История науки о языке
Шрифт:
В этой работе Ф. Шлегель отмечает родство с санскритом греческого, латинского, персидского и германских языков. В отличие от В. Джонса, немецкий романтик признавал санскрит тем источником (праязыком), от которого произошли все остальные «индогерманские» (этот введенный Шлегелем термин впоследствии широко применяли многие немецкие лингвисты) языки. Родственные отношения между ними он иллюстрировал не только лексическими, но и грамматическими примерами.
В-третьих, начало XIX в. ознаменовалось и стремлением, которое Гумбольдт уже в 1801 г. охарактеризовал следующим образом: «…Сравнивать на одних и тех же основаниях все языки, которые только удастся обнаружить» – с целью «сделать язык – и язык вообще, и отдельные языки – предметом самостоятельного, от всего постороннего свободного и систематического исследования, которое должно стать средством познания человека на разных ступенях его культурного развития». Это направление (в 40-х гг. XX в. выдающийся чешский языковед, основоположник Пражского лингвистического кружка В. Матезиус назвал его «аналитическим»,
Интерес последнего к названной проблематике (как, впрочем, и к вопросам родства языков и выявлению «праязыка») был тесно связан с общими принципами романтизма, которому была присуща идеализация прошлого и интерес к истории, сочетавшийся с обостренным вниманием к национальному своеобразию народа, отражающемуся больше всего в языке и фольклоре. Эта специфика и составляет «дух языка», проявляющейся прежде всего в его морфологическом типе.
Согласно Ф. Шлегелю, сопоставлявшему «индогерманские» языки с тюркскими, различаются два типа языка – флективные и аффиксальные. Это различие основывается на наличии или отсутствии изменения в корне. Первый тип воплощает «единство материи и духа», поэтому относящиеся сюда языки можно назвать «органическими». К ним принадлежат древние языки – латинский, греческий и особенно санскрит, по Шлегелю, их общий предок. Они представляют собой высший тип языка, в них «каждый корень является тем, что говорит его название, и подобен живому ростку; благодаря тому, что понятия отношений выражаются при помощи внутреннего изменения, дается свободное поприще для развития… Отсюда, с одной стороны, богатство, а с другой стороны – прочность и долговечность этих языков».
Что же касается второго типа, то в них «связь чисто механическая – путем внешнего присоединения… и эти языки, безразлично – дикие или культурные, всегда тяжелы, спутываемы и часто особенно выделяются своими своенравно-произвольным, субъективно-странным и порочным характером».
Хотя любой язык, согласно Ф. Шлегелю, рождается и остается в том же самом типе, однако именно древним языкам свойственно наивысшее совершенство: дальнейшая эволюция «индогерманских» языков есть не что иное, как разрушение первоначальной гармонии. Эта концепция о первоначальном «расцвете» и последующем «упадке» языков, отразившаяся и в классической немецкой философии конца XVIII – начала XIX в. [26] , в той или иной степени была присуща почти всем лингвистическим теориям первой половины века.
26
Так, у Гегеля можно найти следующее высказывание: «Язык богаче в неразвитом, первоначальном состоянии народов, – язык беднеет с цивилизацией и образованием грамматики».
Поскольку классификация Ф. Шлегеля опиралась на крайне ограниченный языковой материал и в ней не находилось места для тех языков, которые не обладали в ярко выраженной форме ни флексией, ни аффиксацией, брат последнего Август Вильгельм Шлегель (1767–1845) в «Заметках о провансальском языке и литературе» (1818) добавил к флективному и аффиксальному третий тип, который он назвал «аморфным», отнеся к нему китайский язык. При этом А. Шлегель указывал, что во флективных языках эпохи «расцвета» преобладает синтетический строй, когда грамматическое значение выражается внутри слова, тогда как период «упадка» характеризуется усилением аналитизма, при котором оно выражается уже вне слова – при помощи служебных элементов. Именно эта трехчастная классификация с определенными терминологическими видоизменениями стала той отправной точкой, из которой исходило или от которой отталкивалось подавляющее большинство последующих типологических классификаций.
Таков был тот фон, на котором в середине десятых годов XIX в. возникает компаративистика – сравнительно-историческое языкознание, различные школы которого доминируют в науке о языке на протяжении всего XIX в. Историю этого направления принято подразделять на несколько этапов. Одна из наиболее распространенных классификаций, принадлежащая болгарскому лингвисту В. Георгиеву, делит развитие компаративистики на три периода: первый охватывает отрезок времени от зарождения сравнительно-исторического языкознания до формирования младограмматической школы (1816–1870), второй связан с младограмматическим этапом (1871–1916), третий включает в себя лингвистику XX в. Иногда второй этап подразделяют на два самостоятельных периода: время господства младограмматических воззрений (70—80-е гг. XIX в.) и период от младограмматиков до расшифровки хеттских памятников, появления «Курса общей лингвистики» Ф. де Соссюра в 1916 г. и начала распространения его идей (приблизительно первые два десятилетия XX в.).
