История «Майн Кампф». Факты, комментарии, версии

Мазер Вернер

Настолько же частыми, как опечатки в изданиях с 1930 до 1939 годов, были также ошибки в «тонком издании» 1942 года (их не было в предыдущих изданиях). Если, например, во втором издании 1-го тома, в третьем издании 1930 года и «народном издании» 1939 года стояло: «По ходу этой книги я еше буду глубоко рассматривать эту проблему (союз между Германией и Австрией. — Примеч. авт.)», то в «тонком издании» 1942 года вместо «этой книги» написано «книги»¹⁰⁶, вместо «Нет, так это понимать нельзя» — «Нет, так понимать нельзя»¹⁰⁷. В предложении «Поэтому должны быть использованы также честолюбие и, скажем мы это спокойно, тщеславие», в издании 1942 года слово «спокойно» (ruhig) заменено на «только» (nur) ¹⁰⁸. Частица «zu» в слове «abzuqualen» — мучить отсутствует в изданиях до 1939 года в предложении «Поэтому такой бедняк не должен мучить себя ответственностью за свое вязание трикотажа», а в издании 1942 (как и 1939 года) частица появилась¹⁰⁹. Появившийся с 1925 года пассаж «поддержание верности и веры в массе народа выгодно для нации», в изданиях 1939 и 1942 годов выглядел как: «…

нация заинтересована…»¹¹⁰. Если в изданиях до 1939 года было: «Таким твердым и решительным может быть также отец при выполнении созревших у него в голове планов и намерений», то в издании 1942 года это имеет вид: «… созревших у него планов и намерений»¹¹¹. Вместо (до 1930 года) «но этот союз был также потому невозможен», в изданиях 1930, 1939 и 1942 годов уже: «но этот союз был потому также невозможен…»¹¹², вместо «эта государственная мумия» (diese Staatliche Mimie) — «государственная мумия» (die Staatliche Mimie)¹¹³ и вместо «гнилая болезнь» (fauliges Siechtum) — «вяло протекающая болезнь» (faules Siechtum) ¹¹⁴. В этой связи стоит отметить, не в последнюю очередь, также тот факт, что «Список персон и терминов в книге “Моя борьба”» в издании 1942 года стал намного полнее, чем в предыдущих изданиях.

На счет корректоров, вероятно, можно отнести случайные изменения написания слов с прописной или строчной букв. Например, в изданиях с 1930 до 1933 годов: «Преподавание истории в… средних школах, несомненно, и сегодня пропитано злом». В изданиях 1939 и 1942 годов (Arge — нечистая сила, существительное) написано со сточной буквы — argen¹¹⁵. Аналогично, но «в обратном направлении», до 1933 года слово «чешский» (tschechisch) писалось со строчной буквы («эти новые Габсбурги, которые теперь говорят только на чешском языке») в изданиях 1939 и 1942 годов написано уже с прописной буквы¹¹⁶. Многие числа, до 1939 года писавшиеся арабским цифрами, в издании 1942 года написаны словами¹¹⁷.

Также не принесли пользы труду Гитлера стилистические корректуры, выполненные в изданиях, начиная с 1930 года. Например, в изданиях 1-го тома 1925 и 1928 годов (с. 318) и в «народных изданиях» 1930 и 1933 годов (с. 330): «во время своего пробуждения» (ребенок). В изданиях 1939 и 1943 годов это место уже: «во время своего подрастания» (с. 330). Первоначальная и вошедшая также в издания 1930 года (3-е) и 1939 года формулировка «Когда-то я помышлял о том, каким то способом выступать перед людьми, хотя уже больше не думал, как многие другие, заниматься политикой», в 1942 году имела вид: «Возможно, я хотел бы выступать…»¹¹⁸.

В отличие от стилистических корректур большая часть (относительно немногих) содержательных изменений в книге «Майн Кампф» сделана преимущественно в период между 1925 и 1930 годами. В этой связи надо отметить, что единственное обширное и действительно существенное изменение, несомненно, исходит от самого Гитлера (1928 год) и вызвано новым порядком организации руководящих структур в НСДАП, благоприятным для Гитлера¹¹⁹. В основном смысловые изменения касаются меняющих смысл и неясных формулировок, неверно выбранных слов, незначительных фактических ошибок и как дополняющих вставок, так и избавления от особенно грубых выражений.

