История города Рима в Средние века

Грегоровиус Фердинанд

В начале XIII века «сыны Урсуса» были уже многочисленны и могущественны и жили в римских дворцах, башни которых были построены на античных монументах в квартале Парионе. Они находились в наследственной вражде с поколением Романа де Скотта и Иоанна Окдолины, родственников Конти. Они выгнали эти роды из их жилищ в то время, когда Иннокентий осенью 1202 г. был в Веллетри. Возвратившийся папа приказал им помириться, и сенатор Пандульф изгнал враждующие партии одну к Св. Петру, другую к Св. Павлу. Но скоро город был взволнован убийством из родовой мести. Теобальд, один из Орсини, был убит на дороге к Св. Павлу, вследствие чего весь род Ursus'ов ворвался в город, с криками мести носил по улицам труп убитого и разрушил дома врагов. Жестокая ненависть к родственникам папы была перенесена и на него самого. Его небезосновательно обвиняли в непотизме, потому что Иннокентий старался учредить для своего честолюбивого брата Рихарда герцогское земельное владение в Лациуме, что ему и удалось вполне.

Рихард, живший постоянно в Риме, где он выстроил на средства папы гигантскую башню Конти, освободил задолжавшего графа Одо из дома Поли от его кредиторов, но по договору с ним получил его имущество, бывшее в старину церковными ленами. Одо обещал женить своего сына на дочери Рихарда, но потом отказался и потребовал обратно свои имения. А так как на это он не имел никаких основательных прав, то он стал восстанавливать народ против Конти. Члены семейства Поли, дворяне, чей род пришел в упадок вследствие неразумного хозяйствования в течение долгих лет, бродили по городу прося защиты, полураздетые и с крестами на плечах. В праздник

Пасхи они с криком ворвались даже в храм Св. Петра. Они нарушили папскую процессию и наконец преподнесли в Капитолии римскому народу их заложенные у Рихарда имения. Прекрасные владения дома Поли заключали в себе девять замков на границе Сабины и Лациума. Римляне тотчас же решили прибрать их к рукам; папа поспешил изложить перед сенатом свои права на эти церковные лены; он отдал спорное имущество своему брату в качестве залога, а скоро затем лен Поли и совсем перешел к Конти. Преданный папе сенатор Пандульф противодействовал домогательствам Поли вследствие их незаконности, поэтому народная ненависть обратилась и на него. Капитолий подвергся штурму; башня Пандульфа на Квиринале была подожжена.

Лишь с трудом спасся живший в ней сенатор, а также и брат папы, замок которого был народом взят приступом и объявлен городской собственностью. Сам Иннокентий в начале мая 1203 г. убежал в Палестрину. В те самые дни, когда латинские крестоносцы завоевали Византию, великий папа оказался угнетенным мелкими распрями римских баронов; ему угрожало неистовство народа, и он принужден был бежать. Противоречие между сознанием его папского могущества и его действительным стесненным положением в Риме глубоко печалило его. Осенью, когда поражающее известие о падение Константинополя уже дошло до него, он заболел в Ананьи так тяжело, что ожидали его смерти. Между тем приближался ноябрь, когда должны были произойти новые сенатские выборы. Недовольный народ хотел чтобы выбраны были 56 сенаторов, и папа, с которым сносились через послов, приказал заменявшим его кардиналам назначить 12 избирателей, на что он имел право. Народ запер их, как во время конклава, в башню, принадлежавшую одному из его вождей, Иоанну де Стацио, который построил себе дом на развалинах цирка Фламиния. С них взяли клятву, что они выберут по крайней мере двоих, принадлежащих к партии противников папы. Между тем уходящий сенатор Пандульф передал Капитолий приверженцам папы, а вновь избранный сенат распался по поводу дела Рихарда на две враждебные половины. Народная партия признавала имения Поли городской собственностью, другая отрицала это. Дикая война раздирала Рим, пока вконец измученный аристократами народ стал усиленно просить папу возвратиться Он сначала отказывался, но затем в марте 1204 г. приехал в Рим, мужественно решившись твердо противостоять беспорядкам и устроить по своей воле сенат, новое избрание которого предстояло по истечении шести месяцев. Иннокентий, принятый в Риме со всеми почестями, тотчас успокоил это восстание благоразумными мерами. Он назначил выборщиком человека, уважаемого всеми партиями, Иоанна Пьерлеоне, прежнего своего противника, в это время, может быть, уже бывшего его другом. Пьерлеоне выбрал в сенаторы Григория Петри Леонис Райнерия, своего близкого родственника, человека благородного происхождения, отличавшегося не силой, а справедливостью. Но противоборствующая демократическая партия не хотела и слышать о мире и вообще о предоставлении папе права выбора, она собралась в цирке Фламиния, объявила договор 1198 г. отмененным и выбрала свои сенат, назвав его «добрые люди общины».

