История Хэйкэ

Ёсикава Эйдзи

Когда четырехчасовой поход вокруг горы закончился, новообращенные разошлись на дневную трапезу, потом стали готовиться к танцам, в которых им предстояло принять участие. Весь день до темноты играла музыка. Вокруг горы были зажжены костры. Многочисленные паломники толкали и теснили друг друга, пробиваясь от одного представления к другому. Новообращенные продирались сквозь толпы, боясь что-нибудь пропустить. Один Усивака бесцельно бродил в стороне от собравшихся, пока без всякого предупреждения к нему сзади не приблизился человек, который

бросил ему легкую летнюю накидку и прошептал:

– Пора, господин!

– Это вы, Масатика?

– Я провожу вас до самой дороги, ведущей в ущелье.

– Эта дорога перекрыта.

– Не важно. Поторопитесь!

Усивака побежал. Не успел он скрыться с глаз, как Масатика вложил пальцы в рот и дважды пронзительно свистнул. Несколько человек спокойно просочились через толпу, поглощенную созерцанием ритуала расщепления бамбука, и скрылись в ночи.

Вскоре после этого один за другим монахи, принимавшие участие в ритуале, быстро покинули место действия. Было слышно, как кто-то сказал: «У заграждения у одного из ущелий убит монах».

Люди стали оживленно переговариваться. Сквозь ограждение прорвался и убежал новообращенный послушник. Убегая, он убил двоих охранников. Нет, это сделал кто-то из Тэнгу, утверждали в толпе.

Скоро слух о происшествии дошел до музыкантов, которые отдыхали и выпивали в своем жилище. Асатори, который здесь находился, вскочил.

– Сбежал новообращенный? Кто это? Как его имя? – спрашивал он своих товарищей, потом украдкой покинул свое место и выскользнул наружу.

Гэндзи к тому времени собрались в хижине, в которой их впервые увидел Асатори.

– Первый шаг благополучно сделан, и мы вас поздравляем, – сказал один из них, обращаясь к Усиваке, который в темноте смешался с окружившими его фигурами и все еще не мог прийти в себя после того, как едва спасся.

Другой из дома Гэндзи, который выглядел постарше и поопытнее остальных, возразил:

– Еще рановато для поздравлений. Довольно просто уйти с горы Курама, но как нам справиться со всем остальным? Помните, мы по-прежнему должны считаться с Хидэхирой, а ведь мы организовали побег без согласия Кихидзи. Следует об этом ему сообщить, в противном случае нам будет практически невозможно избежать столкновения с воинами Киёмори и скрыться на восток.

В разговор вступили и другие заговорщики:

– Но это был наш последний шанс. В любом случае господин Усивака все берет в свои руки.

– Мы не будем полагаться на Кихидзи. Если он откажет нам в помощи, мы сами справимся со всеми трудностями.

– Спорить об этом мало толку, – сказал, видимо, главный в этой группе. – Я предупредил Конно-мару о том, что произойдет сегодня ночью. Но его до сих пор нет, и меня это беспокоит.

Тщетность попыток уйти на восток для большинства Гэндзи была очевидна, потому что Хэйкэ теперь поднимут тревогу и заблокируют все дороги, идущие в восточном направлении.

Им мог помочь только Кихидзи. Наконец, незадолго до рассвета, появился Конно-мару.

– Я не ожидал, что побег произойдет раньше полуночи, и мне было трудно поспеть за вами.

– Мы просим извинения. Но ничего нельзя было поделать. Мы говорили о полуночи, но наши планы внезапно изменились, потому что представился лучший шанс… Что Кихидзи? Что он сказал?

– Он посмеялся над нашим нетерпением и, кажется, подумал, что ничего не может сделать, кроме как поддержать наши планы.

– Значит, он согласен с нами?

– Но в таком случае предложил ли Кихидзи какие-нибудь идеи или же утверждал, что все еще слишком рано говорить, в чем они заключаются. Что он сказал, Конно-мару?

Небо начало светлеть, сквозь маленькое окошко хижины проник слабый свет.

Гэндзи внимательно вслушивались в то, что говорил Конно-мару.

– Кихидзи сейчас поддерживает нас больше, чем когда-либо раньше, но у него есть кое-какие условия. Он говорит, что не может отвечать за жизнь Усиваки, если мы не примем его условий.

– В чем они?

– Он будет отвечать только за безопасность Усиваки. Вы же, говорит он, должны заботиться о себе сами.

– Как! Он хочет, чтобы мы покинули Усиваку?

– Да, он говорит, что от этого зависит безопасность нашего господина.

– Как так?

– Здесь никто не знает, кто вы. Люди принимают вас за демонов Тэнгу, но если вы пройдете с Усивакой, то, как считает Кихидзи, этого будет достаточно, чтобы подвергнуть его жизнь опасности, да и свои жизни тоже.

– Конно-мару, а вы считаете, что он прав?

– Да. Вы свою роль сыграли. Теперь, когда Усивака ушел с горы Курама, вам больше ничего не остается, как оставить его и скрыться.

– А что будет с Усивакой?

– Обо всем остальном позаботится Кихидзи.

– Можем ли мы доверять ему?

– Если что-то пойдет не так, Кихидзи первым заплатит за это – причем своей жизнью. Мало толку продолжать подобные разговоры. Единственное, что мы можем сделать, – это довериться ему, – подвел итог Конно-мару.

Остальные выжидательно повернулись к Усиваке, а Масатика спросил:

– Вы только что слышали, как обстоят дела. Какова будет ваша воля?

Усивака, перед которым открывалась возможность исполнения его самой большой мечты, без колебаний ответил:

– У меня нет желания сразу же идти на восток. Если я отправлюсь туда, то нельзя сказать, увижу ли я когда-нибудь свою мать. Я должен идти в столицу – один или со всеми вами. Я должен повидать мать, хотя бы раз.

Сообщения о побеге Усиваки дошли до Рокухары к рассвету. Воины и соглядатаи были тут же направлены на гору Курама, где монахи, лучше других знавшие местность, уже начали поиски беглеца. К полудню, когда на Кураму прибыло несколько сотен воинов, Усивака и его сторонники находились на пути к пику Садзики. Когда они достигли его, Конно-мару сказал: