История города Рима в Средние века

Грегоровиус Фердинанд

Сарацины и смуты Нижней Италии отвлекли нас несколько от изложения отношений города к империи. Затруднения, которые переживал тогда Рим, возросли, однако, и с этой стороны. Ламберт, получивший снова свое герцогство сполетское, делал все, что только могло увеличить смуту в Италии, так как эта смута была благоприятна его надеждам достигнуть независимости и еще большей власти. Однажды Рим уже почувствовал на себе руку Ламберта; знатные люди, отлученные от церкви Иоанном, нашли убежище у Ламберта и осаждали его своими просьбами дать им возможность вернуться назад. Прилагались все старания возбудить в императоре недоверие к папе; этому содействовали и замыслы сыновей Людовика немецкого, которые также мечтали получить власть над Италией. Даже дружественные отношения Рима к греческому императору, генералы которого снова стали появляться в Нижней Италии и часто одерживали победы, внушали недоверие Карлу Лысому, подозрительность которого зависела еще от сознания своей собственной слабости. Он дал римлянам достаточно оснований сокрушаться о выборе такого как он, императора и желать другого. В нашем распоряжении нет писем Карла к Иоанну, но одно послание папы вполне выясняет дело. Именем императора Ламберт требовал от римлян заложников; Иоанн отказал дать их. Никогда, писал Иоанн, он не поверит, чтобы такова была воля императора, и римские знатные люди предпочтут скорее умереть, чем согласиться на такое неслыханное требование; пусть Ламберт не беспокоится о Риме и будет уверен, что и без всякого вмешательства с его стороны

так же легко, как паутина, исчезнет недовольство римлян императором.

Папа оправдался от таких сомнений в его преданности императору на замечательном соборе, происходившем в Риме в феврале 877 г. На этом соборе избрание Карла императором было утверждено вновь; таким постановлением предполагалось устранить притязания сыновей Людовика немецкого, умершего 28 августа 876 г., и предупредить возможность разделения империи. Опасаясь сарацин, изгнанников, Ламберта и немецких государей и надеясь найти помощь у императора, папа произнес перед собравшимися на соборе епископами речь, преисполненную позорной лести. Карл Лысый мог иметь некоторое право на признательность за покровительство, которое он оказывал наукам; римская церковь имела основание славить его, так как она была обязана ему некоторыми льготами; но восхваления, которые воздавал Иоанн Карлу, могли возбуждать по отношению к такому жалкому императору только смех. Иоанн назвал Карла Лысого светилом, которое взошло, чтобы дать спасение человечеству; он объявил далее, что Бог предопределил избрание Карла императором еще до сотворения мира и, наконец, наделил монарха таким множеством исключительных доблестей, обладание которыми было бы в тягость даже такому государю, как Карл Великий. В заключение Иоанн сказал, что Карл Лысый был избран в императоры им, папой, в согласии с епископами, светлейшим сенатом, всеми римлянами и простым народом именно за эти доблести и что теперь Карл вновь утверждается в императорском сане; после этого епископы также подтвердили избрание Карла. Так много утратила в своем действительном значении имперская власть со времени Карла Великого.