Таким образом, Рим распался на две враждебные партии, папскую и демократическую. Пандульф де Субура, Рихард Конти, Петрус Анибальди из рода Алессиус и Джилидо Карбонис предводительствовали первой; Иоанн Капоччи, Барончелло, Иаков Фраяпане, Григорий и скоро опять перешедший на сторону народа Иоанн Райнерий были вождями второй. Эта ожесточенная городская война была политической борьбой, имевшей в основании своем очень серьезный принцип. Сторонники старинного общинного устройства противились передаче папе сенатских выборов, опасаясь, что за этим правом последуют мало-помалу и другие. Сверх того в спор введен был и процесс Поли, так как возрастающая сила родственного папе дома Конти давала справедливый повод к неудовольствию. Во главе народа стал опять самый сильный враг папы Иоанн Капоччи, тогда как экс-сенатор Пандульф командовал папскими сторонниками, а Рихард давал денежные средства. Сражались на всем пространстве от Колизея до Латерана и до Квиринала, в окрестностях которых находились башни, принадлежащие трем военачальникам: Рихарду, Пандульфу и Капоччи.

Средства и способ этой уличной войны в высшей степени характерны для того энергичного и грубого времени. Когда возникали враждебные политические партии, то они с бешеным рвением строили друг против друга башни из кирпича или дерева, чтобы оттуда с дикой яростью оставшихся в живых лапитов бросать друг в друга камнями. Эти укрепления вырастали в одну ночь; они клались или рубились с криком, сегодня опрокидывались, а завтра опять восстанавливались. Их строили на развалинах храмов, бань и водопроводов и снабжали метательными орудиями, а в то же время заграждали цепями узкие улицы и устраивали окопы вокруг церквей. Пандульф, атакованный Капоччи в термах Эмилия Павла, где теперь проходит улица Магнанаполи, а тогда стоял его дворец, выстроил над древним памятником деревянную башню, из которой с такой же яростью нападал на бывший вблизи замок своего врага. Алессии построили колоссальную башню на Квиринале; Джилидо Карбонис выстроил даже три башни, а Петрус Анибальди возвел одну вблизи Колизея. Этот амфитеатр принадлежал Франджипани, которые хотя все еще оставались обладателями звания Латеранских пфальцграфов, но уже не имели в городе такой большой силы, как тогда, когда они владели многими ленами в Кампаньи. Правда, Иннокентий III в начале 1204 г. оказал услугу пятерым сыновьям Оддо Франджипане – Якову, Оддо, Мануэлю, Ценциусу и Адеодатусу, – принудив общину Террачину уступить им замок Траверса, но зато самую Террачину он взял под свою защиту от притязаний на нее этих баронов которые за это на него озлобились. Как только они увидали, что Анибальди, родственник папы, хочет проникнуть в круг их укреплений, так они напали на него и градом метательных снарядов, бросаемых с вершины Колизея, старались помешать постройке его башни. Враждебные партии приводили с собой своих сородичей, вассалов, и наемные толпы народа и день и ночь яростно сражались метательными снарядами, мечом и огнем. В Риме раздавался звон оружия и грохот бросаемых камней, а папа оставался заключенным в Латеране, в квартале которого жили дружественные ему Анибальди, и мог слышать во внутренних своих покоях шум битв, происходивших между партиями. Храбрый Капоччи 10 августа взял штурмом укрепление Пандульфа и проник уже до Латерана, где он разрушил укрепленные остатки нероновского водопровода. Но деньги папы действовали еще сильнее против этих демократов, и утомленный народ требовал мира. Иннокентии согласился на следующее условие: четверо третейских судей должны в течение шести месяцев решить спор между антисенатом, избранным противоборствующей партией, и Рихардом Конти, а также сделать постановление и относительно сенатских выборов. Их решению папа согласился подчиниться на один год.

