История куртизанок

Эбботт Элизабет

Элоиза не была слепой: она отдавала должное всем природным достоинствам Абеляра. «Когда ты появлялся на публике, кто не стремился тебя увидеть, кто не вытягивал шею и не напрягал зрение, чтобы взглянуть, как ты уходишь? — вспоминала она. — Какая девушка не горела желанием, думая о тебе в твоем отсутствии, и не воспламенялась страстью в твоем присутствии?»^{269} Благодаря доверчивому канонику Элоиза с Абеляром были предоставлены друг другу на протяжении долгих часов.

Абеляр соблазнил ее почти сразу. Она с радостью пошла ему навстречу, раскрывая для себя во время их любовных свиданий эротичность собственной натуры. Они делали вид, что занимаются науками, но руки

его, как признавался Абеляр, «чаще ласкали ей грудь, чем тянулись к книгам»^{270}. Неискушенность в любви Элоизы усиливала «пылкость чувств», с какой они отдавались друг другу.

Иногда, выполняя требование Фульбера наказывать Элоизу, если та станет препираться с преподавателем или будет плохо заниматься, Абеляр ее бил. Но это лишь разжигало их чувственность и «было приятнее любого бальзама», по словам самого Абеляра. «Короче говоря, в страсти нашей мы не обошли вниманием ни одной из любовных утех, и если занятия любовью таили в себе нечто необычное, мы испытали и это»^{271}. Абеляр и Элоиза открывали для себя «прелести» садомазохизма за несколько столетий до того, как этот термин вошел в обиход.

Вскоре Абеляр стал настолько одержим страстью к Элоизе, что утратил интерес к философии. Он читал лекции так бессвязно, что студенты над ним насмехались. Репутация его резко снизилась. В один ужасный день Фульбер застал любовников в постели как «Марса и Венеру», и занимались они там любовью, а отнюдь не философией. В гневе он выгнал Абеляра из дома.

Через некоторое время Элоиза поняла, что беременна. Ей удалось известить об этом Абеляра, и философ составил план ее похищения. Элоиза переоделась в платье монахини, и на время беременности Абеляр отвез ее в дом своей сестры в Бретани.

А в Париже Фульбер чуть не сошел с ума от ярости и горя, он был так зол на Абеляра, что тот опасался за свою жизнь. С несвойственным ему смирением Абеляр пришел к Фульберу и попросил прощения, виня в своем бесстыдном поведении «власть любви» и сокрушаясь, что «от начала рода человеческого даже величайшие мужи претерпевали из-за женщин величайшие невзгоды»^{272}. Очевидно, что он согрешил — но разве Фульбер не понимал, что Элоиза тоже была повинна в случившемся?

Абеляр предложил канонику своеобразное решение проблемы: он женится на Элоизе, но тайно, чтобы в дальнейшем это не грозило его продвижению к вершинам церковной иерархии. Фульбер, ничем не уступавший в лукавстве философу, согласился.

Абеляр ликовал — принятое решение позволяло найти выход из затруднительной ситуации, не угрожая при этом его карьере. Радуясь в душе, он поехал за Элоизой, которая только что родила сына, названного Астролябий, и привез ее в Париж, намереваясь на ней жениться. Но к обоюдному ужасу Абеляра и Фульбера, Элоиза наотрез отказалась от брака, мотивируя свое решение тем, что это вынудит Абеляра к жертвам и повредит его карьере. Она цитировала Библию и античных философов, доказывая несовместимость брака с занятиями философией и утверждая, что философ не переносит «вопли младенцев, колыбельные нянюшек»^{273}, не говоря уже о «постоянной грязи, которую разводят грудные дети»^{274}. (Она даже не упоминала Астролябия, которого на время оставила у родственников Абеляра.)

Вольнодумная Элоиза предложила свою любовь свободно и без всяких условий в соответствии с философским идеалом Цицерона, и добавила, что она с большим удовольствием останется любовницей Абеляра, чем станет его женой. (Спустя годы все такая же дерзкая Элоиза говорила, что даже если бы ей предложил выйти за него замуж император Август, она предпочла бы остаться сожительницей Абеляра,

чем стать императрицей при Августе.)

Абеляр, со своей стороны, хотел, чтобы узы брака навсегда связали его с Элоизой. «Я любил тебя безмерно и хотел сохранить навечно», — признавался он спустя годы ^{275}. Кроме того, он хотел умиротворить ее влиятельного дядю, который мог помочь ему подняться по лестнице церковной иерархии. В такой ситуации, когда потребности Абеляра полностью заслоняли потребности Элоизы, летом 1118 г. они сочетались браком. Во время церковной церемонии невеста рыдала.

Почти сразу же после этого Фульбер, как уже давно задумал, нарушил обещание хранить заключение брака в тайне. Элоиза, не хотевшая, чтобы репутация Абеляра хоть как-то пострадала, отрицала слова дяди. Фульбер пришел в ярость от упорного невнимания племянницы к ее собственным интересам, не говоря уже о его семье. Он обращался с ней так жестоко, что Абеляр вновь ее похитил и на этот раз спрятал в монастыре в Аржантее, выдав за новообращенную христианку.

Вскоре Фульбер узнал о том, что произошло. Он сделал ошибочный вывод, полагая, что Абеляр просто хотел избавиться от Элоизы. На деле же Абеляр регулярно ее навещал, и стремление его быть вместе с ней не ослабевало. Однажды, движимые безудержной страстью, они стали близки в трапезной, посвященной Непорочной Деве.

А тем временем в Париже Фульбер составлял план простой и жестокой мести. Он подкупил слугу Абеляра, и тот открыл дверь сообщникам каноника. Глубокой ночью эти наемники напали на Абеляра и, по его собственным словам, «жестоким и позорным способом, отрезали те мои органы, которыми я совершил осуждаемое ими деяние»^{276}.

Известие о том, что философа оскопили, распространилось быстро. К утру, по собственным словам Абеляра, казалось, что «весь город» собрался у его дома, чтобы выразить сочувствие по поводу причиненного ему увечья. «Удивление, всеобщее оцепенение, стенания, причитания и рыдания», но прежде всего их жалость причиняла ему большие страдания, чем физическая боль. «Все будут на меня показывать пальцами, всячески обо мне злословить, я стану чудовищным зрелищем», — жаловался он ^{277}.

Раненый мужчина с трудом добрался до бенедиктинского монастыря в Сен-Дени, пригороде Парижа. Абеляр не простил Фульбера и его сообщников: он преследовал их по закону через суд, пока каждый не понес суровое наказание. Его вероломному слуге и подручным Фульбера, которые его кастрировали, выкололи глаза и отрезали гениталии. Всю собственность Фульбера конфисковали. Абеляр наказал даже Элоизу, заставив ее принести монашеские обеты, хоть у нее не было ни призвания, ни склонности к монашеству.

Друзья и родственники Элоизы просили ее отказаться от столь серьезного шага. Она была еще подростком, но уже стала матерью — как же ей было навсегда уйти от мира в монастырь? Но Элоиза ужаснулась и пришла в ярость, когда узнала о причастности ее дяди к оскоплению Абеляра, всепоглощающей любви к которому она оставалась верна. Элоиза поразила родственников, твердо заявив, что любит Абеляра сильнее, чем бога. После этого — поскольку Абеляр хотел, чтобы она стала монахиней, — Элоиза подошла к алтарю и сквозь слезы прочитала наизусть монолог Корнелии, который та произнесла перед тем, как убить себя после смерти своего мужа, Помпея: «Мой благородный супруг, брак тебе так мало нужен, зачем я беду навлекла, мечом зависшую над твоей головой? Преступница я потому, что, брак заключивши с тобою, я горе тебе принесла! Прими же теперь в искупление то наказанье, что я на себя наложу» ^{278}. Искупая утрату Абеляром гениталий и гордости, Элоиза принесла в жертву свою свободу и свое будущее.