На одну (впрочем, лишь незначительную) ошибку в 1 — м томе в 1929 году Гитлеру указал его бывший учитель истории в Линце, профессор д-р Леопольд Петч. В первых трех изданиях книги «Майн Кампф» (с. 12) Гитлер назвал этого человека Людвиг Петч. В изданиях с 1930 года (с. 12) написано уже не Людвиг, а Леопольд Петч. 20 июня 1929 года Леопольд Петч написал своему бывшему ученику Гитлеру такое письмо:

«Высокочтимый господин Гитлер!

Покорнейше прошу извинить меня за это простое обращение к вам, поскольку мне точно не известен ваш будущий титул. — Случайно мне пришлось недавно говорить о высоко ценимой мною вашей персоне с двумя проезжавшими в Триест гражданами Германии, относящимися к вам с волнующей привязанностью и воодушевлением. В частности, я упомянул, что был вашим учителем в государственной реальной школе в Линце. После того, как я назвал свое имя, они спросили меня, не тот ли я профессор д-р Людвиг Петч, о котором господин Гитлер, с редкой привязанностью ученика к учителю, пишет в своем труде “Моя борьба”. Я ответил, что в этом нет никакого сомнения, хотя меня зовут не Людвиг а Леопольд Петч. — Я сердечно благодарю вас, высокочтимый и любимый господин Гитлер, за то, что вы помните обо мне, хотя, возможно я этого и не заслужил, и хочу по-дружески вас просить прислать мне отрывок из вашего труда, содержащий посвященные мне строки воспоминаний, которые я хотел бы сохранить как завет своей семье»¹²⁰.

Гитлер, очевидно, очень обрадованный этим письмом, ответил 2 июля 1929 года:

«Высокоуважаемый господин школьный советник,

Вернувшись из поездки, я увидел ваши строки от 20 июня. Вряд ли вы можете себе представить, какую радость вы мне доставили. Вы вызвали во мне волну воспоминаний о юношеских годах и о часах, проведенных с учителем, которому я бесконечно многим обязан, да, кто был одним из заложивших во мне основы, от которых я начал путь и часть этого пути я уже прошел.

Вместо отрывка из моей книги, о коем вы просите, я направляю вам книгу целиком; посвященное вам место вы найдете в начале 1 — го тома. При следующем издании книги, само собой разумеется, ваше имя будет исправлено»¹²¹.

В 1-м издании 1-го тома написано: «Если евреи с помощью своей марксистской веры победит народы этого мира, то его корона станет погребальным венком для человечества, а эта планета снова, как когда-то тысячи лет назад будет уже без людей лететь сквозь эфир». Начиная с 1928 года в этой фразе стоит уже «миллионы лет»¹²².

Хотя «социалист» Гитлер упорно стремился четко различать понятия «марксизм» и «социализм», в изданиях 1925 и 1928 годов l-го тома есть пассаж: «Фактически, в первую

очередь, евреи и социалисты любыми средствами подстрекали к войне между двумя государствами (Россией и Германией. — Примеч. авт.)». Только в 1930 году это изменили на: «Фактически, в первую очередь, евреи и марксисты»¹²³. В первых трех изданиях 1-го тома написано:«Тот факт, что в классовом вопросе никоим образом не говорится о духовных проблемах… не может отрицаться». Прилагательное «духовных» (seelisch) позднее заменили на «идейных» (ideell)¹²⁴, а слово «только» (nur, перед «идейных») добавлено, чтобы не посыпался типографский набор. Нечеткая формулировка «Итак, сначала борьба, а затем посмотрим, что делать дальше» была изменена на: «Итак, сначала борьба, а затем, возможно, пацифизм»¹²⁵. Если до 1930 года было написано: «Итак, я прибыл в госпиталь города Пазевалк в Померании и там должен был пережить величайший гнусный поступок столетия», то, начиная с 1930 года, это место имело вид: «…и там должен был пережить революцию»¹²⁶. В изданиях 1930 и 1933 годов во 2-м томе: «…бессмысленно спорить с судьбой, но много глупее хотеть заставить делать дело, используя непригодные суррогаты». В издании 1942 года уже правильно: «…хотеть осилить дело»¹²⁷. Формулировки: «в различных посещаемых солдатами крестьянских усадьбах обстановка была как в госпитале»¹²⁸ и «так как победа склонялась уже к немецким знаменам»¹²⁹ остались без изменений.