Такая формула мира нравилась народной партии, которая предвидела свое поражение. Капитолийский колокол созывал парламент, и когда он собрался, то Иоанн Капоччи встал и сказал: «Город Рим не привык уступать в борьбе с церковью; он привык побеждать своей силой, а не юридическими решениями. Но теперь я вижу, что он хочет покориться. Он отдает церкви государственные имущества вопреки решению народа и вопреки присяге сенаторов и отдает сенат во власть папы. Если мы, несмотря на наше многолюдство и силу, преклоняемся перед ним, то кто же потом осмелится ему противостоять? Никогда я еще не слыхивал о мире, столь позорном для города, и я всеми способами откажусь дать свое согласие на него». Противоречие этого демагога побудило и Иоанна Пьерлеоне Райнерия объявить также свое veto. Парламент разошелся в беспорядке, и противники снова взялись за оружие. Однако скоро все принуждены были принять предложенную формулу мира. Папа победил: четверо

третейских судей присудили ему право избрания сената, и вместе с этим решением римская община потеряла значительную часть своего политического могущества. Иннокентий с большим благоразумием проводил свои цели и столь же благоразумно, с умеренностью воспользовался своей победой. Не найдя ни одного человека, который в качестве сенатора был бы приятен обеим партиям, он согласился на избрание 56 сенаторов, хотя заранее предсказывал неудачный результат таких выборов. Это множественное правление уже через шесть месяцев было отменено навсегда, после чего новый сенатор, вероятно, тот же энергичный Пандульф субурский, возвратил спокойствие городу. Благодаря твердости и настойчивости папа добился большого успеха. После пятилетних горячих усилий он подчинил себе Капитолий. Таким образом, римский народ отказывался поочередно от своих великих прав: выбора папы, выбора императора и выбора сената.

Окончательно мир между городом Римом и Иннокентием был заключен в 1205 г. Папа изменил форму городского управления в том смысле, что с этого времени исполнительная власть была сосредоточена в руках одного-единственного сенатора или подесты, которого посредством прямого или непрямого выбора назначал сам папа. С этой конституцией начинается в Риме для пап эпоха более спокойная хотя часто прерываемая внутренней борьбой.

Глава II

1. Положение дел в Сицилии. – Иннокентий III делается опекуном Фридриха. – Марквальд. – Вальтер Бриеннский. – Германские владетельные бароны в Лациуме. – Общины в Лациуме. – Рихард Конти становится графом Сорским. – Возвращение папы из Лациума в Рим

Ведя борьбу с римской общиной, Иннокентий в то же время был глубоко погружен в ход событий политического мира, которые сделали его третейским судьей Европы. Эти события изображаются во всеобщей истории; история же города Рима только соприкасается с немецкой борьбой за корону и с ходом дел в королевстве Сицилия, которое с этих пор приобретает очень большое значение для империи, для папства и для Италии.

Вдова Генриха VI оказалась беззащитной против бурных волнений, разразившихся над Сицилией после смерти императора. 17 мая 1197 г. она короновала в Палермо своего трехлетнего сына, но наследник ненавистного завоевателя имел мало шансов на то, чтобы когда-нибудь действительно владеть королевством. Сицилийцы в справедливой национальной ненависти восстали против немцев, которые должны были им казаться лишь угнетателями их отечества, достигшего при действии норманнских законов цветущего состояния в богатстве, промышленности и искусствах. Умеренных южан возмущала невоздержанность ландскнехтов и необузданная алчность грубых баронов и рыцарей, которые смотрели на богатый остров как на рай для счастливых авантюристов. Классически образованный норманн, глубоко серьезный историк с поэтическим вдохновением выразил в страстных излияниях национальное чувство Силиции при падении норманнской династии. Патриоты подняли крик: вон от нас чужеземцев! Грозила сицилийская вечерня; Констанца уступила народному требованию и изгнала всех немцев. Беспомощная среди партий, споривших за власть, и удрученная заботой о своем сыне благочестивая вдова Генриха VI обратилась к защите папы, имя которого гремело по всей Италии. Муж ее никогда бы не признал ленных прав святого престола; но она по необходимости должна была сделать это: Иннокентий обещал ей утверждение сицилийской короны за ее сыном, но с неслыханным условием отказа от старинной церковной свободы норманнских королей. После долгого сопротивления Констанца согласились, тогда в Сицилию отправился кардинал с ленной грамотой. Но императрица умерла до прибытия его в Палермо 28 ноября 1198 г., назначив папу опекуном Фридриха. Констанца заключила собой ряд норманнских королей Сицилии и была родоначальницей сицилийских Гогенштауфенов. Она явилась зловещим образом Пандоры в германской империи.

Дело Генриха VI разрушилось в Сицилии, так как Иннокентий не только восстановил там ленное право церкви, но и сделался правящим опекуном наследника престола. Покровительство папы сохранило юному Фридриху корону Рожера; но никакому государю подобное покровительство не доставалось столь дорого.

