История Греции
Шрифт:
Значение Мегар для афинской торговли. Политический переворот в Мегарах
В Мегарах, дорийском по происхождению государстве, входившем с давних времен в Пелопоннесский союз, произошел, несомненно под влиянием афинской агитации, политический переворот. Территория Мегар, неудобная для земледелия, давала скудные урожаи, и мегарцы нуждались в ввозном хлебе, а следовательно, в сбыте своей ремесленной продукции. Однако островной и малоазийский рынки находились уже всецело в руках афинян, и для слабых Мегар было бы безумием пытаться силой отнять у афинян эти рынки. В частности, Византий, основанный когда-то мегарцами И находившийся с ними в теснейшей не только религиозной, но и коммерческой связи, вошел теперь в Афинский морской союз, и, следовательно, находился в зависимости от Афин. Для того чтобы коммерческие связи Мегар с Византией можно было поддерживать и расширять, необходимо было расположить к себе Афины. Понятно, что Мегары колебались между Спартой и Афинами. Успех афинского оружия в Пелопоннесе и демократический переворот в Аргосе, Мантинее и некоторых других государствах Пелопоннеса положили конец колебаниям Мегар: крестьянству и городским торговцам и ремесленникам удалось снова, как в VI в., одержать верх над аристократией. Для Афин вхождение Мегар в сферу их влияния также имело совершенно исключительное значение. В V в. техника мореплавания еще не стояла на столь высоком уровне, чтобы
Практически торговля между всем бассейном Эгейского моря и Западом — Италией, Сицилией и Карфагеном — могла осуществляться только через Истм. Это и было причиной расцвета Коринфа, обогащавшегося на пошлинах за перевозимые через перешеек товары. С другой стороны, необходимость платить пошлины коринфянам делала торговлю с Западом маловыгодной для афинян, захвативших уже в это время всю торговлю на Эгейском море. Мегары владели гаванью Нисеей на Сароническом заливе Эгейского моря и гаванью Пегами на Коринфском заливе, обе гавани были соединены между собой короткой и удобной дорогой. Стоило только этим гаваням попасть в сферу влияния Афин, и афиняне получали возможность захватить в свои руки торговлю между Эгейским морем и Западом, сведя на нет коринфскую торговлю, так как на Эгейском море они были полновластными хозяевами. Понятно также, что для Коринфа, соседа Мегар с юга, недопущение афинян в Мегариду было вопросом жизни и смерти. Единственным шансом сохранить свою торговую роль было для коринфян присоединение Мегариды к территории Коринфа; такие попытки делались и ранее. Переворот в Мегарах послужил поводом для новой такой попытки. Мегары обратились за помощью к Афинам. Афиняне захватили Мегариду. «Таким образом, — замечает Фукидид (I, 103), — афиняне завладели и Мегарами и Пегами и построили Длинные стены (по обе стороны дороги) из Мегар в Нисею, поставив внутри их гарнизон. С этого времени и начинается жгучая ненависть между Коринфом и Афинами». Эта ненависть засвидетельствована вплоть до начала IV в. (Аристофан). При тогдашней военной технике Длинные стены делали Мегары совершенно неприступными с суши для лакедемонян. Захват Мегар, помимо торговых преимуществ, обеспечивал афинян от неожиданного нападения пелопоннесского войска и послужил серьезным предостережением не только для Коринфа, но и для другого ближайшего соседа Афин — Эгины, которая заключила тесный союз с Коринфом.
Маленькие Мегары не могли мечтать о господстве на Эгейском море. В другом положении была Эгина. Она была очень богатым государством и имела разветвленные торговые связи в Эгейском море, все в большей мере становившемся внутренним морем Афин. На Западе Эгина не торговала: Эгейское море, по которому лежал путь в столь важный для эгинской торговли Египет, было единственным источником ее благополучия. Попытку вернуть былое влияние в Эгейском море Эгина должна была сделать или теперь, когда Афинам приходилось вести войну сразу на нескольких фронтах, или никогда. Эгиняне не преминули воспользоваться этим случаем.
