История очевидца иных миров
Шрифт:
— Прощайте, мистер Келли! — говорил он вполголоса, не привлекая ни чьего внимания. — Было весело иметь с Вами дело…
***
Когда-то Крейван Фланахэн, потом Уильям Маккуин, ещё позже Шон Митчелл, а теперь Хорас Лич ворочался в кресле авиалайнера Airbus A320 рейса Лондон — Белфаст, готовящегося к взлёту, и тщетно пытался уснуть. Страшная усталость, накопившаяся за вчерашний день, не позволила выспаться ночью и мешала заснуть сейчас, возвращая снова и снова к событиям дня минувшего.
…
Он сидит в удобном кресле, в одной руке держит стакан с водой (никакого кофе или сока: чёртова диета, что как-то должна приводить в относительный
— Э-э, сэр, я правильно Вас понял? — их учат ничему не удивляться, но порой возникают моменты, когда сдержаться нет никакой возможности. — Вы хотите перевести…
— Молодой человек, может, стоит позвать кого-то посообразительнее, если уж Вы с первого раза не можете ухватить суть сказанного?
Служащий дёрнулся, как от пощёчины, но проглотил обиду.
— Видите ли, ситуация довольно нестандартная… Э-э, не каждый день приходит давний, уважаемый клиент банка и хочет перевести… э-э… многомиллионную сумму в несколько благотворительных фондов…
Хорас был рад, что они сидят в закрытой кабинке, защищённой от посторонних глаз и ушей. Скорее всего, его охрана не обратила бы внимания на слова служащего, но вдруг парни всё же внимательнее, чем следует?
— Значит, сегодня именно такой день. Знаете что, молодой человек? Я уже стар, как вы можете заметить, и не могу себе позволить такую роскошь, как растрачивание отмеренного мне срока на пустые разговоры. Покажите, где мне нужно расписаться и я вернусь на свой уютный диван смотреть отчёт о путешествии к озеру Макгадикгади по "Нейшнл джиографик".
— Хорошо, — служащий почесал кончик носа, — мы постараемся закончить эту операцию как можно быстрее. Вам придется немного подождать. Нужно связаться с начальством, потом распечатать много-много бумаг. А уже потом Вам нужно будет в них расписываться.
Служащий отсутствовал чуть ли не полчаса. Эти полчаса судья провел, как на иголках, рисуя себе невесёлые сцены то своего ареста полицией, то своего убийства одним из охранников. Наконец, служащий вернулся, неся пухлую папку. Он был показательно предупредителен: похоже, начальство дало добро на проведение перевода. Хорас опасался, что может потребоваться согласие старика Келли, но, по-видимому, степень доверия к судье была так велика, что Хорас смог проделывать с капиталом семьи Келли всё, что угодно.
Ещё двадцать минут он подписывал бумаги. Когда Хорас закончил и ожесточённо затряс рукой, разминая затёкшие мышцы, служащий встал и торжественно провозгласил:
— Мои поздравления! Перевод будет осуществлён в ближайшие три-четыре часа. До истечения этого срока Вы имеете право аннулировать операцию. После — уже нет.
— Я понял.
— Вы совершили благое дело. Жаль, что людей, подобных Вам, так мало…
— Вы меня плохо знаете, — судья кудахтающе засмеялся, — я такой один.
— Скорее всего, так. Вполне возможно, что о Вашем поступке расскажут в новостях…
— Надеюсь их не увидеть. Я могу идти? — Хорас повернул ручку двери.
— Конечно. Удачи Вам!
Не отвечая, Хорас выбрался из кабинки, старательно помогая себе тростью.
— Дальше куда, мистер Лич?
Хорас стоял, чуть прищурившись глядя на небесную синеву, чувствуя себя живым, как никогда прежде:
— Домой. Смотреть на это сраное Макгадикгади…
…
Он хотел выбраться из дому и отправиться в обратный путь ещё вечером, но получилось так, как получилось. Хорас вполне отдавал себе отчёт в том, что незаметно уйти из-под бдительного ока телохранителей не удастся. Оставался единственный доступный и наиболее простой выход. Решение осложнялось лишь тем, что он решил не возвращаться пока к исходному образу. Казалось бы: что может противопоставить немощный, терзаемый множеством недугов, старик сильным ребятам много моложе его годами, и натаскиваемыми на убийство себе подобных? Однако же тот, кто пребывал сейчас в обличии судьи Лича, держал про запас пару козырей. Оказавшись в своей огромной квартире, старик первым делом расстегнул ремень и вытянул из-под него толстую металлическую струну. Затем снова застегнул ремень и позвал:
— Эй, кто здесь сейчас?
— Я, Христо. Вы что-нибудь хотите?
— Нет. Боялся, что вы опять засядете за свой нескончаемый покер и оставите меня в одиночестве.
— Как можно, сэр. Мы всегда на страже Вашего спокойствия. Если хотите, я найду ваш любимый канал.
— Нет. Я устал и голова раскалывается. Полежу, пожалуй.
Судя по звуку работающего телевизора, охранник был в большой гостиной и пока один.
Хорас нашел в корзине с грязным бельём носок и обмотал им конец трости. Затем разулся и, бесшумно переваливаясь по плиточному полу, направился на звук.
Металлическая петля молниеносно стиснула шею Дончева. Тот, прижатый к спинке дивана, охнул и замахал руками, пытаясь наугад ударить противника. Хорас, стиснув зубы и пытаясь не обращать внимания на разгорающуюся боль в суставах, стоя на коленях позади дивана всем телом повис на струне. Христо, отчаявшись достать врага, попытался просунуть пальцы под струну, но где уж там — петля будто задумала стать единым целым с его шеей. Рывок. Ещё один. Пауза. Снова рывок, куда слабее предыдущих. Для верности судья подождал ещё минуту, всё это время беззвучно изрыгая ругательства. Только после этого он позволил себе разжать хватку, неловко упав набок. Ещё несколько минут Хорас лежал на полу, тяжело дыша и чувствуя, как медленно-медленно пульс возвращается к нормальному ритму. Почувствовав себя чуть получше, он ползком, стараясь как можно меньше беспокоить больные колени, подобрался к уже не опасному телохранителю. На ощупь он обнаружил ножны, закреплённые на икре левой ноги. Небольшой пятидюймовый нож — как раз то, в чём Лич сейчас нуждается больше всего. Только сейчас он понял, что несколько переоценил возможности этого дряхлого, изнурённого всевозможными пороками прошлого, тела. Рассчитывать на силу не приходилось: оставались хитрость, максимально возможная быстрота реакции, эффект неожиданности и удача. "Шансы в гору, дружище", — просипел судья и неожиданно для себя каркающе рассмеялся. Снова ползком обогнул диван и, подобрав трость, кое-как поднялся на ноги. Отдышался, тяжело похромал к межквартирному интеркому.