История груди

Ялом Мэрилин

Более поздние апологеты «Песни», и иудейские, и христианские, интерпретировали ее как метафору отношения Бога к народу Израиля или как отношения между Христом и верующими в него. Но такую интерпретацию опровергает реальность самого текста. В самом деле, повторяя верные слова переводчиков «Песни» Ариэля Блоха (Ariel Bloch)и Ханы Блох (Chana Bloch),«Такого рода экзегеза (толкование) требует заметной изобретательности и лингвистической акробатики. Наиболее экстравагантные из „находок“ теперь выглядят весьма забавными». Например, интерпретация женских грудей как братьев Моисея и Аарона, или как Ветхий и Новый Завет! ^[35] Попытки оправдать «Песнь» и назвать ее выражением священного союза между Богом и иудеями в наши дни

уступили место более приземленным интерпретациям. Наше время не мешает нам воспринимать «Песнь» как образец любовной лирики, относящейся к смертным мужчинам и женщинам.

35

Ariel Bloch and Chana Bloch, The Song of Songs, A New Translation,c. 31.

Хотя существует опасность интерпретировать библейские тексты так, словно они излагают хронологическую последовательность событий, мы можем спокойно сделать некоторые выводы, касающиеся иудейских женщин. Как и древние гречанки, которые не были ни рабынями, ни проститутками, библейские женщины обречены на целомудрие в отцовском доме и на моногамию в доме мужа. Жена обязана была прятать свое тело от любых взглядов, смотреть на него дозволялось только мужу. Ее голова, вероятно, тоже была покрыта после того, как она надела свадебное покрывало ^[36] . За исключением выдающихся женщин, таких как могущественная пророчица Дебора или героическая Юдифь, библейские женщины удивительно похожи на своих сестер в современном Западном мире. Покорные дочери, послушные, но иногда откровенные жены, беспокойные матери — все они подчиняются диктату мужчин, которые о них заботятся. Их груди принадлежат их мужьям и детям по божественному указу.

36

Josy Eisenberg, La Femme au Temps de la Bible,c. 85.

Когда мы обращаемся к Новому Завету,особенно к Евангелиям от Матфея и от Луки, то видим две ключевые фигуры. Это две Марии — Мария Магдалина и Пресвятая Дева Мария. История последующих веков доказала, что Пресвятая Дева Мария более популярна. И снова мы видим образ женщины, которую ценили как мать. У Богородицы тело обычной женщины, но окутанное мистической тайной. С одной стороны, она выносила дитя в своем чреве и родила его, как любая другая женщина. С другой стороны, она отличалась от других женщин тем, что зачатие ее сына произошло в других условиях. Она забеременела не от своего законного мужа, а от Святого Духа. Таким образом, она зачала и выносила Сына Божия, но ее не коснулось презрение к женской плоти и сексуальному акту, которое начало распространяться среди раннехристианских отцов церкви. Другие женщины не могли надеяться на достижение уникального статуса Девы Марии, но для них сохранялась возможность остаться сексуально непорочными.

Правда, собственно в Новом Завете плоть не осуждается. Но раннехристианская теология рассматривала тело как врага, которого необходимо победить. Считалось, что плоть, и особенно женская плоть, несет в себе угрозу духовному совершенству, так как отвлекает внимание человека от Бога и склоняет его к совершению таких грехов, как прелюбодеяние и супружеская измена. Начиная с боевого клича святого Джерома «Победим плоть» в IV веке и до усилий святой Терезы «достичь власти над телом» в веке XVI, христианство учило своих приверженцев отказываться от плотских радостей (если не призывало умерщвлять плоть).

В этом ключе выдержана и история IV века о девственнице, позже канонизированной под именем святой Макрины. Девушка обнаружила у себя опухоль на груди. Отказываясь, из девической скромности, позволить врачу прикоснуться к ее груди или сделать операцию, она лишь попросила свою мать начертить крест на почти гангренозном органе. Монахи-бенедиктинцы, записавшие эту историю, сделали следующий вывод: Господь благословенно воспринял отказ девушки от прикосновения других мужских рук, кроме Его. Бог сам излечил ее, и на груди остался лишь маленький шрам ^[37] .

