профессора были сплошь либералами и реакционерами, евреями или франкмасонами, нацисты провели в их рядах чистку, которая затронула 40 процентов общего состава.
Кроме того, страсть Гиммлера к научным, точнее, псевдонаучным опытам, особенно в области расовых исследований, побудила его создать в 1933 году общество «Аненэрбе» («Наследие предков»), которое с 1935 года занялось изучением всего, связанного с мыслью, деяниями, традициями, отличительными чертами и наследием «индогерманской нордической» расы. 1 января 1939 года общество получило новый статус, которым на него были возложены научные изыскания, завершившиеся опытами в концлагерях. 1 января 1942 года оно было включено в состав личного штаба Гиммлера и стало органом СС. Руководящий комитет общества состоял из президента Гиммлера, ректора Мюнхенского университета доктора Вуэшта и бывшего книготорговца, ставшего полковником СС, секретаря общества Зиверса, который сыграл впоследствии очень важную роль.
Именно «Наследие предков», проинструктированное Гиммлером, планировало, финансировало и проводило большинство экспериментов. Оно чудовищно разрослось и располагало к концу своей деятельности 50 специализированными научными институтами. Отправным пунктом опытов, вероятнее всего, была просьба доктора Зигмунда Рашера, обращенная к Гиммлеру.
Рашер был капитаном медицинской службы военно– воздушных сил в отставке. Женившись на Нини Дильс, которая была старше его на пятнадцать лет, он через жену познакомился с Гиммлером. Как член СС, он в начале 1941 года проводил курс медицинской подготовки при командовании 7-го воздушного округа в Мюнхене. Его лекции особое внимание обращали на реакции человеческого организма, психологические и физиологические изменения во время полетов на большой высоте [30] . 15 мая 1941 года Рашер написал Гиммлеру: «Я с сожалением вынужден констатировать, что у нас не были проведены опыты на человеческом материале из-за их опасности и отсутствия добровольцев. В связи с этим я ставлю вопрос, который мне представляется очень серьезным: есть ли возможность получить от вас в наше распоряжение двух или трех профессиональных преступников?.. Эти исследования, которые, разумеется, могут повлечь за собой смерть подопытных лиц, будут проводиться с моим участием. Но они нам совершенно необходимы для проведения испытаний при полетах на больших высотах и не могут производиться, как это было до сих пор, на обезьянах, у которых реакции значительно отличаются от человеческих».
30
В то время немцы пытались поднять планку высоты полета своих самолетов, которая была ниже, чем у новых британских самолетов.
Эта просьба была гораздо менее удивительной, чем это могло показаться. Действительно, существовали прецеденты эвтаназии в отношении неизлечимых больных, умалишенных и в случае некоторых других болезней, практиковавшиеся в начале войны. Подобное уничтожение людей скрывали под названием «научных исследований».
Что качается этих экспериментов, то в первых из них использовались немецкие заключенные. В октябре – ноябре 1938 года доктор Замештранг разрешил использовать узников лагеря Заксенхаузен для опытов по переохлаждению водой, позднее продолженных в Дахау.
Просьба Рашера была принята с энтузиазмом, поскольку льстила «научному» увлечению Гиммлера, и уже 22 мая 1941 года секретарь Гиммлера Карл Брандт ответил ему: «Мы будем, безусловно, рады предоставить в ваше распоряжение заключенных для исследований
Камеры низкого давления были установлены в Дахау, в самом центре этого ужасного источника подопытных людей. Результаты были ужасны.
Один из военнопленных Дахау, доктор Антон Пашолегг [31] , которого Рашер использовал в качестве своего помощника, рассказал об этих опытах: «Я лично видел через имевшееся в камере окошечко для наблюдения, как внутри камеры один заключенный подвергался воздействию такого низкого давления, что его легкие взорвались. Некоторые опыты вызывали в головах у людей такое давление, что они сходили с ума и вырывали волосы, чтобы облегчить страдания. Они раздирали ногтями лица и головы, уродуя себя в припадке безумия. Они колотили по стене кулаками, бились головой и буквально выли, чтобы ослабить давление на барабанные перепонки.