Карл Лысый прибыл в Италию с войском и в сопровождении своей жены. При Орбе он получил копию с постановлений римского собора и известие, что папа намерен встретить его у Павии. Иоанн находился тогда в Равенне, где им был созван в августе 877 г. собор. Некоторые постановления последнего относились к церковным патримониям; при этом был издан декрет, которым воспрещалось отчуждение патримониев на основании феодального права. Слово «феод» тогда еще не вошло в употребление, и понятие о феодальном начале выражалось вообще словом «бенефиция». Поместья раздавались как бенефиции; некоторые из них давались по письменному прошению (precarium) в виде так называемых praestaria для пожизненного пользования доходами с них, и такие имения по документу, с которым связано было пожалование их и который назывался libellum, назывались также libellaria. Имущественные отношения становились, однако, все более запутанными; одолеваемые корыстью и хищничеством, люди прибегали к насилию и ко всякого рода обманам, чтобы овладеть имениями, и придумывали с этой целью всевозможные предлоги; отчуждение собственности стало легким делом, и бенефиции превращались в наследственные имения того, кто их получал. Римская знать, к которой принадлежали папы, жадно протягивала руки к патримониям, и сами папы вскоре были вынуждены раздавать в виде аренды имения св. Петра людям своей партии, чтобы таким образом расплатиться за свое избрание или обеспечить себе приверженцев. Против этого раздробления церковного имущества и восстал Иоанн на равеннском соборе в августе 877 г. При Каролингах вошло в обычай раздавать монастыри и церкви в виде ленов епископам, графам и даже знатным женщинам как высоким покровителям. Иоанн запретил раздачу монастырей и имений в форме бенефициев в Равенне, Пентаполисе, Эмилии, римской и лангобардской Тусциях и исключил из этого запрещения только те, которые, служа особым надобностям римской церкви, были или переданы лицам, поселенным в римском герцогстве, или значились за папской камерой Как имущество, прямо принадлежащее папской казне, были поименованы: патримонии Appiae, Labiconense или Campaninum, Tiburtinum, Theatinum, оба поместья Сабинские, патримоний Тусции, портик св. Петра (город Льва), римский монетный двор, все общественные подати, береговые пошлины, гавань (Порто) и Остия. Было вполне точно установлено, что означенные патримонии не должны быть раздаваемы в виде ленов. Римская церковь стремилась сохранить за собой по-прежнему право арендной раздачи своих владений; она, однако, тщетно боролась с надвигавшимся на нее германским феодальным началом. С течением времени это начало должно было привести к полному отчуждению имуществ, отданных во временное пользование, и создать множество опасных наследственных тиранов.

По окончании собора в Равенне Иоанн VIII поспешил навстречу королю и настиг его у Верчелли, откуда они оба отправились в Павию; по приезде сюда было получено известие, что из Германии идет с сильным войском Карломан. Это так напугало малодушного Карла, что он быстро покинул Павию и после того, как папа короновал его жену в Дортоне, бежал во Францию. Таким образом обещанный поход против сарацин не состоялся, и огорченный этим Иоанн вернулся в Рим. Здесь он вскоре же услышал, что Карл умер 13 октября на пути во Францию. Молва гласила, что смерть Карла произошла от порошка, который приготовил ему от лихорадки его лейб-медик еврей. Умирая, Карл пожелал быть погребенным в С.-Дениской аббатстве, но желание его не сбылось: тело римского императора было положено в засмоленную и обитую кожей бочку и зарыто в землю в каком-то ските около Лиона.

Со смертью Карла Лысого политические условия мгновенно изменились: французская партия чувствовала себя теперь побежденной, а германская торжествовала. Стоявший с войском в Верхней Италии Карломан склонил епископов и графов подать голоса за избрание его итальянским королем и требовал у папы императорской короны; Иоанну VIII не оставалось ничего другого, как только постараться переговорами замаскировать свои действительные намерения. Преобладание германской партии пугало Иоанна; его враги в Риме и собравшиеся в Сполето изгнанники ликовали;

Ламберт же занял по отношению к папе угрожающее положение. Объятый страхом папа писал теперь Ламберту льстивые письма, в которых называл его единственным защитником церкви и самым верным ее слугой. Далее, писал папа, он слышал, будто Ламберт намерен вернуть в Рим его врагов, которые уже три раза были отлучены от церкви; это намерение удивляет папу, так как он живет в мире с Ламбертом. Приезд последнего в Рим Иоанн старался отклонить, так же как и приезд маркграфа Адальберта Тусцийского, которого папа называл своим явным врагом. Ламберт отвечал Иоанну с полным пренебрежением; он не находил даже нужным соблюдать обязательную по отношению к папе форму почтительного обращения и титуловал Иоанна как светского человека; это вызывало неудовольствие со стороны Иоанна. Ламберт затем требовал, чтобы Иоанн, посылая к нему своих легатов, каждый раз сначала испрашивал у него на это разрешение. Иоанн наконец объявил, что он намерен удалиться во Францию и будет оттуда просить Карломана о помощи. Как на основание этой поездки Иоанн указывал еще на то, что уже в течение двух лет его теснят сарацины и дальнейшее его пребывание в Риме становится невозможным вследствие неприязненных действий внутренних врагов папского престола. Угрожая Ламберту отлучением, Иоанн увещевал его ввиду своего отъезда охранять владения св. Петра и не действовать во вред «священному и императорскому городу».