37

Jean Claude Bologne, Histoire de la Pudeur,c. 84.

Негативное

отношение церкви к плоти нашло свое выражение в искусстве раннего Средневековья, которое почти не делало различий между мужским и женским телом. За редким исключением, небесные фигуры, украшавшие фасады церквей, были лишены выпуклостей, ассоциирующихся со взрослым телом. Грудь женщин изображали такой же плоской, как и мужскую грудь.

Если же груди женщин изображали обнаженными, то такое изображение несло в себе отрицательный смысл. Нагие мужчины и женщины изображались в горниле Преисподней над порталами романских и готических церквей, тогда как души спасенных, в туниках, скрывающих их асексуальные формы, устремлялись в Рай. Демонов-мужчин иногда награждали большими висячими грудями, которые символизировали их растленную сущность, как на настенной росписи в церкви Святой Сесилии в Альби (Франция). Хотя груди были доминирующей чертой в священном пантеоне Древнего мира, христианское искусство утверждало, что признаком святости являлось отсутствие грудей.

При символическом изображении смертных грехов художники писали женщин с обнаженной грудью, иногда изуродованной в наказание. Это особенно характерно для изображений Похоти, одного из самых страшных смертных грехов, которая обычно ассоциировалась с женщинами. Похоть принимала наказание через те органы тела, через которые в нее проник грех, а именно груди и гениталии. В настенной росписи эпохи раннего Средневековья в церкви города Тавана (Франция) Похоть изображена в виде женщины, пронзающей себе грудь копьем (илл. 13). В сцене Страшного Суда, какой ее увидел художник из Брюсселя Колен де Котер и изобразил в церкви Святого Альбана в Кельне, Похоть — это женщина в аду с жабой на груди и языками пламени, поднимающимися от лобка.

Но и принимающие муки святые тоже изображались переносящими телесные страдания, однако их страдания воспринимаются как христианский подвиг. Часто можно было видеть прямую связь между пыткой, которой подвергался конкретный мученик, и той силой, которая ему приписывалась. Например, легендарная девственница святая Агата претерпела мучения в III веке на Сицилии от рук правителя-язычника. Он велел отрезать ей груди, потому что девушка отказывалась уступить его сексуальным домогательствам или принести жертву римским богам (илл. 14). Канонизированная католической церковью и популяризованная с помощью религиозных рассказов и изображений, святая Агата стала небесной покровительницей кормящих матерей и кормилиц. Они молились ей о том, чтобы груди были здоровыми и в них было много молока. В провинции Катания (о. Сицилия) и в некоторых районах Баварии в день праздника святой Агаты 5 февраля в булочных пекли специальный хлеб, освящали его и раздавали женщинам с болезнью грудей.

13. Церковная фреска. Таван, Франция. Начало XII века. Женщина, олицетворяющая Похоть, умирает от удара, нанесенного длинным копьем, пронзающим ее левую грудь, тогда как две змеи поднимаются от ее ног, чтобы укусить обе груди.

14. «Мученичество святой Агаты». Предположительно работа Питера Артсена. XVI век. Святая Агата была мученицей периода раннего христианства, чьи груди были изувечены римскими солдатами.

Наиболее поразительными являются картины с изображением святой Агаты, которая держит свои груди на подносе (илл. 15). Под впечатлением от произведения испанского художника XVII века Сурбарана французский поэт XX века Поль Валери в экстазе писал о «радости мук» и «нежных грудях, созданных по образу земного шара» ^[38] . При всей красоте строк едва ли кто-нибудь из современниц поэта прореагировал таким же образом.

15. Франсиско Сурбаран. «Святая Агата». XVII век. На картинах эпохи позднего Возрождения и барокко святую Агату изображали с подносом, на котором лежат ее груди, как будто она подает к столу пару пудингов или гранатов.

38

Paul Val'ery, Ecrits sur l’Art (Paris: Club des Librairies de France, 1962), c. 138.