История города Рима в Средние века
Шрифт:
Амнистия возвратила в Рим многих гибеллинов, которые вместе с гвельфами заседали снова в парламенте. Многие приверженцы Манфреда, как, например, Иаков Наполеон из рода Орсини, покорились папе, но только для виду. Как только побежденная партия оправилась от смущения, так она со свойственной итальянцам ловкостью организовалась повсюду – в Ниме и в Тоскане, в Неаполе и в Ломбардии – в тайные союзы. Невыносимое высокомерие гвельфской аристократии так ожесточило римский народ, что уже в первой половине 1267 г. римляне восстали, установили демократическое правление из 26 доверенных лиц и назначили народным военачальником Анджело Капоччи из партии гибеллинов. Климент принужден был признать этот переворот; народный военачальник даже апеллировал к нему, когда аристократы, подстрекаемые, как говорили в Риме, из Витербо, начали борьбу с новым правительством, и тогда папа, чтобы особенно отметить свою невиновность, послал двух епископов для установления мира.
Между тем
Инфант явился счастливым кандидатом в Риме, где его дублоны открыли ему доступ в Капитолий. Народный военачальник Капоччи остановил на нем свой выбор, и римляне охотно взяли себе в сенаторы кастильского принца, отличавшегося военной славой и богатством, от которого они ожидали могущественной защиты против заносчивости аристократии и притязаний папы. Дворяне, большая часть кардиналов и даже сам папа противились этому выбору, но безуспешно. Настроение в Риме снова повернулось в сторону гибеллинов, как только Карл Анжуйский вступил на сицилийский престол. Инфант прибыл из Витербо в июне 1267 г., чтобы вступить в управление городом; таким образом, по странной случайности двое братьев-испанцев в одно и то же время были один избранным королем, другой сенатором римлян.
Городское управление Дона Арриго скоро приобрело не меньшее значение, чем управление его предшественника Карла Анжуйского. Как только инфант принял его на себя, так начались его несогласия с папой; он хотел подчинить Капитолию всю Кампанью, отнять судебную власть у духовенства, сломить гордость аристократии. Папа протестовал, но сенатор не обратил на это внимания. Народ уважал принца, который сначала был одинаково справедлив к гвельфам и к гибеллинам; но его пылкая ненависть к Карлу и неожиданные события скоро побудили его открыто объявить себя врагом церковной партии.
Сторонники Манфреда и Швабского дома собрались в Тоскане. В этой стране взошло новое драконово семя тех двух старинных партий, неумолимая вражда которых придала итальянской истории героический характер дикой и великой страсти и под формами и девизами которых итальянцы продолжали вести борьбу даже и тогда, когда уже окончилась великая распря между церковью и империей. Фантазия того времени представляла себе эту неистовую партийную войну как темное дело двух демонов Гвельфа и Гибеллина, и в самом деле они были фуриями Средних веков. Они появились в первый раз не в эпоху Манфреда; их происхождение относится к более раннему времени, но их дикое развитие начало преимущественно со времени падения господства Гогенштауфенов принимать тот страшный характер партийной борьбы, который разорвал провинции и города Италии на две враждующие половины. Только Пиза и Сиена, Поджибонци и Сан-Миниато аль Тедеско остались после гибели Манфреда единственными сторонниками Штауфенов, или гибеллинами. Граф Гвидо Новелло, оставивший Флоренцию в момент упадка духа, собрал немецких наемников и своих друзей вокруг швабского знамени в Прато и других замках. Из военачальников Манфреда некоторые спаслись с Беневентского поля битвы или из апулийских темниц, таковы братья Гальван и Фридрих Ланчиа, Конрад Антиохийский, внук императора Фридриха и зять Гальвана, Конрад и Маринус Капече, благородные неаполитанцы, и Конрад Тринчиа из Фолиньо. Королевство Сицилийское стонало под игом своего нового владетеля; попираемое ногами французских сборщиков податей, судей и управителей, лишенное деспотическим правлением Карла всяких прав и свобод, оно находилось в таком состоянии, сравнительно с которым правление Манфреда являлось золотым веком. Народ, изменивший ему, вспоминал
Апулийские изгнанники бежали в Тоскану и рассказывали там, что Сицилийское королевство готово к восстанию. Приверженцы Манфреда видели, что его дети томятся в цепях и не способны защитить свои наследственные права; поэтому они обратили свои надежды на Конрадина, последнего законного наследника Сицилии, которого когда-то гвельфы звали в Италию против узурпатора Манфреда.