Это неосторожное сообщение о поездке во Францию, куда Иоанн мог ехать только для того, чтобы призвать против Карломана Людовика,

сына Карла Лысого и, может быть, также предложить ему императорскую корону, и затем переговоры папы с Францией, которые были обнаружены, заставили Карломана принять быстрое решение. Сам он не имел возможности идти на Рим, так как заболел чумой, которая господствовала в его войске; поэтому он оставался в бездействии в Баварии; но герцог сполетский и римские изгнанники ждали только знака Карломана, чтобы захватить папу. В феврале или марте 878 г. Ламберт неожиданно появился перед стенами Рима. Вместе с Ламбертом прибыл Адальберт, маркграф тусцийский, сын графа Бонифация и муж Ротгильды, сестры Ламберта; в их свите находились и римские изгнанники. Не обнаруживая какого-либо враждебного замысла, Ламберт заявил, что он желает вступить от имени Карломана в переговоры с папой, и Иоанн был вынужден принять Ламберта во дворце близ базилики Св. Петра. Тем временем сполетинцы заняли город Льва и поставили у ворот Св. Петра стражу, чтобы преградить римлянам доступ в эту часть города. Таким образом папа оказался в плену. Желая напугать папу, Ламберт приказал своим солдатам совершать насилия и затем потребовал от папы, чтобы он согласился признать Карломана императором. В то же время Ламберт заставил и римских знатных людей дать ему клятвенное обещание в том, что они будут поддерживать Карломана. Но Иоанн не подчинился насилию и не согласился ни признать Карломана императором, ни вернуть отлученных в лоно церкви. 30 дней провел папа в заключении. Этот арест, по словам папы, был настолько строг, что только после настоятельных просьб были допущены к папе некоторые лица из римской знати, епископов и его прислуга; даже в пище папе пришлось терпеть нужду. Угрожая снова вернуться, Ламберт наконец покинул город и достиг лишь только того, что возбудил в папе жажду мести и ускорил его отъезд во Францию. По уходе сполетинцев папа отправился в базилику Св. Петра, перенес оттуда все церковные сокровища в Латеран, закрыл главный алтарь волосяным покровом, запер базилику и воспретил вход в нее пилигримам. Все это вызвало смятение. Затем, написав негодующие письма королям Франции и Германии, архиепископу миланскому, Беренгару и Энгельберге и провозгласив в базилике Св. Павла анафему Ламберту в случае, если бы он вздумал напасть на Рим во второй раз, Иоанн в апреле покинул город, сел на корабль и бежал во Францию.

2. Иоанн на соборе в Труа. – Герцог Бозон становится фаворитом папы и сопровождает его в Ломбардию. – Папа терпит неудачу в своих планах. Карл Толстый провозглашается королем Италии и в 881 г. в Риме возводится также в императорский сан. – Смерть Иоанна VIII. – Его смелые замыслы. – Его характер

В Духов день Иоанн VIII прибыл в Арль; здесь его встретил и проводил отсюда дальше герцог Бозон. В начале сентября в Труа состоялась встреча папы с королем Людовиком. На происходившем в Труа соборе папа 14 сентября отлучил от церкви Ламберта, Адальберта, находившихся в изгнании римлян и епископа Формоза, который должен был явиться на собор. Скитаясь по разным местам, Формоз нашел в это время прибежище у с. – жерменского аббата Гуго. Затем Иоанн короновал Людовика Косноязычного и вступил с ним в переговоры о положении дел в Италии. Полная бездарность Людовика разбила все надежды папы, но энергичному выскочке удалось их снова воскресить. Бозон, обладавший герцогским титулом Ломбардии, бывший раньше шурином Карла Лысого и теперь мужем Ирменгарды, единственной наследницы императора Людовика II, на которой он женился из политических соображений, отравив свою первую жену, пользовался большим влиянием и казался папе именно тем человеком, которого можно противопоставить Карломану в Италии. Дальновидный Иоанн для достижения своих целей рассчитывал воспользоваться герцогом Бозоном и заключил с ним договор. Иоанн обещал герцогу помочь ему сделаться провансальским королем, открыл ему перспективу императорской короны и объявил его своим приемным сыном, а герцог обещал папе оказать деятельную поддержку в делах Италии. Это показывает, в какой лабиринт политических интриг были вовлечены папы своей светской властью. Необузданный и мстительный Иоанн, ослепленный своей страстностью, стал поступать опрометчиво. Его замыслы постигла неудача, и сам он, как только вступил во Францию, пал навсегда с той высоты, которую занимал раньше.

