История исторической науки России (дореволюционный период): учебник для бакалавров
Шрифт:
Византийское влияние не было «ни всеобъемлющим, ни стабильным» [91] , переводные книги, расширив круг отвлеченных представлений древнерусских авторов, вошли в плоть и кровь восточнославянской книжной культуры. Идеи, пришедшие на Русь вместе с культурным наследием Византии и южных славян, пережили глубокую трансформацию, «начинали как бы новую жизнь», приобретали «иные черты под воздействием национальных творческих начал» [92] .
91
Удальцова 3. В. Культурные связи Византии с Древней Русью // Проблемы изучения культурного наследия. – М., 1985. – С. 15–16.
92
Там
Христианское мировоззрение оплодотворило творческие силы Древней Руси, способствуя их пробуждению и накоплению духовного опыта. Сложившиеся под влиянием православной культуры условия содействовали глубокому самостоятельному осмыслению древнерусскими книжниками отечественной истории.
Контрольные вопросы
1. Какое книжное богатство устремилось на Русь после принятия христианства?
2. Охарактеризуйте видовое разнообразие переводной литературы.
3. Назовите наиболее значимые памятники переводной литературы, известные в Древней Руси.
4. Какой круг памятников переводной литературы был известен древнерусскому автору?
5. Какие проблемы включает явление влияния и взаимовлияния культур?
6. В чем вы видите прямое и опосредованное влияние византийской литературы на литературу древнерусскую?
7. В чем заключалось первое южнославянское влияние?
Рекомендуемая литература
1. Афиногенов Д. Е., Турилов А. А., Попов Г. В. Георгий Амартол // Православная энциклопедия. – Т. XI. – М., 2006. – С. 48–56.
2. Истрин В. М. Хроника Иоанна Малалы в славянском переводе. – СПб., 1897–1914.
3. Калайдович К. Ф. Иоанн, эксарх болгарский. – М., 2012.
4. Лихачев Д. С. Исследования по древнерусской литературе. – Л.: Наука, 1986. – С. 137–139. («Шестоднев» Иоанна Экзарха и «Поучение» Владимира Мономаха). – С. 226–229 («Слово о погибели Русской земли» и «Шестоднев» Иоанна Экзарха Болгарского).
5. Матвеенко В. А. Временник Георгия монаха: издание 2006 г. // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. – 2007. – № 2(28). – С. 96—111.
6. Мещерский Н. А. Источники и состав древней славяно-русской переводной письменности IX–XV вв. – Л., 1978.
7. Мильков В. В., Баранкова Г. С. Шестоднев Иоанна Экзарха Болгарского. – СПб., 2001.
8. Переводная литература IX – начала XIII в. / История русской литературы X–XVII веков / под ред. Д. С. Лихачева. – М., 1980. – С. 36–59.
9. Робинсон А. Н. Литература Древней Руси в литературном процессе Средневековья XI–XIII вв.: Очерки литературно-исторической типологии. – М., 1980.
10. Самуткина Л. А. Концепция истории в «Хронографии» Иоанна Малалы: монография. – Иваново: Иван. гос. ун-т, 2001. – 143 с.
11. Чернышева М. И. О соотношении славянского перевода «Хроники Иоанна Малалы» и ее греческого текста (на материале портретной лексики).URL:aspx?fi leticket=wpJmNwZJwE%3D&tabid=2283
2.4. Русские летописи как историографический источник: Повесть временных лет
Развитие древнерусской письменности в первой половине XI в. и обилие переводных произведений, прежде всего византийских и болгарских, стали той питательной средой, в которой зародилось отечественное летописание. Появление первого летописного свода ученые датируют по-разному.
По мнению Б. А. Рыбакова и Л. В. Черепнина, свод возник в конце X в. Другой известный историк – М. Н. Тихомиров и его ученики – А. Г. Кузьмин и В. И. Буганов – считали, что речь может идти о конце X в. – начале XI в.
А. Н. Насонов полагал, что летописание возникло в эпоху Ярослава Мудрого [93] . Д. С. Лихачев в качестве времени появления летописания называл 1040-е гг. Очевидно, что с 1030-х гг. на Руси ведется активная работа по систематизации устных и письменных
93
Ярослав Мудрый был киевским князем в 1016–1018 и 1019–1054 гг.
94
Левшун Л. В. О слове преображенном и слове преображающем. Теоретико-аналитический очерк истории восточнославянского книжного слова XI–XVII веков. – Минск, 2009. – С. 355.
Русские летописи – это уникальное явление в мировой культуре [95] . Они создавались на протяжении восьми столетий (летописание было запрещено Петром I), соединяя прошлое и настоящее русского народа. Летописи являлись «идеологическим стержнем, поддерживающим идею единства народа и государственности – от легендарных Кия, Щека, Хорива и полулегендарных Рюрика с братьями до Московского царства XVI–XVII веков» [96] .
Долгое время в историографии господствовал образ Древа летописания, ветвившегося по русским городам и землям. Современная историография преодолела представление о происхождении летописания из одного корня. В ПВЛ присутствуют следы разных центров летописания: Киева, Переяславля, Галицкой земли, Ростова, Новгорода. Списки сводов, содержащих текст ПВЛ, сохранились в центрах княжеств, где сидели сыновья Владимира Мономаха. В Новгородской Первой летописи даже новгородские события даны в редакции ПВЛ, т. е. киевской, доведенной до 1115 г. [97]
95
Кузьмин А. Г. Начальные этапы древнерусской историографии. / Историография истории России до 1917 года. – Т. 1. – М., 2003. – С. 26.
96
Там же.
97
В XI в. новгородского летописания еще не было.
Летописи чаще всего привлекаются исследователями как исторический источник или явление литературы. Между тем, это еще и концептуально насыщенный историографический источник.
И. П. Еремин предложил следующую классификацию историографического материала летописей. Он выделил: погодную запись – документально характеризующую единичное событие; летописный рассказ — пространную погодную запись; летописное сказание – переработанное летописцем устное сказание, к которому обращались при отсутствии иных источников [98] . Л. В. Левшун дополнила эту классификацию летописной повестью о княжеских смертях – своеобразным словом, посвященным смерти конкретного князя, по функции являющегося его светским житием [99] . На характеристику такой летописной повести как особого жанра обращал внимание Д. С. Лихачев.
98
Еремин И. П. Литература Древней Руси: Этюды и характеристики. – М.; Л., 1966.
99
Левшун Л. В. О слове преображенном и слове преображающем. Теоретико-аналитический очерк истории восточнославянского книжного слова XI–XVII веков. – Минск, 2009. – С. 352.