История города Рима в Средние века
Шрифт:
Коронование произошло 4 октября 1209 г. в храме Св. Петра, причем большая часть войска оставалась в палатках, а другая (миланцы) занимала мост на Тибре, чтобы не допустить нападения враждебных римлян, питатель этой истории, вероятно не удержится от иронической улыбки, заметив, как правильно неприязненное настроение римлян повторялось при императорских коронациях. Когда немцы приблизились к их городу, жители загородили его ворота; император и его свита только из Ватикана бросали любопытные взоры на великий Рим, чудо мира, который был для них закрыт. Замечателен тот факт, что лишь очень немногие императоры вступали в город; Оттон тоже не видал его. Римляне, провозгласившие его королем в 1201 г., и теперь охотно бы его признали, если бы он согласился заплатить за их голос. Когда восемнадцать лет тому назад Генрих VI прибыл в Рим для коронования, он должен был приобрести посредством договора избирательный голос города, в то время свободного и могущественного; но Оттон IV не счел этого нужным. Это ожесточило народ. Сенат и даже некоторые кардиналы высказались против коронования; граждане
По совершении коронации процессия лишь с трудом прошла до моста Св. Ангела сквозь плотные ряды войск; здесь папа простился с императором и возвратился в Латеран. Он потребовал, чтобы Оттон на следующий день покинул пределы Рима, что было явным унижением для императорского величия. Ненависть римлян между тем разгорелась по поводу ничтожного столкновения. Обычный старинный коронационный бой произошел в Леонине, и после тяжелых потерь с обеих сторон Оттон расположил свой лагерь на Монте-Марио. Здесь, окопавшись, он оставался еще несколько дней, в течение которых требовал от папы и от римлян возмещения убытков или вознаграждения.
4. Разрыв Отгона IV с папой. – Разочарование Иннокентия III. – Полное превращение вельфского императора в гибеллина. – Вторжение Оттона в Апулию. – Папское проклятие. – Немцы призывают на трон Фридриха Сицилийского. – Оттон возвращается в Германию
Едва достигнув обладания императорской короной, Оттон IV очутился в резком противоречии с теми обязанностями относительно империи, которые он клятвенно обещался выполнять; и прежде всего серьезным предметом раздора между ним и церковью были владения Матильды. Он выступил из своего лагеря возле Рима в Изола Фарнезе и оттуда написал папе письмо, в котором просил о свидании хотя бы в Риме, куда он хотел прибыть даже с опасностью для жизни. Но предусмотрительный Иннокентий отклонил это предложение и желал вести сношения через посланцев. Он отправил к нему своего камерария Стефана. Тогда Оттон пошел дальше в Тосканскую область. Он шел через Лукку и Пизу во Флоренцию.
В своем лагере он был окружен жадными до ленов епископами и знатью вроде Салингверры, Аццо, Эццелина и тусцийского пфальцграфа Ильдебрандино; часто являлся туда и Диппольд из Ачерры. Надев императорскую корону, Оттон скоро превратился в гибеллина. Он возобновил деятельность своего предшественника, прекратившуюся вследствие его смерти. Он хотел снова передать империи все владения, которые Иннокентий присоединил к владениям церкви. Он возобновил привилегии Генриха, привлекал к себе его сторонников, раздавал на штауфенский манер итальянские земли и пытался снова восстановить уничтоженные папой немецкие ленные княжества. В 1210 г. он назначил Аццо д'Эсте в Марку Анкону со всеми правами, которыми обладал там Марквальд. В то же время он пожаловал Диппольду д’Ачерра герцогство Сполето, которым когда-то владел Конрад, и это тем более было поводом к неудовольствию папы, что Диппольд был решительным врагом молодого Фридриха Сицилийского. Салингверра Оттон дал из Матильдины владений Медичину и Аргелати; Лионарда де Трикарино он назначил графом Романьи. В апреле резиденцией его был Милан.
Для противодействия явным нападениям Оттона на Среднюю Италию Иннокентий снова искал защиты у тусцийских и умбрийских городов; Перуджия обещала 28 февраля 1210 г. защищать отчину св. Петра.
Папа постыдно и жестоко обманулся. Долгие старания его посадить на императорский престол Вельфа были осмеяны его же креатурой. Он жаловался, что ему наносит обиду тот человек, которого он возвысил против почти всеобщего желания, и что он терпит теперь нарекания от тех, кто находит, что он достоин своей участи, так как он ранил себя им же самим выкованным мечом. Нельзя отрицать, что отчаянное положение папы было заслуженным наказанием, так как в споре за империю он занял положение главы партии.