Сын Конрада IV, родившийся 25 марта 1252 г. в замке Вольфштейн, близ Ландсгута, имел от роду 14 лет, когда пал его дядя и чуждый завоеватель занял престол, бывший по праву наследства его неоспоримой собственностью. Он находился под покровительством своего сурового дяди Людвига Баварского и своей матери Елисаветы, сестры этого герцога, которая в 1259 г. вышла во второй раз замуж за графа Мейнгарда фон Герц. Одно мгновение императорская корона носилась над головой Конрадина, но папа, который не решил спора о короне между Альфонсом и Ричардом, чтобы ослабить Германию партийной борьбой и оставить
Италию без императора, запретил избрание последнего отпрыска из рода Гогенштауфенов. У Конрадина остался только бессодержательный титул короля Иерусалимского и его очень уменьшившееся Швабское герцогство. Он рос в Баварии, где дух его питался песнями туземных певцов и возбуждающими картинами геройского величия и падения его дома.
В политической истории немного таких трогательных случаев, как судьба этого юноши, которого сила унаследованных обстоятельств привела из отечества в Италию, чтобы, как последнего в его геройском роде, принести в жертву на могилах его предков. Послы гибеллинов из Пизы, Вероны, Павии и Сиены, Лучерии и Палермо уже в 1266 г. являлись в Констанц, Аугсбург или Ландсгут; в следующем году прибыли братья Ланчиа и Капечи, чтобы возбудить к полету «едва оперившегося орла». По красивому сравнению гвельфа Маласпины, они были похожи на тех волхвов, которые принесли грядущему Царю золото, ладан и смирну. Они обещали ему поддержку Италии, если он снова развернет на Альпах знамя империи и придет освободить страну своих славных отцов от ненавистной тирании.
Когда внук великого Фридриха увидел у своих ног итальянских послов, выражавших ему свою преданность, когда он услышал их чудесные речи и принял их богатые дары, как залог их обещаний, то его охватил мечтательный восторг. Голоса сирен призывали его в прекрасную и роковую страну, исторический рай германских стремлений, куда и его славные предки как будто звали его из своих неотомщенных могил. Его мать противилась, но дяди и друзья соглашались. Слух пошел за Альпы, что юный сын Конрада IV снаряжает войско, чтобы идти в Италию, свергнуть с престола тирана Карла и снова восстановить швабское владычество.
Глава III
1. Гибеллины подготавливают поход Конрадина. – Карл в качестве главы гвельфской лиги отправляется во Флоренцию. – Восстание в Сицилии и Апулии. – Дон Арриго становится на сторону гибеллинов. – Гвидо де Монтефельтре, просенатор. – Конрадин идет в Италию. – Гальван Ланчиа в Риме. – Сенатор арестовывает вождей гвельфов. – Союз между Римом, Пизой, Сиеной и гибеллинами в Тусции
Конрадин послал в Италию, а также и в Рим письма и манифесты, в которых он объявлял, что придет для восстановления прав своих предков, и называл себя короли Сицилии. Поэтому папа в Витербо начал против него процесс: он обнародовал эти документы и вместе с тем буллу, в которой запрещал курфюрстам Германии когда-либо избирать Конрадина в римские короли и угрожал отлучением всем его приверженцам.
«Я не придаю большого значения, – писал Климент IV в октябре 1266 г., – послам, которых гибеллины отправляют к своему идолу, мальчику Конрадину; я очень хорошо знаю его положение; оно настолько бедственно, что он не может помочь ни самому себе, ни своим сторонникам». Однако весной 1267 г. слухи сделались более определенными, и гибеллины в Тоскане стали держать себя более угрожающим образом. 10 апреля папа писал к флорентинцам: «От корня дракона восстал ядовитый василиск, уже наполняющий Тоскану своим зачумленным дыханием; он посылает змеиное отродье, людей погибели, изменников нам, вакантной империи и славному королю Карлу, сообщников своих планов к городам и дворянам; хитрый и искусный во лжи, он кичится своим мишурным блеском и старается совратить с пути истины кого просьбами, кого золотом. Этот безрассудный юноша – Конрадин, внук Фридриха, покойного римского императора, отвергнутого справедливым приговором Бога и его наместника. Орудия его суть нечестивцы Гвидо Новелло, Конрад Тринчиа и Конрад Капече, вместе со многими другими, которые хотят воздвигнуть в Тусции этого позорного идола и тайно и явно вербуют немецких наемников, чтобы заключать союзы и устраивать заговоры». 14 апреля папа послал Конрадину второй вызов с требованием явиться к нему на суд.