История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 3

Тьер Луи-Адольф

Однако время ожидания мирного результата можно было использовать с большей пользой. Вместо того чтобы бездеятельно пребывать в Кармоне, следовало оставить Севилью справа и двигаться прямо на Кадис, дабы перехватить войска, снаряжение и, главное, членов правительства, которые намеревались там укрыться. Обладание Кадисом было гораздо важнее обладания Севильей, ибо французы наверняка могли опрокинуть стены Севильи с помощью пушек, но вряд ли преодолели бы лагуны, отделяющие Кадис от твердого берега Испании, и лишь внезапное нападение могло обеспечить французским войскам обладание этим важным городом, если и был какой-то шанс ускорить его покорение.

Жозеф предложил направить одно подразделение на Кадис, дабы перехватить всех, кто туда двигался, и оставить перед Севильей только 1-й корпус. Конечно, было бы лучше передвинуться

на Кадис всей массой, нежели разделяться перед двумя важными пунктами провинции, но само по себе это предложение было лучше предложения не посылать в Кадис никого. Его поддержали многие генералы, но оспорил маршал Сульт. Он возразил, что армия и без того ослаблена отправкой Себастиани в Гренаду и не следует ослаблять ее еще больше, отправляя подразделение в Кадис, так как после взятия Севильи Кадис падет сам собой. Авторитет маршала вынудил Жозефа отказаться от предложения, и, вместо того чтобы протянуть одну руку к Кадису и перехватить хотя бы тех, кто туда отправился, а другую простереть над Севильей, чтобы завладеть столицей, теперь думали об одной Севилье и тотчас двинули к ней объединенные корпуса Мортье и Виктора.

Приближение французов вызвало в Севилье чрезвычайное волнение. Центральная хунта, в предвидении того, что должно было случиться, декретом постановила переместиться в Кадис и предоставила исключительную заботу охранять Севилью исполнительной комиссии. При виде того, как члены центральной хунты уезжают один за другим в минуту угрозы новой столице монархии, народ восстал, провозгласил местную хунту хунтой обороны и выпустил из тюрьмы графа Монтихо и дона Франциско Палафокса, чтобы они отстояли у французов столицу Андалусии. В провинциальную хунту включили генералов Ла Роману и Эгуйю и, возбудив ярость уличных толп, звоня в колокола и шумно затаскивая пушки на род земляного укрепления, возведенного вокруг Севильи, решили, что привели ее в состояние обороны. В извинение тех, кто действовал подобным образом, следует сказать, что у них не было возможности сделать большее.

Во время этих бесплодных волнений в виду Севильи показался 29-й корпус Виктора. Звонили все колокола, народ, собравшийся на валах и крышах домов, испускал яростные крики, несколько пушек подтащили к земляной насыпи, окружавшей город. Но не такими средствами можно было остановить французов. Виктор потребовал капитуляции и объявил, что если ворота не откроют тотчас же, он будет атаковать и уничтожит всех, кто окажет сопротивление. Угрозы в соединении с тайным сообщением с городом возымели свое действие и привели к началу переговоров, во время которых большинство главных действующих лиц, во главе с маркизом Ла Романой, ускользнули из Севильи. Тогда провинциальная хунта согласилась сдать столицу Андалусии, и 1 февраля ее ворота распахнулись перед армией Жозефа, который вступил в город под барабанный бой и с развернутыми знаменами.

Город был почти пуст. Высшие классы сбежали в Кадис, соседние провинции или в Португалию. Монашество также постаралось скрыться от победителей, а народ, в первом движении страха, разбежался по окрестностям. Но французы не учинили беспорядков и, забрав только для своих нужд продовольствие, никого и ничего не трогали. Жозеф, поспешив применить свою систему, обещал полное прощение всем, кто вернется, приласкал духовенство, весьма склонное к возвращению, и за несколько дней вернул народ, гнев которого прошел вместе со страхом и которому не хотелось терпеть голод и холод в окружающих полях. В Севилье нашлось продовольствие, боеприпасы, артиллерия и довольно значительные ценности в виде табака и руды из Альмаденских копей. Именно в таких ресурсах имелась великая нужда, и ими поспешили воспользоваться.

Следовало еще выяснить, станет ли покорение Севильи столь верным залогом капитуляции Кадиса, как утверждал Сульт. Движения французских армейских корпусов должны были вскоре известить об этом.