Начало военных действий афинян в Пелопоннесе и на острове Эгине
Если в 460 г. афиняне только пришли на помощь мегарцам, подвергшимся нападению коринфян, то в следующем году афиняне уже сами начали военные действия в Галиях, в Арголиде. На суше они потерпели поражение от коринфян, зато близ Эгины афинский флот напал на соединенный флот пелопоннесцев и эгинян и одержал блестящую победу, взяв в плен 70 неприятельских кораблей. После этого афиняне осадили Эгину. Устранение коммерческой конкуренции Эгины было для афинян почти так же важно, как ослабление коммерческой мощи Коринфа: Перикл называл Эгину «бельмом на глазу Афин». В это время Эгина была, после Афин и Коринфа, сильнейшей морской державой. [203] Она лежала при выходе из Саронического залива и могла без труда помешать выходу и входу афинских торговых судов. Не менее важно было то, что Эгина играла ведущую роль в торговле хлебом с Египтом, занимавшим тогда первое место по количеству производимого зерна, подобно тому, как Коринф держал в своих руках торговлю италийским и сицилийским хлебом. Как мы узнаем из Геродота (II, 178), только три греческих государства имели в VI в. собственные храмы в важнейшей гавани Египта Навкратисе: Милет, Самос и Эгина. Но Милет был разрушен в 494 г. и с тех пор потерял значение; Самос вошел в Афинский союз, а, стало быть, и в сферу афинского торгового влияния. Оставался единственный конкурент в Египте — Эгина, и его надо было устранить. Понятно, что коринфяне были весьма заинтересованы в том, чтобы помочь Эгине. Для этого они напали с суши на Мегары, рассчитывая, что афиняне не будут в состоянии сражаться на нескольких фронтах. Однако афиняне призвали на службу граждан самых старших и самых младших призывных возрастов и с их помощью, под предводительством Миронида, одержали победу над коринфянами, причем осенью 459 г. отряд коринфян, заблудившихся на территории Мегар, был перебит афинянами до последнего человека.
203
В начале V в., до постройки флота Фемистоклом, ее флот был значительно сильнее афинского; античные авторы говорят о «талассократии» (господстве на море) Эгины в это время.
Постройка Длинных стен в Афинах
Продолжая осаду Эгины, афиняне вместе с тем спешно принялись за дальнейшее укрепление своего города. Именно к этому времени относится сооружение высоких стен, соединяющих город с его гаванями. Северная стена вела к Пирею, южная — к Фалеру. Благодаря этим стенам Афины, пока они сохраняли власть над морем, не могли быть взяты с суши измором. Как и естественно было ожидать, оба врага Афин — Спа рта и Персия — объединились теперь для борьбы с ними; Периклу приходилось платиться за ошибку, допущенную в свое время Афинами, пославшими экспедицию на помощь восставшему Египту. Перс Мегабаз привез спартанцам от персидского царя большую сумму денег, чтобы побудить их вмешаться в борьбу между Афинами и союзниками Спарты, Коринфом и Эгиной. Однако спартанцы в духе своей постоянной политики попытались, не открывая военных действий, действовать через своих агентов, сторонников аристократической партии в Афинах, с целью произвести здесь олигархический переворот. В это время Кимон был изгнан из Афин, но его партия, возглавляемая Фукидидом из Алопеки, готова была любой ценой свергнуть ненавистную ей власть демоса.
Сооружение Длинных стен было переломным пунктом в истории Афин. Оно означало полную неуязвимость их со стороны Спарты и окончательное перенесение центра тяжести афинской политики на море, на флот, экипаж которого рекрутировался из беднейших элементов населения, что вело к усилению демоса. С
Война в Беотии. Битва при Танагре
Постройка Длинных стен, казалось бы, должна была заставите спартанцев перейти к решительным действиям: это был удобный случай поставить в Афинах у власти реакционную группу и принудить афинян изменить их политику. Спартанцы двинулись походом на север, воспользовавшись тем предлогом, что жители Фокиды напали на небольшую горную область Дориду, считавшуюся метрополией всех дорян, и прежде всего спартанцев, тогда как фокидцы были союзниками афинян. Спартанцам удалось быстро сломить сопротивление фокидцев. На обратном пути, когда спартанцы проходили через Беотию, к ним, по сообщению Фукидида (I, 107), обратились за помощью две делегации: афинские сторонники олигархии, желавшие, «чтобы спартанцы помешали постройке Длинных стен и свергли демократию», и фиванские аристократы; Фивы, очевидно, хотели воспользоваться помощью спартанцев, чтобы восстановить утраченную власть в Беотийском союзе. Демократам остальных городов Беотии ничего не оставалось, как обратиться за помощью к афинянам. При Танагре произошло решительное столкновение между демократическими и реакционными государствами Эллады (457 г.). Бок о бок с афинянами сражались аргосцы и ионийские союзники Афин; на помощь к ним пришел также отряд фессалийской конницы, бывшей лишь случайным их союзником, ибо в Фессалии был аристократический строй. Всего в битве участвовало до 14 000 человек. Афиняне и их союзники были разбиты войском пелопоннесцев и фиванцев. Причиной поражения, по-видимому, было изменническое поведение афинских аристократов, вошедших в тайное соглашение с союзниками афинян — фессалийцами: в самый разгар боя фессалийцы перешли на сторону спартанцев и стали рубить афинян. [204]
204
Позднейшая историография пыталась всякими правдами и неправдами снять с афинских аристократов обвинение в государственной измене. Был измышлен рассказ о прибытии Кимона на фронт для защиты отечества и об афинских аристократах, сплотившихся вокруг доспехов изгнанного Кимона и погибших до последнего человека. Это невероятно уже потому, что друзья Кимона (например, упомянутый в этой истории Евфипп из Анафлиста) принадлежали не только к другим демам, а не к дему Лакиадов, из которого происходил Кимон, но и к самым различным филам, а следовательно, по афинским законам должны были сражаться не рядом друг с другом, а в отрядах различных фил. Конечно, трудно сомневаться в том, что среди афинских аристократов были и честные патриоты, не хотевшие стать предателями своего отечества; но это, вопреки мнению Эд. Мейера, не снимает с афинских аристократов в целом обвинения в государственной измене, брошенного им таким серьезным историком, как Фукидид. Рассказ о прибытии Кимона на поле битвы и последовавшем вслед за этим досрочным возвращением его из изгнания противоречит и сообщению Платона в «Горгии» (516 d). «Измышление безвкусной истории о Кимоне показывает лишь одно: очевидно у его друзей совесть была не чиста»
С 457 г. открываются прямые военные действия между Спартой и Афинами, продолжавшиеся до 451 г. Некоторые историки называют эту войну «Первой пелопоннесской войной».
