История ислама. Исламская цивилизация от рождения до наших дней

Ходжсон Маршалл Гудвин Симмс

Однако племена к северо-западу по направлению к Сирии все еще не были готовы подчиниться. После поражения Сасанидов они возобновили сношения с Византией. Мухаммада, по-видимому, они волновали больше, чем любые другие племена, и отныне все его военные кампании были направлены против них. С момента ухода Сасанидов тем, кто подчинился Мухаммаду, предлагались очень привлекательные условия, в то время как на упрямцев после подавления налагалась большая дань. Через год после взятия Мекки Мухаммад возглавил армию численностью около 30 тыс. человек в своем самом крупном походе против Гассанидов, главных защитников интересов Византии на границах Сирии, но результаты оказались сомнительными.

Во время следующего хаджа в Мекку арабам, не отказавшимся от язычества, впредь запрещено было там появляться. Затем в 632 г. Мухаммад совершил хадж лично, установив нормы паломничества в исламе, которым в дальнейшем надлежало

следовать. В исламской системе — равно как в мекканской — паломничеству отводилась одна из ведущих ролей; но по мере исламизации его культ становился более сфокусированным. Он носил межплеменной характер уже не потому, что объединял в себе особенности, свойственные каждому племени, но и потому, что выходил далеко за рамки любого племени — даже курайшитов. Несмотря на то что в некоторых второстепенных местностях по-прежнему соблюдались прежние обычаи, возник один важнейший, заключавшийся в главном визите в Каабу, дом Аллаха, основанный Авраамом и Исмаилом. Мусульмане целовали Черный камень (в углу Каабы) уже не как воплощение некоего божества, а в качестве символической демонстрации верности Богу, пославшему Авраама и Мухаммада руководить человечеством.

Несколько месяцев спустя, в разгар сборов для другого похода в сторону Сирии, Мухаммад заболел и умер на руках Айши. Похоронили его там, где он скончался.

Возникновение новой региональной культуры

Последовавший за этим период естественным образом оказался чрезвычайно важен для формирования исламской цивилизации. Но нам здесь интересны элементы, из которых формировалась эта цивилизация, сама по себе возникшая позже, а не общая культура того времени. В течение всего периода создания, да и некоторое время после Мухаммада основное направление религиозной, художественной, научной и торговой сфер жизнедеятельности в регионе между Нилом и Амударьей по-прежнему демонстрировало черты, унаследованные из прежних культурных традиций. В свете событий в исламской культуре нам особенно важны лишь некоторые явления, имевшие место в этот период. Сюда входят события, одинаково выдающиеся в плане своего культурного контекста и в плане роли в развитии ислама: так, определенные достижения на доисламских территориях империй Рима и Сасанидов, где развивалась исламская цивилизация, имели решающее значение и для нее. Но иногда, хотя мы намеренно отметаем то, что казалось важным в то время, нам приходится рассматривать события, казавшиеся малозначительными в контексте общей культуры эпохи. Например, на культуру доисламской Аравии, получившую столько внимания при исламе, почти никто не обращал внимания в пору ее существования. Действительно, ни грекам, ни арамейцам, ни персам того времени не пришло бы в голову заинтересоваться развитием высокохудожественной, но небогатой и однообразной традицией бедуинской поэзии.

^{Мухаммад и его последователи входят в Мекку. Средневековая персидская миниатюра}

Даже возникновение ислама и распространение влияния арабов, в результате чего в общей культурной среде возникли новые традиции, задавшие ей направление дальнейшего развития, имели лишь ограниченное влияние и могли казаться преходящими и поверхностными. С точки зрения более старых цивилизаций, мусульманская община, составлявшая меньшинство, несмотря на свое влияние, не представляла тогда высшие или самые значимые культурные слои. Она стала предметом нашего изучения только в ретроспективе.

Главный интерес к этой миноритарной группе состоит в следующем. Она сознательно и намеренно ввела новую традицию, противопоставив ее великим традициям древней цивилизации. Постепенно некоторые из ее членов стали задумываться о вытеснении прежних обществ на земле новым, основанным на их новых идеалах. В долгосрочной перспективе мы имеем нечто близкое к полномасштабному социальному эксперименту — какие в истории, пожалуй, можно пересчитать по пальцам. Конечно, он начал обретать очертания только к концу рассматриваемого периода; как раз в этот момент перед нами и возникает собственно исламская цивилизация. Однако в зародышевом состоянии он присутствовал уже в период, когда первых мусульман было еще очень мало.