Почти год Иоанн VIII пробыл во Францию и затем в сопровождении Бозона вернулся в Италию. В Павии папа пытался восстановить ломбардов против Карломана и ради этой цели мог воспользоваться влиянием Энгельберга, которая теперь была уже тещей Бозона. Но графы и епископы Верхней Италии, руководимые Беренгаром Фриульским и Анспертом Миланским, не обнаружили склонности заменить Карломана авантюристом. Кроме того, ломбардские епископы, и главным образом гордый митрополит миланский, далеко еще не признавали верховной власти папы; с большой подозрительностью следили они за действиями папы в их стране и ставили ему всякие преграды. Таким образом, ничего не добившись, Иоанн VIII и Бозон покинули Павию; Бозон уехал в Прованс, а папа, обманутый в своих расчетах, вернулся в Рим. Читая письма этого папы, нельзя не удивляться его дипломатическому искусству. Умением создавать политические комбинации, которое можно найти только у немногих пап, он вполне обладал. В самых трудных обстоятельствах, какими не могли не быть раздробление империи и множество претендентов, этот папа не упускал из виду ни одной возможной комбинации. Он заключал и расторгал союзы нимало не колеблясь. Опасаясь сарацин, надеясь вернуть утраченную Болгарию и рассчитывая вступить в договор с Византией, Иоанн VIII не постеснялся снова признать патриархом отлученного от церкви Фотия и превозносить его похвалами. Приговор ортодоксальных современников и потомства, которое осыпало Иоанна VIII проклятиями, не заботил его: мирские выгоды он ставил выше догматических тонкостей по поводу filoque. Весьма вероятно, что он последовал бы примеру некоторых нижнеитальянских городов и снова поставил бы Рим под номинальную власть Византии, если бы только это было еще возможно. Блестящая македонская династия, занявшая в 867 г. в лице Василия I греческий престол, была, конечно, прямой противоположностью жалким Каролингам. И если когда-либо было время, благоприятное тому, чтобы Италия снова подпала под византийское влияние, это было именно время правления Василия I. Но бедственное состояние, в котором нашел империю этот государь, а также болгары и сарацины исключали возможность выполнения такой задачи, а потому Василий I удовольствовался тем, что высмеивал римских императоров в своих письмах, завладел Бари и пытался захватить в свои руки также Капую и Беневент. Падению же прославивших себя геройской защитой Сиракуз, взятых арабами 21 мая 878 г., Василий I не помешал, а сын его, так называемый Лев Философ, мог только в изнеженном стиле Анакреона оплакивать падение знаменитого города.

Вернувшись в Рим, в котором тогда все было спокойно, так как Ламберт, опасаясь Бозона, не появлялся в городе, Иоанн VIII решил добиться окончательной развязки дела. Он то готов был отказаться от своего приемного сына, то, не видя другого исхода, старался прельстить императорской короной Людовика немецкого, брата больного Карломана. Но, во всяком случае, Иоанн VIII исходил из той мысли, что император непременно должен быть его креатурой, и даже королевской короной Италии папа хотел распорядиться по своему выбору. Так действовал Николай I, и его систему Иоанн VIII смело проводил дальше. Иоанн решил созвать в мае в Риме собор и пригласил на этот собор архиепископа миланского. «Так как Карломан вследствие своей тяжелой болезни, – писал папа архиепископу, – не может оставаться королем, вам безусловно необходимо прибыть к назначенному времени, чтобы мы все сообща могли обсудить вопрос о новом короле. Без нашего согласия вам не следует никого признавать королем, так как сначала должен быть призван и избран нами тот, кого мы облечем императорской властью». Миланец, однако, пренебрег этим приглашением: он не приехал на собор и был отлучен папой от церкви.