История одного эльфа
Шрифт:
Поначалу темные альфары относились к нам настороженно и даже враждебно – если бы не магия, мы бы никогда не справились с гномами. Но ошейники подчинения, доставленные с Архипелага, и, самое главное, магические способности нашей Видящей сделали свое дело. Постепенно подземный народец смирился, привык, а потом даже стал находить выгодным такой союз. Мы избавили альфаров от постоянных набегов со стороны горных троллей, горских племен и, что немаловажно, каменных червей, а наша Видящая оказалась целительницей. Все это привело к тому, что в конце концов мы даже начали снимать с наших «рабов» ошейники, убедившись в их лояльности к новой власти. Да и время само работало на нас – за двадцать
Шила в мешке не утаишь, когда мы час спустя выехали из крепости, увидели, что от поселения в нашу сторону направляется целая делегация. Лето выдалось жаркое, река слегка обмелела, и некоторые альфары довольно смело прыгали с камня на камень, хотя обычно терпеть не могли воду.
– Жители селения! – прокричал им мастер Теор, подняв руку. – На нашу страну напали враги! Наши дома в опасности, нашим семьям грозит гибель. Мы покидаем крепость. Вы свободны и отныне можете жить так, как хотите, подчиняясь только своим законам… Снимите с них ошейники, госпожа, – добавил он, обратившись к волшебнице.
Ехавшая верхом рядом с ним Видящая подняла руку с посохом, повела им из стороны в сторону, негромко приговаривая что-то себе под нос, и ошейники с тихим звоном раскрылись, половинками падая на камни. Альфары с удивлением хватались за горло, переглядывались, а некоторые присаживались на корточки, чтобы рассмотреть половинки ошейников поближе.
– Мы также оставляем вам крепость, – продолжал мастер Теор. – Заберите себе весь скот, который наш отряд не может взять с собой, а также все добро, которое там отыщете. Это все теперь ваше! Прощайте!
Пока он говорил, я отыскал глазами несколько знакомых лиц. Та самая молодая альфара, которую я когда-то спас от каменного червя, была тут вместе со старшим сыном. За двадцать лет маленький карапуз превратился в молодого мужчину, у которого уже пробивалась первая борода. У него появилось четыре брата и две сестры – в обычае у темных альфаров заводить большие семьи.
Заметив, что я смотрю на них, мать и сын замахали мне руками.
– Ты вернешься, Данка? – прокричала женщина. «Данка» – так звучало мое имя на языке темных альфаров, который я успел выучить за эти годы.
Поднятая в ответном приветствии рука замерла в воздухе.
– Нет, – ответил я и кивнул молодому мужчине: – Береги мать, Акка!
– Мы будем помнить о вас! – пообещала женщина.
Помнить… Память – вот все, что иной раз остается в конце жизни. И хорошо, если кто-нибудь может разделить с тобой твои воспоминания. Я невольно бросил взгляд на оставленную крепость – ворота распахнуты настежь. Если бы мы, эльфы, предавали тела своих павших земле, у ее подножия за эти двадцать лет появилось бы несколько могильных курганов. Но тела погибших в стычках с троллями и горцами мы предавали воде, заговаривая реку, чтобы та отнесла их в море и доверила грозовому шторму, да и то – не всех. Например, ничего не осталось от мастера Дойра, погибшего при первой и единственной стычке с инеистым драконом. Обычно эти звери водятся чуть севернее, этот залетел сюда случайно и банально сожрал второго помощника мастера Теора. Случилось это не так давно, всего четыре года назад.
– Прощайте! Прощайте! – последний раз прокричали та и другая сторона, и наш отряд поскакал вниз по течению Янтарной, оставляя позади целую главу жизни.
2
От границы до столицы всего один день хорошей
Столица держалась девять дней, она оказалась в осаде после того, как недалеко от ее стен орочья армия наголову разбила знаменитые Коралловые Зубы, практически уничтожив элиту наших войск. Спаслись единицы, успевшие уйти в поместье прежде, чем испуганные жители захлопнули ворота. Отставшие попали к темноволосым в плен, после чего орки обложили крепость.
Она держалась еще утром десятого дня, но в тот вечер Видящая наотрез отказалась проводить сеанс ясновидения, сославшись на усталость и «помехи», которые создавали орочьи шаманы. Четыре дня мы терзались неизвестностью, цеплялись за надежды и тут же разрушали их.
Но последние, самые безумные упования рухнули, когда мы вечером четырнадцатого дня подскакали к тому, что еще несколько дней назад называлось поместьем-столицей.
Рощи в окрестностях оказались вырублены под корень, а там, где деревья уцелели, были вытоптаны и выломаны все кусты и трава. Луговину изрыли холмики орочьих могил, среди которых чернели остатки вражеского лагеря – пятна кострищ, оставленные тут и там кучи мусора. На уцелевших деревьях висели тела замученных пленников. Вороны успели расклевать им лица, и мы, хотя прожили последние двадцать лет в состоянии слабой войны с троллями и горскими племенами, порадовались вечерним сумеркам, избавившим нас хотя бы на несколько часов от необходимости прикасаться к изуродованным телам. Видящая опустила голову и тихо забормотала молитву, но все слова замерли у нее на губах, когда мы поравнялись с небольшим курганом.
– Там… там, – прошептала она, меняясь в лице, и покачнулась в седле. – О нет! Это так ужасно!
Я успел спешиться и подхватить волшебницу, прежде чем она без сил сползла наземь. Я, мастер Теор и она единственные были избавлены от необходимости везти либо запасы продовольствия, либо кого-то из своих товарищей. Хотя прикасаться к Видящим запрещено – волшебницы сами стараются не допускать лишних контактов, говоря, что это может «распылить» волшебную силу, – эльфийка ненадолго сама прильнула ко мне, спрятала лицо у меня на груди. Прошло две-три минуты, прежде чем она смогла заговорить.
В этом кургане был похоронен орочий шаман. Шаманов у орков много, но этот был одним из главных и командовал в походе своими «коллегами». Видящая Хозяйка Кораллового Острова сразила его в поединке, обрушив на него одно из самых убийственных своих заклинаний, и Верховный Паладайн орков отдал приказ похоронить шамана с наивысшими почестями, положив вместе с ним в могилу его убийцу. Волшебницу закопали с трупом еще живую, как того требовали обычаи орков. Это произошло в тот самый вечер, когда наша Видящая отказалась проводить сеанс ясновидения. Она действительно кое-что видела, но нам ничего не сказала, держала боль в себе. И лишь сейчас не смогла справиться с нахлынувшими чувствами.
Последние шаги до поместья мы проделали пешком, ведя коней в поводу.
Все вокруг выглядело нереально и жутко, как во сне. Ворот больше не было – разломанные, разбитые створки лежали в проеме, придавив нескольких защитников. Передний двор расчистили от тел погибших, но у дверей дворца Наместников установили помост, на котором мы с ужасом обнаружили трупы казненных эльфов. Все вокруг было залито кровью, валялись отсеченные части тел. Мастер Теор первым поднялся на помост. Некоторое время он стоял, озираясь по сторонам, а потом тихо поманил меня.