История Кубанского казачьего войска

Щербина Федор Андреевич

В сущности, поселок этот представлял своего рода случайное селение. Из списка его жителей видно, что в нем было всего 11 семейств, что в числе их было только три мужчины-хозяина, а остальные 8 дворов принадлежали один вдове штабс-капитана, два вдовам рядовых и 5 женам рядовых солдат. Эти вдовы и жены рядовых солдат с неохотою оставляли свое местожительство. Новомышастовский станичный атаман донес 29 ноября 1855 года Филипсону, что подводы для перевозки жителей Ольгинского поселка посылались несколько раз, но жители перевозили на них свои вещи, дрова и пр., а сами оставались в поселке, «так что люди эти, — прибавляет атаман, — почти насильно переселены в станицу». Причины такого пассивного сопротивления ольгинцев скоро выяснились: как иногородним жителям, им запрещено было вновь возводить дома и строения,

а предоставлялось лишь право проживательства в войске в положении находившихся на заработках лиц; в Ольгинском же поселке они были полными хозяевами.

В 1858 году 40 семей саратовских немцев изъявили желание поселиться особой колонией возле Темрюка: но командующий войсками правого крыла Кавказской линии г.-л. Филипсон, находя невозможным отдавать немцам земли, принадлежавшие Черноморскому войску, позволил им поселиться в Темрюке, отчего немцы отказались. Казаки вообще не желали поступаться своими землями в пользу переселенцев, не пополнявших их ряды и не несших наравне с ними военной службы. Была даже попытка выдворить немцев, поселенных двумя колониями возле Ейска, ввиду того соображения, что немцы заняли жалованные казачьи земли и что сами казаки начали ощущать нужду в свободных землях, но наместник Кавказа князь Барятинский утвердил положение об управлении колониями Михельсталь и Александровской в 1858 году, «в виде опыта на два года», и колонии остались потом навсегда в войске.

Такой характер носила колонизация Черномории в тот период времени, в течение которого Черномория существовала как совершенно самостоятельная провинция. Чтобы закончить исторический обзор этого рода явлений, остается в заключение остановиться несколько на статистических данных о составе и движении населения после того, как оно пополнено было в последний раз в 1848 году выходцами из Малороссии.

За последние десять лет, с 1851 по 1861 год, население заметно увеличилось за счет своего естественного прироста. Приток населения в войско извне был слаб, но естественный прирост шел непрерывно из года в год, за исключением 1855 года, когда население уменьшилось на 144 души, что составляло 0,09 %. Но это был год Крымской войны, исключительный по своим тяжелым условиям. В 1851 году было 153 444 д. войскового населения, а в 1860 году 177 424 д. обоего пола. Следовательно, за 10 лет население увеличилось на 23 080 душ, или на 15,6 %, а средний годичный прирост населения был около 11,2 %. По отдельным годам этот процент колебался. Наименьший +0,7 % был в 1856 году, т. е. после года убыли населения, и наибольший — 12,5 %, в 1860 году. Впрочем, цифры эти обоснованы на метрических записях о родившихся и умерших. В записи об умерших могли не вой-ти и наверное не вошли данные об убыли населения во время военных действий на Кордонной линии за Кубанью и особенно вне войска. С введением поправки по этим данным процент прироста населения наверное оказался бы ниже.

В течение того же десятилетия заметно изменилось и количественное соотношение между полами. В 1851 году мужской пол в общей массе населения составлял 531,2 %, женский 461,2; в 1860 году мужского пола было 50,9 %, а женского 49,1 %, т. е. по численности оба пола почти сравнялись, и количественное соотношение между ними стало нормальным. Потребовалось со времени занятия Черномории казаками целых 68 лет для того, чтобы осуществлен был идеал черноморцев — «насаждение семейственного бытия».

Глава IХ

Управление и самоуправление

Император Павел 22 декабря 1799 года подписал следующий рескрипт на имя Бурсака:

«Господин подполковник Бурсак! получив увольнение от службы генерал-майора Котляревского, назначаю я вас на место его быть атаманом войска Черноморских казаков, в каковую должность повелеваю вам вступить».

Бурсак был вторым атаманом, назначенным Высочайшей властью, а не по выбору от войска. Предание гласит, что предшественник Бурсака одряхлевший Котляревский, уходя на покой, колебался, кого из трех намеченных им старшин оставить своим заместителем по войску, как желал того император Павел. Чтобы выйти из затруднения, Котляревский написал на бумажке фамилии трех кандидатов в атаманы и, зажмурив глаза, черкнул пером по написанному. Не зачеркнутым

остался Бурсак, и старый атаман представил его на утверждение Государю. Но Федор Яковлевич Бурсак был не случайным в войске лицом. Это был запорожец, знавший лучшие времена сичевого казачества, переживший разрушение Запорожского коша и участвовавший в возникновении войска, названного Черноморским.

В каком году родился Бурсак, неизвестно, но фамилия его происходит от слова бурса, означающего название духовного заведения. Полагают, что Бурсак был сыном священника и попал из бурсы в Сечь. В последнюю он поступил в 1764 году, пробыл в ней до ее разрушения в 1775 году и стал в ряды черноморцев испытанным уже запорожцем. Военную службу начал Бурсак в Запорожье. С 1769 по 1774 год он участвовал в делах запорожцев под Очаковом, Гаджибеем и при усмирении запорожцами взбунтовавшихся татар. В составе Черноморского войска Бурсак провел всю войну России с Турцией, сражаясь в 1788 году при Аджиголе и Очакове, в 1789 году — при Каушанах, Аккермане и Бендерах, в 1790 году под Килией и при штурме Измаила и в 1791 году при Бабадаге и Мачине.

Таким образом, новый атаман прошел довольно серьезную военную школу. По-видимому, сам Котляревский смотрел на Бурсака, как на отличного боевого офицера, способного положить конец дерзким набегам горцев на Черноморию.

С назначением Бурсака атаманом начались серьезные дела с горцами. До Бурсака не было еще войны у черноморцев с черкесами. Бурсак первым стал ходить с отрядом в горы и громить черкесов в их аулах. В то время русское правительство, придерживаясь мирной политики с горцами, строго приказало казакам не переходить Кубани для преследования разбойничавших горцев. Благодаря этому горцы безнаказанно совершали набеги на Черноморию, а казачьи войска были связаны по рукам и ногам запрещением преследования их за Кубанью. К тому же Котляревский, не принимая лично никакого участия в военных действиях, как бы открывал горцам двери в Черноморию. Нужен был энергичный и опытный военный начальник. Им был Бурсак.

С первых же шагов атаманской деятельности Бурсак стал домогаться разрешения походов к черкесам с карательными целями. Когда правительством дано было войску это право, Бурсак предпринял ряд походов за Кубань в 1800, 1802, 1807, 1809, 1810 и 1811 годах. В разное время казаки под личным начальством Бурсака побывали в землях бжедухов, натухайцев, шапсугов и абадзехов. Каждый раз горцы терпели поражения, а их аулы подвергались уничтожению, хлеб и сено — огню, скот — угону, как военная добыча. Сам Бурсак произведен был за эти действия в генерал-майоры в 1807 году.

Такие наказания горцев, конечно, меньше всего способствовали миру и спокойствию между ними и казаками. Казаки мстили горцам за их набеги, а горцы еще более ожесточались. Бурсак своими походами за Кубань раз и навсегда наметил как характер войны казаков с горцами, так и те отношения, в которые обе стороны стали с тех пор друг к другу.

Как администратор Бурсак не заявил себя ничем, что свидетельствовало бы о его творческой деятельности в крае, где население продолжало еще устраиваться. В свое время он нес несколько гражданских должностей — был войсковым казначеем, депутатом от войска при коронации императора Павла, асессором в комиссии военного суда и находился в командировке в Петербурге по делам войска в 1796 году. Все это указывает, что до своего атаманства Бурсак был на счету у войска как исполнительный чиновник, и действительно, он отличался распорядительностью, что отражалось главным образом на удачном формировании отрядов и вообще на военно-служебной части.

Но — и только. Дела земельные, самоуправление куренных общин, судебные порядки и т. п. находились вне какого бы то ни было воздействия на них со стороны атамана. Бурсак был более склонен к порядкам личной патриархальной расправы, как это водилось в Запорожье. В архивных документах сохранились несколько распоряжений его о наказании киями или палками провинившихся на военной службе казаков, которым грозили, по тогдашним военным законам, суровые наказания до смертной казни включительно.

Самое крупное мероприятие, осуществленное в Черномории при Бурсаке, состояло в первом переселении малороссийских казаков на Кубань, но оно сложилось как-то стихийно и прошло далеко не гладко.