Для политики Спарты характерно поведение ее после битвы при Танагре. Спартанцы не могли не видеть, что фиванцы, предоставленные самим себе, будут раздавлены своим более могущественным соседом. Однако принципы спартанской политики не позволяли долго держать большое количество спартиатов вдали от Спарты, за границей Пелопоннеса, ибо это могло бы способствовать восстанию илотов. Спартанцы должны были быть особенно осторожны в это время, так как осада Итомы еще не окончилась. Поэтому они, оказав помощь фиванцам, ушли назад, не причинив Афинам сколько-нибудь существенного вреда, а только опустошив недавно захваченную афинянами Мегарскую область. По-видимому, результатом спартанской победы была попытка Фив подчинить себе всю Беотию, причем вожди других беотийских городов были изгнаны. Тогда эти изгнанники, хотя они и принадлежали к аристократам, обратились за помощью к Афинам; это был первый случай, когда демократические Афины оказали помощь аристократическим группам: как справедливо указывает автор псевдоксенофонтовой «Афинской политии», этот противоестественный союз должен был раньше или позже окончиться плачевно для афинян; что и случилось позже, в 446 г.
Битва при Энофитах и падение Эгины
Через 62 дня после битвы при Танагре афиняне снова выступили против фиванцев под предводительством Миронида и в битве при Энофитах (город в северной части Беотии) разбили их наголову. Однако уже очень скоро аристократия беотийских городов должна была пожалеть о том, что демократические Афины оказали ей помощь. Правда, в мелких городах Беотии, где городского демоса не было, у власти остались зажиточные люди во главе с аристократами; зато в больших городах, в Фивах и Орхомене, уже скоро аристократам, несмотря на лояльность к Афинам, пришлось уйти, и власть перешла к городскому демосу, который фактически и сделался вершителем судеб Беотии.
Этот успех афинян оказал немедленно же влияние на соседние государства. Опунтские локрийцы после того, как оба их соседа, фокидцы и беотийцы, оказались союзниками афинян, не могли уже держаться политики нейтралитета. Фокидцы были друзьями афинян и охотно заключили с ними союз, [205] локрийцы же, в наказание за их несочувствие афинянам, вынуждены были выдать им сто наиболее знатных граждан в качестве заложников и передать свою колонию Навпакт в Коринфском заливе. В таком же положении оказались и жители Эгины: после того как афиняне стали хозяевами во всей средней Греции до Фермопил, и после того как стало ясно, что спартанцы не сделают ни Малейшей попытки изменить это положение вещей, Эгине ничего не оставалось, как прекратить сопротивление и сдаться афинянам (456 г.). Жителям Эгины пришлось срыть стены, выдать корабли, заплатить контрибуцию и вступить в члены Афинского морского союза. Вслед за этим к афинянам присоединился и город Трезен в Арголиде, связанный с Афинами религиозно-мифологической традицией. [206]
205
По Диодору, спартанцы во время похода на север покорили фокидцев (XI 79); поэтому после битвы при Энофитах афинянам пришлось якобы снова покорять силой фокидцев (XI, 83). По Фукидиду (I, 107), спартанцы не покорили фокидцев, а только заставили их вернуть захваченные города. Я полагаю, что необходимо отдать предпочтение Фукидиду, и считаю сообщение Диодора ошибочным.
206
Любимый афинский национальный герой Тезей родился в Трезене, в Трезене же нашли приют афиняне во время Саламинской битвы.