История любви одного парня
Шрифт:
половину его лица, но его ресницы кажутся в три раза длиннее. Его глаза светятся, волосы
лохматее, чем было в последний раз, когда он видел его, рот изогнут в необычайно радостную
улыбку.
Instagram Таннера еще более увлекательный, чем ожидал Себастиан: фотография его на
заднем сидении его машины, притворяющимся, будто душит своего отца сзади. Фотография
Хейли,
крепко
спящей
рядом
с
ним
с
надписью,
МНЕ
НУЖНО
АЛИБИ#НИКАКИХСОЖАЛЕНИЙ.
инопланетян, «Камри» Таннера, припаркованной у тротуара здания под названием «Дикстра Хол»,
а затем – Себастиан едва слышно всхлипывает – снимок улыбающегося Таннера, стоящего в
пустой комнате общежития в футболке Калифорнийского университета.
Большой палец Себастиана зависает над иконкой «нравится». Если он коснется ее, Таннер
увидит. Это будет сильно ужасно? Таннер будет знать, что он думал о нем. Возможно, со
временем, они смогут подписаться друг на друга, поддерживать связь, общаться.
Но вот здесь у Себастиана возникнут проблемы. В его голове это никогда не
останавливается на разговорах. Это идет дальше с телефонными звонками, встречами, поцелуями
и большим. Потому что даже сейчас, пока люди прибывают в его дом – все они там ради него – он
все равно думает о Таннере.
Через несколько недель он прибудет в Священство Мелхиседеково, а затем пройдет через
Храм, и получит свой дар – а он думает о Таннере. Он пытается представить, как облачается в свое
храмовое белье – то, чего он с нетерпением ожидал всю свою жизнь…
И не может дышать.
Он – гей. Он никогда не будет другим. Сегодня все они ждут от Себастиана его
засвидетельствования и речи, как он полон радости, что его призвали распространять слово Божье
там, куда бы Он ни захотел отправить его, а он даже не знает, вписывается ли еще в Божье слово
или нет.
Что он творит?
***
Когда он входит в дом, во рту скапливается слюна – пахнет едой. Появляется его мать, она
сжимает его в объятиях и дает печенье.
Она выглядит такой счастливой, а Себастиан собирается все разрушить.
Он прочищает горло.
– Привет, ребят, – здесь еще не все, но важные лица уже пришли. Пять улыбающихся лиц
повернуты в его сторону. Фейт натягивает свое платье, гордо распрямляясь, когда он смотрит на
нее. Он вспоминает, каково это быть таким маленьким и наблюдать за кем– то, как они
собираются вскрывать свой
Сердце раскалывается.
– Вы все так прекрасны сегодня.
Его мать встает рядом с обеденным столом. Ее фартук гласит «ОСТАВАЙСЯ
СПОКОЙНОЙ И СЛУЖИ», и все, о чем он может думать, – о маме Таннера и ее радужном
фартуке, который смущает ее сына, и что Себастиан отдал бы все за родителей, которые
принимают его таким, какой он есть, не смотря ни на что.
– Себастиан? – обращается его мама, ступая на шаг ближе. – Милый, ты в порядке?
Он кивает, но ощущает, как нарастает всхлип в горле.
– Мне жаль. Мне так…так сильно жаль. Но, кажется, я должен поговорить с родителями
наедине несколько минут.
Эпилог.
Я недавно шутил с Отэм по телефону: что не знаю, что хуже, Прово или Лос– Анджелес.
Она не поняла, ну, естественно, потому что живет в идеальной стране чудес Коннектикут, носит
свитера с заплатками на локтях и гольфы. (Это правда; не губите фантазию). ЛА – классный, не
поймите меня неправильно. Просто он большой. Мое детство прошло недалеко от Сан–
Франциско, так что я знаю, что такое большие города, но ЛА совершенно другое дело, а
Калифорнийский университет – город внутри города. Вествуд Виладж – такая густая сеть артерий
и артериол в огромной кровеносной системе ЛА, зажатая между Уилшир и Сансет. Потребовалось
три недели, чтобы я перестал чувствовать, будто тону в городском океане.
Мама, папа и Хейли ехали со мной сюда в августе, как я думаю, самой худшей поездкой в
истории. В разные моменты, я уверен, каждый из нас молился о зомби– апокалипсисе, который
истребит наших родственников. В итоге: Хейли плохо в замкнутых пространствах, папа водит, как
слепой дед, и никто из нас не мог согласиться с музыкой.
Дальше: ориентация прошла, как в тумане. Было много тренингов о том, как не стать
насильником или не умереть от алкогольного отравления, что оба, я думаю, отличные темы для
обсуждения. Мы узнали о почетном кодексе – необычном, хорошо– продуманном пожелании в
сравнении с железобетонным, ужасным пожеланием, навязываемым в УБЯ. Три недели спустя, и
кажется я вообще не вспомню, что там было, потому что, ясное дело, никто не слушал.
Я получил комнату в Дикстра– Холл, что, очевидно, не так уж и плохо, потому что его
отремонтировали несколько лет назад. Но учитывая отсутствие моего предыдущего опыта в этом
вопросе, я могу только сказать, что это общага. Две односпальные кровати, отдельные душевые