Иннокентий взял на себя управление королевством с искренним желанием укрепить трон за сыном Генриха, освободить его от немецких и сицилийских притеснителей и навсегда сделать из него благодарного вассала церкви. Ему стоило долгих усилий добиться признания ее верховенства и подчинить себе немецких ленных графов Генриха, так как выгнать этих феодальных властителей из их владений в Апулии было не так легко, как в Средней Италии. Некоторые из них имели владения в пограничной местности на Лирисе, где Дипольд фон Фобург, граф Ачерро, был капитаном замка Арче, а Конрад фон Марлей владел Сорой с замком Сорелла на крутой скалистой вершине. Они притесняли, как раньше пришлые норманнские бароны, сопротивлявшееся им население, наводили страх на Кампанью и Апулию и делали опустошительные набеги на папский Лациум. Они тотчас соединились с Марквальдом, когда этот изгнанный из Анконы сенешаль прибыл в свое графство Молизе и после смерти Констанцы объявил себя протектором Фридриха, основываясь на доверии к нему императора Генриха, который, умирая, передал ему свое завещание и поручил его исполнение. Во власть его попал С.-Джермано; он продолжал переговоры с кардиналами и обманул их летом 1199 г. в Вероли. Его союзники Дипольд и Конрад остались в Апулии, а сам Марквальд перебрался в Сицилию, чтобы там поддержать свое опекунство. Иннокентий набрал войска из церковной области и из Тусцийского союза; только римляне, которые как раз в это время воевали с Витербо, не дали ему помощи в деле, далеком от их целей. Вообще папа не мог пользоваться милициями Рима, кроме того случая, когда город сам этого желал, и он платил им, как наемным войскам. Новое папское войско повел в Сицилию двоюродный брат Иннокентия храбрый маршал Якоб, имея цель разбить Марквальда. В это же время поступил на службу к папе опытный в военном деле авантюрист из Франции Вальтер, граф де Бриенн, недавно женившийся на дочери последнего норманнского короля Танкреда. На этом основании он заявил притязания на Тарент и Лечче, которые Генрих IV признал в 1194 г. ленными владениями несчастного сына Танкреда Вильгельма, но не передал ему. В сущности, Вальтер являлся новым претендентом на Сицилию и предполагаемым мстителем за норманнский королевский дом. Повторялись времена Роберта Гюискара, так как мир кишел странствующими военными героями. Бродячие рыцари из Германии и Франции сражались за господство в Сицилии, а храбрые крестоносцы, могущественные родственники Вальтера, с беспримерной смелостью завоевали великий Константинополь, чтобы основать там Латинскую империю со множеством княжеств. В 1200 г. Вальтер прибыл в Рим со своей женой Альберией, ее матерью, вдовой Танкреда, и знатной свитой. Он потребовал себе от папы, как верховного владетеля Сицилии в ленное владение Лечче и Тарент. Это смутило Иннокентия; после долгих рассуждений он признал основательность претензии Альберии и действительно присудил отдать ее мужу эти лены; но клятва Вальтера ни в чем не вредить Фридриху как королю Сицилии, а напротив, быть его верным вассалом не оградила папу от протестов со стороны советников юного короля, и сам Фридрих впоследствии делал упреки церкви за то, что она уже в то время, когда он был под опекой, выставила против него претендента. Между тем Иннокентий был рад приобрести на свою службу, а также, как он думал, и на службу Фридриха, одного из лучших полководцев того времени. Таким образом, он был первым папой, показавшим французам дорогу в королевство Сицилию.

Когда Вальтер с воинственной толпой французских рыцарей явился в 1201 г. в Апулию, то все там повернулось против немцев. Мы не будем останавливаться в событиях войны в обеих Сицилиях, в которой выдающуюся роль играли Вальтер, Дипольд и Марквальд, авантюристы того времени, полные мужества хитрости и силы, которым только недоставало счастья норманнов или Симона де Монфора. Марквальд неожиданно умер в 1202 г. в Сицилии, которую он в качестве регента мужественно защищал против врагов. Его смерть избавила Фридриха от тиранического протектора, а папу – от самого опасного врага, приверженца Генриха VI Вальтер, сначала одержавший победу над Дипольдом при Каннах, в июне 1205 г. был смертельно ранен, попал в руки своего противника и умер в замке Сарно смертью рыцаря, после чего Дипольд, ставший могущественным, примирился на некоторое время с церковью.