Если по поводу пассивного сопротивления в духе проводимой Гитлером в 1923 году политики против оккупации Рурской области франко-бельгийской армией сначала писалось: «Юные немцы, достаточно глупые, чтобы всерьез воспринимать обещания вождей рейха (der Reichsfuhrer)», позднее эпитет для ответственных немецких политиков больше не был «рейхсфюрер» (его стали применять как титул Генриха Гиммлера), а — «вожди рейха (Fuhrer des Reiches)»¹³⁰.

Некоторые достойные упоминания коррективы в «Майн Кампф», которые Гитлер, как правило, не хотел вносить сам, со временем, иногда, все же проводились в связи с его отдельными устными высказываниями: но и это происходило лишь тогда, когда он из тактических соображений считал выгодным подводить текущие политические решения под капитальную мировоззренческую базу. Так, например, в феврале 1936 года он говорил наиболее известному ему политическому публицисту французу де Жувенелю: «Когда я писал книгу “Моя борьба”, я находился в тюрьме. Это было время, когда французские войска удерживали Рурскую область. В тот момент напряженность между двумя нашими странами достигала наивысшей точки, мы были врагами… Но сегодня больше нет оснований для конфликта»¹³¹. Тот факт, что «наивысшая напряженность» уже 23 сентября 1923 года, то есть еще примерно за шесть месяцев до начала работы над «Майн Кампф», уже была снята рейхсканцлером Штреземаном¹³² и началась официальная нормализация германо-французских отношений, что повлекло за собой панику «последнего момента» в лагере НСДАП и других радикальных союзов и организаций, Гитлер в 1936 году не только проигнорировал, но и пытался задним числом переврать события того времени на свой лад.

Нередко полагали, что изначально враждебная позиция Гитлера по отношению к Франции, изложенная в первых изданиях книги «Майн Кампф», позднее в тексте с помощью изменений была смягчена. Однако это не так. Лишь две поправки первоначального текста в этой связи заслуживают упоминания. Одну из них Гитлер, очевидно, посчитал необходимой сделать в связи с достигнутым усилиями Штреземана освобождением Рейнской области в 1930 году. Первая часть текста, посвященного отношениям между Германией и Францией, при этом осталась без изменений (вплоть до последнего издания). Она гласит: «Наконец, нужно об этом сказать себе абсолютно ясно: безжалостным и смертельным врагом немецкого народа есть и останется Франция. Неважно, кто правит или будет править Францией, бурбоны или якобинцы, потомки Наполеона или буржуазные демократы, клерикальные республиканцы или красные большевики». Изменена только следующая часть текста, которая в 1-м издании 2-го тома имела вид: «…конечной целью ее внешнеполитической деятельности всегда будет попытка удержания границы по Рейну при условии, что эта река течет через опустошенную и разрушенную Германию». В изданиях 1930, 1933, 1939, 1942 и 1943 годов появилось другое: «…конечной целью ее внешнеполитической деятельности всегда будет попытка овладения границей по Рейну и обеспечения условия, что эта река течет через опустошенную и разрушенную Германию»¹³³. Второе изменение появилось в связи с внешнеполитическим требованием, выдвинутым так называемыми «национальными» организациями и партиями, по восстановлению границ Германии, существовавших в 1914 году. Первоначальный, продиктованный Гитлером, текст гласил: «Поскольку мы не можем вступать в союз с Англией, которая отняла у нас колонии, с Италией, оккупирующей Южный Тироль, с Польшей и Чехословакией — само собой, то в Европе, кроме Франции, больше никого не остается». После изменения этот пассаж стал таким: «Поскольку мы не можем вступать в союз с Англией, которая отняла у нас колонии, с Италией, оккупирующей Южный Тироль, с Польшей и Чехословакией — само собой, то в Европе, кроме Франции — между прочим, еще укравшей у нас Эльзас-Лотарингию — больше никого не остается»¹³⁴.

Также, как Гитлер не прислушался к пожеланиям французской стороны об изменении формулировок, он не менял ничего в «Майн Кампф», связанного с большевизмом, — оскорбительные, враждебные и непримиримые фрагменты — даже во время короткого периода договоренности с Советским Союзом. Лишь в роскошном издании, вышедшем в апреле 1939 года в связи с его 50-летием, он отказался от одной слишком явной провокации. Хотя в этом издании снова, как и во всех начальных, было приложение с репродукцией плакатов, в нем отсутствовал, как следствие первых контактов между Берлином и Москвой, плакат, посвященный митингу 4 августа 1921 года, проводившемуся под лозунгом «Умирающая Советская Россия»¹³⁵.