Рождение компаративистики
Основоположником сравнительно-исторического языкознания традиционно признается Франц Бопп (1791–1867), опубликовавший в 1816 г. свою первую работу «О системе спряжения санскритского языка в сравнении с таковым греческого, латинского, персидского и германского языков». Позднее, в 1833–1852 гг. выходит в свет трехтомная «Сравнительная грамматика
Как это ни парадоксально, но большинство историков лингвистики, говоря о деятельности Боппа, отмечало, что сам он ставил перед собой несколько иную задачу – разработать теорию корня и выявить происхождение флексий. Опираясь на положение древнеиндийской грамматической традиции, сильно повлиявшей и на Ф. Шлегеля, Бопп считал, что в индоевропейской семье языков (этот термин также принадлежит Боппу) слова первоначально производились от односложных корней, подразделявшихся на глагольные и местоименные. Из первых возникли глаголы и имена, из вторых – местоимения и первичные служебные слова. Флексии же представляют собой результат соединения (агглютинации) полнозначного слова, восходящего к глагольному корню, со служебным, восходящим к местоименному. Конечная же задача исследователя, по Боппу, будет состоять в том, чтобы «вскрыть те процессы, посредством которых язык от своего предполагаемого прежнего состояния пришел к своему нынешнему». Среди них выделяются законы механические («равновесия»), согласно которым за сильной формой корня следует слабое окончание, и наоборот [27] , и физические (например, стремление к благозвучию).
27
По тогдашней терминологии, гласные a, u, i, которые считались основными, или первичными, распределились следующим образом: а – «тяжелый», u – «средний», i – «легкий».
В общем Бопп разделяет и идеи об особой «органичности» древних индоевропейских языков (прежде всего санскрита), и трехчастную схему языковых типов (с некоторой модификацией, связанной с рассмотренной выше теорией корня) [28] , хотя и отмечает, что в индоевропейских языках наблюдается тенденция к замене флексий механическими соединениями, вследствие чего создается впечатление образования нового языкового «организма». Относительно же источника индоевропейских языков его позиция осторожней взглядов Ф. Шлегеля: если вначале немецкий ученый говорил о языках, происходящих от санскрита или общего с ним «отца», то потом предпочитал пользоваться выражением о «братских отношениях» между ними.
28
Согласно Боппу, выделяются следующие три класса, по которым распределяются языки: 1) языки без настоящего корня и без способности к соединению (т. е., без «организма» и грамматики) – например, китайский; 2) языки с односложными корнями, способными к соединению и получающие «организм» и грамматику путем сочетания глагольных и местоименных корней – индоевропейские и все остальные, не относящиеся к первому и третьему классам; 3) языки с двусложнями корнями и обязательным наличием трех согласных, составляющих корень (семитские), причем грамматические формы в них образуются только путем внутренней модификации корня.
Основной же вклад Боппа в науку заключается, во-первых, в том, что он продемонстрировал наличие в индоевропейских языках не только отдельных сходных явлений, но и общности грамматических систем путем сопоставления форм глагольной и именной флексии в сравниваемых языках [29] , а во-вторых, в методе, когда формы одного языка рассматриваются и объясняются через формы других. По образному выражению крупнейшего французского компаративиста А. Мейе, Бопп открыл сравнительную грамматику в поисках индоевропейского праязыка, подобно тому как Колумб открыл Америку в поисках пути в Индию.
29
Собственно фонетическая сторона (закономерные звуковые соответствия) учитывалась Боппом, однако в меньшей степени.
Что касается самого состава индоевропейской семьи, то впоследствии немецкий лингвист попытался связать с ней также малайско-полинезийские и южнокавказские языки; однако эта попытка оказалась безуспешной.
В известной степени драматично сложилась научная судьба другого основоположника компаративистики – датского ученого Расмуса Кристиана Раска (1787–1832). Во-первых, его основной труд в этой области – «Исследование в области древнесеверного языка, или происхождение исландского языка», хотя и созданный в 1814 г., вышел в свет четырьмя годами позднее и, таким образом, стал известен уже после работы Боппа. Во-вторых, будучи написан на датском языке, мало известном за пределами Скандинавии, он оказался доступным лишь ограниченному числу читателей (частичный немецкий перевод появился лишь в 1822 г). В отличие от Боппа, он не использовал данные санскрита (хотя и совершил в 1816–1823 гг. поездку в Индию, посетив также Россию, Кавказ и Персию и опубликовав исследования о восточных языках). Не стремился он и к таким широким обобщениям, как его немецкий коллега. Раск прежде всего доказывал родство «готских», т. е. германских языков с греческим и латинским («фракийским»), а также славянским и балтийскими языками. Однако для последующего развития науки гораздо большее значение имела применявшаяся Раском методика исследования, основные положения которой сводятся к следующему: