История Литвы с древнейших времен до 1569 года

ГУДАВИЧЮС Эдвардас

Сложившееся к 1517 г. положение позволяло перехватить инициативу в конфликте с Россией. Располагая наемниками Яна Свирчевского, Константин Острогский направил главный удар не на разоренный восток, а на север. Был осажден замок Опочка. Войска обладали хорошей артиллерией, у пехоты было немало огнестрельного оружия. Однако ее пестрый состав и беспечность Яна Свирчевского не дали воспользоваться этими преимуществами. Русские умело соорудили вокруг деревянных стен глиняные насыпи, смягчавшие удары пушечных ядер. Гарнизонные командиры предпринимали дерзкие вылазки, наносившие значительный урон лагерю осаждавших. Погиб опытный командир чешских наемников Сокол, части Яна Свирчевского потеряли более 60 человек убитыми и более 1000 – ранеными. Константин Острогский был вынужден снять осаду. Переговоры с русскими происходили весь 1517 и часть 1518 г. Между тем, все более активизировался Тевтонский орден, получивший субсидию от России. В Крыму взяли верх сторонники Москвы (уже в 1516 г. татары разорили Подолье),

и Сигизмунду Старому пришлось отказаться от поддержки кандидатуры Людовика Ягеллона на место преемника Максимилиана и согласиться с перспективой воцарения Максимилианова внука, испанского короля Карла I, тем более что требование Тевтонского ордена о Жямайтии и Литве было повторено Германским императором. Хотя Сигизмунд Герберштейн, в 1517 г. остановившийся в Вильнюсе проездом в Москву, даже не намекнул об этом Сигизмунду Старому, упомянутый проект уже достиг ушей папы и в 1518 г. обсуждался курией. Проект, вне сомнений, был нереален, в его основе лежали одни лишь польские великодержавные притязания, давно не отвечавшие уровню политической зрелости и международного веса Литвы, с которым был обязан считаться любой монарх. Тем более в этом был заинтересован Сигизмунд Старый. /532/

После провала Опочкинской операции военную инициативу перехватила Россия. В 1518 г. 150 000-ное русское войско под командованием Ивана Буйносова, кашинского князя Александра и Василия Овчины осадило Полоцк. Воевода Альберт Гаштольд успел стянуть небольшой отряд, состоявший из опытных воинов (около 2000 человек, в числе которых польские наемники под началом Ивана Боратынского). Литовцы ночью переправились через Западную Двину (Даугаву), подожгли копны сена, чем ввели русских в заблуждение, и внезапным ударом заняли лагерь противника. Потерявшие 5000 человек и объятые паникой, русские отступили. Вызволение Полоцка победители посвятили королевичу Казимиру – воины твердили, что место переправы через Даугаву им указал чудесный всадник (этот мотив утвердился в агиографии Казимира, а впоследствии вызвал к жизни не одно художественное произведение). В 1518 г. Альберту Гаштольду удалось в Черкассах договориться с Бахадур-Султаном, сыном Крымского хана, и отвести татарскую угрозу, направив ее против России.

Отражением русского нападения удалось сохранить равновесие, однако было ясно, что страна истощена. Казна опустела, польские наемники, вновь не оплаченные, грозили покинуть фронт. Великий князь продолжал закладывать свои имения. 11 ноября 1518 г. сейм, созванный в Бресте (он продолжался до 3 января 1519 г.), ввел подушную подать. 12 января 1519 г. умер Максимилиан. Сигизмунд Старый должен был позволить Карлу Испанскому стать новым Германским императором (Карлом V). Ягеллоны были уже не в силах соперничать с Габсбургами на равных; политическая изоляция Польши и Литвы усиливалась. Выяснилось, что папа Лев X в том же 1519 г. был более склонен договариваться о Церковной унии с Российским государем, чем рассчитывать на решающий перевес форпостов католицизма – Польши и Литвы. В письме Василию III он указывал, что после смерти бездетного Сигизмунда Старого эти страны, впав в династический кризис, не будут серьезным противником для России. Приблизительно такие же прогнозы высказывал в Москве посол Германского императора Д. Шёнберг, заявивший, что Литву разгромит само время. Набирающие высоту Габсбурги все более воспринимали свою восточную экспансию как раздел Центральной Европы между ними и деспотиями византийской и исламской цивилизаций. Сами эти страны с трудом согласовывали свои действия. Хотя в 1517 и 1518 г. литовцы и поляки обменивались посольствами, но ничего конкретного не достигли.

Военная фортуна в 1519 г. была не на стороне Литвы. Совершившие новый набег крымчане близ Сокаля заманили литовско-польское войско в засаду и разбили его. Константина Острогского /533/ на южном фланге сковывала татарская угроза. Русские, будучи не в состоянии брать замки, совершали глубокие рейды и уничтожали всё на своем пути. В условиях вялой мобилизации призывников, они смогли дойти до окрестностей Вильнюса. Хотя Георгий Радзивилл и потерял свой обоз, панам удалось сконцентрировать силы, и русские отступили без открытого боя. На рубеже 1519–1520 г. собрался сейм. Поскольку Сигизмунд II отсутствовал, всё ограничилось обсуждениям наказаний для не явившихся на военную службу. Деньги для выплат Крыму не были собраны. Раде панов удалось кое-как созвать призывников в Минск. На этом «бивуачном» сейме дворяне уже было согласились на введение серебщины, но все расстроили жямайты, отказавшиеся собирать ее. К счастью, Россия также была истощена войной, и в конце 1520 г. с ней достигнута договоренность о полугодовом перемирии.

Перемирие было заключено очень вовремя, ибо именно тогда начались военные действия между Польшей и Тевтонским орденом. У Литвы оказались развязаны руки, а для крестоносцев было весьма нежелательно получить второй фронт. Жямайты укрепили пограничную стражу, созданную за несколько лет до этого, и не позволили России наладить связь с Прусской ветвью Ордена. Некоторые литовские дворяне нанимались на службу в польское войско, его поддержали и немногочисленные добровольцы (среди них и Георгий Радзивилл).

Война Польши с Тевтонским орденом, конечно,

уменьшала ее возможную помощь Литве. А Вильнюсскому сейму в начале 1521 г. вновь пришлось решать вопрос о неоплаченных польских наемниках. Последние грозили, что свое жалование отберут сами. Сейм установил срок сбора призывников на 10-ю неделю после Пасхи. Он одобрил серебщину, ранее введенную Минским сеймом, но ее еще надо было собрать. Не хватало средств на содержание замков, а большая часть великокняжеских имений была уже в залоге. Удалось наскрести немного денег для гарнизона главного центра антитатарской обороны – Киева. Множащиеся слухи о скором татарском нападении побудили собравшихся в Минске призывников согласиться на дополнительные поборы с них. В конце 1521 г. Аникей Горностай и Евстафий Дашкевич повезли деньги в Крым. Это было весьма вовремя, ибо воинственный султан Сулейман, недавно пришедший к власти в Турции, в 1521 г. взял Белград, и над Европой нависла угроза османского вторжения. Прекратилась координация военных действий с воюющей Польшей, с ней вообще оборвались все переговоры и обсуждения. Сигизмунд Старый остался единственным звеном, воплощающим персональную унию. В 1521 г. поляки успешно завершили войну с Тевтонским орденом. Литва в том году помогла Крыму привести к власти в Казанском /534/ ханстве представителя семейства Гиреев, чем заметно улучшила свое положение.

Победа Польши позволила Сигизмунду Старому посвятить всего себя литовским делам. Он принял участие в сейме, созванном в Гродно 2 февраля 1522 г. Сейм в очередной раз ввел серебщину, у не платящих ее конфисковывались поместья. Великому князю удалось договориться с большинством панов относительно заложенных им имений. Он вернул себе Утяну, Дарсунишкис, Мозырь, Мельник, Кричев, Эйшишкес, Укмярге, Мяркине, Пуню, Жежмаряй, Лиду, Белицу, Аникщяй, Пярвалку, Острин, Крево, Любошаны, Могилев, Ужпаляй, Пянёнис. Передав эти имения, паны получили пожизненные должности их наместников и державцев. В Москву были отправлены послы. Переговоры окончились 14 сентября 1522 г. подписанием договора, наметившего пятилетнее перемирие (с Рождества 1522 г. по Рождество 1527 г.). Истощенные войной стороны согласились зафиксировать сложившееся положение. Смоленск остался за русскими, обмена пленниками не было (тут выиграла Литва).

Смоленск был серьезной победой России, она обеспечила себе 10-летний положительный военный баланс. Однако это не соответствовало результатам войны 1500–1503 г. Литовское государство оказалось способно (при незначительной помощи со стороны Польши) отражать нападения российского колосса. С этим Польша была вынуждена считаться. В двадцатых годах XVI в. она перестала выдвигать аннексионистские претензии.

е. Упрочение сословной интеграции

Мятеж Михаила Глинского и Десятилетняя война показали, что социальная, правовая и политическая интеграция литовской и русинской элиты стала очевидной реальностью. Политическая олигархия Литвы, несмотря на характерное для нее соперничество отдельных группировок, оказалась способна к сочетанию важнейших общих интересов и отысканию способов их защиты. Тем самым рада панов в ответственнейшие моменты должным образом разрешала сложные ситуации. Подмогой тому была личность Сигизмунда II: Литва дождалась достойного монарха, осознавшего ее значение в династической политике и сумевшего защитить этот общий интерес страны и главы правящей династии.

Династические дела заставляли Сигизмунда Старого и в двадцатых годах XVI в. уделять пристальное внимание Великому княжеству Литовскому. Его позиции в Венгрии еще более пошатнулись, когда 2 октября 1515 г. умерла его первая жена Варвара. /535/ Вторым браком Ягеллон стремился найти опору в Италии. В 1518 г. он взял в жены дочь миланского князя Бону Сфорца. В 1520 г. у них родился сын Сигизмунд-Август. Исчезла опасность угасания литовско-польской ветви Ягеллонов; надеявшиеся на это недруги Литвы в Германии и России были крайне разочарованы. Перед Литвой открылась возможность в еще большей мере использовать статус столпа династии. Сложившаяся ситуация сделала литовское панство и всё более влиятельную Бону временными союзниками. Правящую семью занимала реализация вотчинного права на Литву в форме конкретного признания Сигизмунда-Августа наследником престола. Рада панов желала эту весомую услугу не просто оказать, а выгодно продать. После смерти в 1522 г. Николая Радзивилла из Гонёндзи Младшего вильнюсским воеводой и канцлером стал Альберт Гаштольд (с 1519 г. уже бывший тракайским воеводой). В его руках и сошлись все нити этой игры. Поверенный Боны в Польше Лавр Мендзылеский был своим человеком в Литве (он некоторое время секретарствовал у Александра II и Сигизмунда II, принадлежал к вильнюсскому капитулу; он также оказал не одну услугу самому Гаштольду). Польский сенат следовало поставить перед состоявшимся фактом признания Августа в Литве, не оставляя на будущее иного выхода как избрать королем великого князя Литовского. Альберту Гаштольду удалось заручиться поддержкой высшего круга рады панов (тайного совета). Это должно было стать залогом успешного решения вопроса на сейме. Строптивого Константина Острогского, не желавшего портить отношения с польскими сенаторами, уговорил лично Сигизмунд Старый.