Пятый корпус, направленный на Эстремадуру, разогнал по дороге несколько подразделений Ла Романы и захватил довольно значительную добычу в обозах и деньгах у многочисленных беглецов, искавших убежища за крепкими стенами Бадахоса. Прибыв к воротам Бадахоса, Мортье потребовал капитуляции крепости. Однако укрепления Бадахоса были значительны, находились в хорошем состоянии и были заняты мощным гарнизоном, городские припасы были обильны и легко пополнялись, а население, возросшее за счет испанцев, укрывшихся

в его стенах вместе со всеми своими ценностями, требовало не сдаваться французам. Комендант от имени маркиза Ла Романы отвечал, что крепость намерена защищаться и окажет сопротивление, какого следует ожидать от природной силы и энергии тех, кто ею командует. Не располагая снаряжением, необходимым для осады, Мортье занял сильную позицию на Гвадиане и связался со 2-м корпусом, стоявшим поначалу на Тахо, а затем передвинувшимся к Трухильо.

Корпус генерала Себастиани, преследуя остатки войска Арейсаги, последовательно вступил в Хаэн, Гренаду и затем показался перед Малагой, где народ в ярости грозил бурным сопротивлением. Но внезапная атака авангарда легкой кавалерии и пехоты усмирила ярость толпы и привела к быстрой капитуляции этого важного морского порта. Четвертый корпус мог надеяться на довольно мирное водворение в королевстве Гренада.

К сожалению, в Кадисе события приняли не столь благоприятный оборот. Местная повстанческая хунта занялась обороной крепости и, польщенная тем, что Кадис стал местопребыванием правительства, обошлась с центральной хунтой не так дурно, как жители Севильи. Она предоставила ей всё необходимое для заседаний и любезно встретила гражданских и военных лиц, искавших прибежища в стенах города. К многочисленным политическим беженцам присоединились герцог Альбукерке с его дивизией и войска, отступившие из Альмадена на Кордову, а от Кордовы на остров Леон. Не пустив англичан во внутренний рейд, хунта Кадиса открыла им рейд внешний и приняла в крепости четыре тысячи английских солдат.

При подобных ресурсах Кадис и не думал о капитуляции. В нем бурлили самые неистовые страсти, и политическое движение, прервавшееся в Севилье из-за прихода французов, теперь продолжалось с удвоенной силой в Кадисе, под прикрытием почти непреодолимых природных и военных препятствий.

Первым результатом этого движения должен был стать и стал роспуск центральной хунты, которая, убедившись в дальнейшей невозможности сохранить власть, поспешила ей покориться. Под всеобщие аплодисменты жителей и беженцев хунта без промедления объявила о созыве Кортесов, постановила его форму и назначила королевское регентство для совершения исполнительной власти. Регентство включало пять членов: епископа Оренсе, фанатика с посредственными способностями; генерала Кастаньоса, человека ловкого и разумного, но более способного обходить трудности, нежели их разрешать; государственного советника Сааведру, чиновника с немалым опытом управления; знаменитого моряка дона Антонио Эсканьо и дона Мигеля де Лардисабаля из американских колоний, призванного представлять в правительстве заокеанские провинции.

Таково было положение дел, когда 1-й корпус маршала Виктора подошел к каналу Санти-Петри через три-четыре дня после вступления французов в Севилью. Если бы он появился перед Кадисом с внушительными силами, когда правительство и армия находились еще в Севилье, быть может, ему удалось бы захватить крепость врасплох и предрешить ее капитуляцию. Но после того как в Кадисе успели собраться члены всех властей, многочисленные войска и самые горячие головы Испании, после того как подоспели англичане, рассчитывать на капитуляцию было безумием. Следовало готовиться к долгой и трудной осаде.

Эта великая морская крепость, древний центр морского могущества Испании, располагается в устье Гвадалквивира. Скала, поднимаясь над морем на несколько сотен футов, завершается обширным плато, покрытым многочисленными и богатыми жилищами, и, соединяясь песчаной косой с обширными лагунами, которые окаймляют южный берег Испании, образует сам город Кадис. Заключенная между Кадисом и лагунами морская поверхность образует внутренний рейд. Среди лагун, одни из которых возделаны, а другие покрыты солончаками, возвышается знаменитый арсенал, сообщающийся с рейдом через несколько больших каналов. Широкий и глубокий канал, протянувшись от Пуэрто-Реаля до форта Санти-Петри, окружает лагуны и очерчивает границу, за которой находится остров Леон. Так, чтобы захватить остров и сам Кадис, нужно было переправиться через канал Санти-Петри на виду у неприятельской армии и многочисленных флотилий испанцев и англичан; затем продвинуться через лагуны, пересекая множество весьма удобных для обороны рвов; захватить одно за другим строения городка на той стороне канала; и наконец двинуться по земляной косе к Кадису, захватывая укрепления, которыми она покрыта.