История Оттона IV доказывает неопровержимую истину, которая в то же время есть и самое блестящее оправдание Гогенштауфенов и всех тех императоров, которые с такой жгучей ненавистью были заклеймлены как враги церкви. Если первый и единственный император, которого папы могли возвести на трон из рода Вельфов, превратился мгновенно из их послушной креатуры во врага, то, конечно, такое превращение произошло в силу непреодолимых условий. Оттон IV, как впоследствии Фридрих II, вел борьбу указами и мечом с еретиками и никогда не вмешивался в догматическую область церкви; но как только он сделался императором так восстал против основателя нового церковного государства, папы, который требовал Италию для самого себя и прямо заявлял о своей верховной власти также и в Империи. Если бы защитникам папских притязаний удалось доказать, что император был обязан подчиниться папе, как Арагон и Англия, и признать, что римскому епископу подвластны все монархи и даже все земные творения, тогда они заставили бы умолкнуть всякое противоречие. Но всякий благоразумный судья скажет, что сообразные с разумом границы между церковью и империей было со времени Григория VII нарушены папством в силу его преувеличенного идеала и что постоянно возвращающаяся их распря была только необходимой борьбой за восстановление равновесия между двумя властями. Папы вначале стремились к господству над Европой из морального принципа; но так как мораль глубоко проникала во все практические общественные отношения, то гражданское право вообще оказалось в опасности быть поглощенным церковным правом, и священнический трибунал грозил сделаться и политическим судом. Императоры восставали против римской иерархии во имя независимости государства и его законов. Они постоянно все снова
Клятвопреступление Оттона IV должно быть осуждено со всякой точки зрения; но каждый судья объяснит его вину трагическим конфликтом, в котором он оказался вследствие священного обета, данного им империи, и его конкордата с церковью. «Я дал клятву, – говорил впоследствии этот несчастный государь, – охранять величие империи и возвратить ей все права, которые были ею утеряны; я не заслужил отлучения; я не касаюсь духовной власти, скорее я хочу ее защитить; но как император я желаю быть судьей во всех мирских делах в целой империи». Правда, что это говорил император, который не был уже ни Генрихом III, ни Барбароссой, ни Генрихом VI, но который признал папский третейский суд в вопросе об империи, чтобы приобрести голос Латерана, и документально уступил папе те права, которые последний противозаконно присвоил себе. В этом заключалась его слабость, его осуждение и причина его неминуемого падения. Иннокентий, который с римским искусством окружил вельфского императора сетью договоров, оказывается правым по крайней мере по отношению к Оттону IV Может быть, последний не прогрессировал бы так быстро на своем новом пути, если бы его не ослепили яркие выражения преданности ломбардских городов и не подстрекали крики знати. Во время междуцарствия князья и города захватили кто старинные имперские права, кто церковные имения, кто владения Матильды. Получилась безграничная путаница, разобраться в которой часто было совершенно невозможно. Гибеллины ободряли Оттона быть смелым: они желали раздробления нового церковного государства и уничтожения папского господства в Сицилии. Дипольд и Петро Челино увещевали вельфского императора восстановить там права империи и предлагали ему свое оружие против сына Генриха VI. Если Оттон хотел упрочить будущность собственного дома, то он должен был сделать безвредным законного наследника Штауфенского дома. Прежде всего он направился в августе в Тусцию и занял там все земли, принадлежавшие к Матильдиному наследству. Некоторые города, как Радикофани и Аквапенденте, а также Монте-Фиасконе были взяты приступом, область Витербо была разорена, равно как и области Перуджии и Орвието. Здесь принес ему присягу тот самый префект Вико, который сделался ленником папы. Наконец, Оттон решился вторгнуться в Апулию, королевство молодого Фридриха; он выступил в ноябре из Риети, прошел в Mapсийскую область через Сору, графство Рихарда и далее в Кампанью. В Капуе он остановился на зимние квартиры.
Так как Оттон, очевидно, смотрел на Сицилию, важнейший лен церкви, как на имперскую область и решил снова присоединить ее к империи, то папа отлучил его от церкви 18 ноября 1210 г., всего через год после его коронования. Пылая гневом, он разбил свое собственное творение, как неудачно изваянного идола. Корону, одетую им на Вельфа, он хотел во что бы то ни стало снова сорвать с его головы. Эти события были так богаты политическими и личными противоречиями, хитросплетениями и уловками, что они вообще принадлежат к самым замечательным в истории.
Ни сомнения, ни продолжавшиеся переговоры с папой не могли удержать Оттона от завоевания Италии. В следующем году ему сдались почти все города, даже Неаполь. Он дошел до Тарента. Сарацины в Сицилии ожидали его и пизанские корабли стояли наготове, чтобы перевозить его войска на остров. Оттон поддерживал сношения с Римом, который он так тесно окружил, что туда не могли попасть ни послы, ни богомольцы. Городской префект Петрус передался ему; недовольная партия скова охотно примкнула к императору. Иннокентия обвиняли в том, что он был зачинщиком всего раскола в Империи; его называли вероломным и упрекали в противоречии, так как он сначала был на стороне Оттона, а теперь его преследовал.
Когда однажды он обратился к римлянам с назидательном проповедью, то старый народный вождь Иоанн Капоччи встал и воскликнул: «Уста твои, как уста Божьи, но дела твои, как дела дьявола».
Между тем по ту сторону Альп владычество Оттона уже колебалось. Фанатические монахи ходили по Германии, как эмиссары панской мести, а легаты папы подкапывали императорский трон. Как только отлучение его стало там известно, так против императора составилась сильная партия. Тем же немецким князьям перед которыми Иннокентии так настоятельно действовал в пользу возведения на трон Оттона, а так же злорадствовавшему французскому королю он писал жалобные письма, в которых признавал свою ошибку и отрекался от своего творения. Это было тяжким и заслуженным унижением для властолюбивого священника. Теперь он сам призвал на трон молодого Фридриха, которого до той поры он с такой холодно рассчитанной политикой совершенно устранял. Удовлетворением его мщения могло служить но крайней мере то, что у него был готовый претендент для свержения Оттона. В Нюренберге часть немецких князей объявила императора низложенным и признала на престол Фридриха сицилийского. Это заставило Оттона в ноябре 1211 г. покинуть Апулию и направиться в Северную Италию, где уже многие города более не признавали его, и маркграф д'Эстэ стал во главе направленной против него лиги. Весной 1212 г. он возвратился в Германию.