31
Доктора Пашолегга должны были казнить, дабы обеспечить его молчание, однако в начале 1944 года ему удалось бежать. Это позволило ему дать ценные показания после войны.
Опыты, когда доводили давление до нуля, заканчивались смертью подопытных. Исход был неизбежен, и пребывание в камере представляло собой скорее мучительный метод казни, чем форму опыта».
Эти ужасные исследования продолжались до мая 1942 года. Через них прошли около 200 заключенных; 80 погибли прямо в камере низкого давления, другие получили тяжелые повреждения. После этого Рашер начал новую серию испытаний, на этот раз связанную с воздействием холода. Речь шла о совершенствовании летных комбинезонов для экипажей самолетов, осуществлявших рейды в Англию. Их самолеты часто сбивали над Северным морем. Многие из них, кто благополучно достигал поверхности воды, имея спасательный круг, все равно погибали от холода, проведя несколько часов в ледяной воде.
Рашер установил в Дахау специальные бассейны и охлаждающую аппаратуру. Военно-воздушные силы с интересом следили за его работами, и Рашер затребовал помощников. Прежде чем согласиться на предложенные кандидатуры, а это были профессора Яриш из Инсбрука, Гольцлёхнер из Киля и Зингер, он потребовал от гестапо провести тщательную проверку этих трех ученых-медиков, чтобы убедиться в том, что они «политически безупречны». Рашер хотел быть уверен в абсолютной секретности проводимых экспериментов, так как не питал иллюзий относительно их подлинной природы. Опыты по переохлаждению проводились с августа 1942-го по май 1943 года. При опытах по воздействию сухого холода полностью обнаженные подопытные находились на открытой площадке в течение целой ночи, подвергаясь воздействию морозной германской зимы. Их внутренняя температура опускалась до 25 градусов. В бесчувственном состоянии их возвращали в помещение и проводили эксперименты по реанимации и обогреву. Гиммлер настоял на том, чтобы опыты по отогреванию проводились с использованием «животного» тепла, и приказал привести для этой цели четырех женщин из Равенсбрюка. Они должны были прижиматься своими телами к заледенелым телам несчастных, чтобы вернуть их к жизни. Но все было бесполезно. Напомним, что проблема быстрого разогрева замерзших была решена еще в 1880 году русским медиком Лепешинским, но о его работах нацистские «ученые», конечно, не знали.
Чтобы изучить воздействие влажного холода, подопытных погружали в ледяную воду либо обнаженными, либо одетыми в летные комбинезоны. Спасательный круг не давал им утонуть. Доктор Пашолегг рассказывал об одном из таких опытов: «Два советских офицера были подвергнуты самому страшному из экспериментов, проводимых в Дахау. Их доставили из карцера. Нам было запрещено с ними говорить… Рашер заставил их раздеться и голыми спуститься в бассейн. Два часа спустя они были еще в сознании. Наши обращения к Рашеру с просьбой сделать им инъекцию были проигнорированы. Шел третий час, когда один из русских сказал другому: «Товарищ, скажи этому офицеру, чтобы он пристрелил нас». На что другой ответил: «Разве дождешься от этой собаки!»
После того как молодой поляк перевел Рашеру их слова на немецкий, несколько смягчив их форму, тот ушел в свой кабинет. Поляк попытался усыпить их хлороформом, однако вернувшийся Рашер начал угрожать нам револьвером со словами: «Не вмешивайтесь и не лезьте к ним». Опыт продолжался чуть меньше пяти часов и закончился смертью обоих. Их трупы были переправлены в Мюнхен для вскрытия».
Рашер утверждал, что открыл чудодейственное средство для остановки кровотечений, которое назвал «полигал». С этим средством он произвел многочисленные испытания. Его отец и дядя также были врачами. Как же мог этот человек, выросший в медицинской среде с ее высокими моральными принципами, поддаться разлагающему влиянию нацистских теорий? Его политические убеждения стали причиной огромных разногласий с отцом, доктором Гансом Августом Рашером. По совету своей жены он, не колеблясь, донес на отца гестапо, которое дважды арестовывало старого врача: первый раз на пять дней, второй – на девять.