Следовательно, в формировании цивилизации маленькая группа арабских семей с более или менее арабским образом мышления играла особенно важную роль. Также долго отражалось на мировоззрении и образе жизни мусульман влияние ирано-семитских традиций оседлых районов — по сравнению с их доисламским арабским происхождением.

В то же время не следует забывать — как часто происходит, — что с общеисторической точки зрения арабы являлись по сути чужаками, ассимилировавшимися в развивающейся культурной среде, которую они же и помогли изменить отчасти при помощи собственного наследия, но главным образом благодаря двум новым для всех вещам: их каталитическому присутствию в качестве правящего класса и самому исламу, носителями которого они являлись. Здесь мы имеем дело со всем ирано-семитским историческим комплексом и его трансформациями, с внутренней историей нового правящего класса настолько, насколько она актуальна для наших целей [78] .

78

Неумение распознать особую роль арабских кланов в развитии общества той эпохи вылилось в исламоведении в одну из тенденций, сильно искажающих реальное положение дел. Можно назвать ее «предвзятостью в пользу арабов». Она неизменно вмешивается в анализ не только раннего периода ислама, но и всей его истории. В числе других последствий постоянно всплывающее понятие о том, что исламская цивилизация возникла «внезапно» и сразу же начала процветать — как будто у нее не было непосредственной предыстории, кроме аравийской пустыни, а все остальное «заимствовано» и быстро усвоено кочевниками. См. полноценный анализ этого предрассудка ближе к концу данного раздела об истории исламоведения во Введении под заголовком «Исторический метод». См. также мою статью ‘Unity of Later Islamic History\ Journal of World History, 5, (1960), особенно с. 880–882.

Становление халифата

В стремлении к новому и абсолютному нравственному порядку Мухаммад перестроил большинство элементов мекканской системы курайшитов в новую, более масштабную систему, которая, однако, способствовала поддержанию и даже усилению политической и религиозной независимости курайшитов. Эта общественная работа во многом была для него личным делом. Коран как таковой поддерживал его в этом, но акцент в нем делался на личности Пророка. Он не предусматривал никаких политических мер на случай смерти Пророка.

Первый вопрос, возникший после смерти Мухаммада, заключался в том, как государство ее переживет. Ислам был личным отношением мужчин и женщин к Богу. Его проповедовал Пророк, и пока он жил, можно было надеяться, что он укажет самый безопасный путь к исполнению Божьей воли. После его смерти возникала вероятность, что все объединения, принявшие ислам, найдут собственный способ повиноваться Богу — если только Он не ниспошлет новых пророков, как многие предполагали. Коран ссылался на бесчисленных пророков и не давал четкого указания на то, что Мухаммад — последний из них. Действительно, за последние годы в племенах за пределами основной области деятельности Мухаммада появилось несколько монотеистических пророков, вдохновленных его примером. Самый известный из них — Маслама (пренебрежительно называемый «Мусайлима») из племени ханифитов в Центральной Аравии. Если бы Мухаммад при жизни объявил Масламу ложным пророком, его последователи имели бы возможность объяснять это тем, что Мухаммад испытывал зависть — откровение получал не только он один. После смерти Мухаммада у них почти не оставалось сомнений касательно того, кто настоящий избранник Бога. У Пророка могли появиться новые последователи.

Многие из бедуинских племен, которые подчинились Мухаммаду, считали себя свободными от дальнейших обязательств и — независимо от того, были ли у них новые пророки или нет — отказывались отправлять в Медину закят. Другие же стали ждать, как поведут себя мусульмане в Медине и Мекке, поскольку курайшиты обладали существенной властью, даже если не брать в расчет поддержку Мухаммада. В самой Медине царили испуг и растерянность. Ансариты, мусульмане Медины, вскоре предложили избрать своего лидера, а курайшитам — выбрать лидера мусульман в Мекке.

Таковыми были самые очевидные варианты разрешения кризиса. Но кое у кого были более амбициозные представления об исламе и созданной Мухаммадом умме. Ислам состоял не только в повиновении индивидуума воле Бога; это был взаимный договор, в котором все мусульмане были связаны друг с другом. Этот договор не прекратился со смертью Пророка. Установленный им образ жизни можно было поддерживать под руководством тех, кто являлся его ближайшими сподвижниками — первых мусульман. Любой, кто откалывался от ядра мусульман в Медине, отказывался и от самого ислама. Они предавали дело Бога, за которое так долго воевали Мухаммад и его соратники. Их дело надо было еще долго отстаивать, а для этого требовался единый руководитель, преданность которому хранили бы все.