История одного гоблина. Два в одном
Шрифт:
Гарб, рассчитывая на продолжение объяснений, последовал за Хиенной. Лицо Мерилит в этот момент перекосилось от злобы, страха и растерянности.
– Этого не может быть! – выкрикнула она. – Это детская страшилка!
– Ты сама все видела, сестрица, – Хиенна резко остановилась и обернулась к принцессе, отпуская шамана. – Поверила наконец в пророчество? А не помешала бы поединку...
– Ты! – выставила вперед руку Мерилит, направив когтистый указательный палец на Гарба и Хиенну так, что непонятно было, на кого она показывает. – Это твоих грязных лап дело!
– Между прочим, я мою
На всякий случай он поплевал на ладони и быстро вытер их о кафтан.
Мерилит нервно рассмеялась.
– Я говорю не о тебе, отродье благословленных миров, – раздраженно бросила наследница. – Ты вечно носилась со своей глупой мистикой.
– Не такой уж и глупой, как оказалось, – парировала Хиенна. – Есть какие-то предложения? Не тяни, выкладывай. У нас куча неотложных дел.
– Да, дорогая, у меня есть предложение, – внезапно успокаиваясь, произнесла Мерилит. – Раз уж поединок сорвался, нам нужен турнир. Трон не должен долго пустовать, ты сама прекрасно знаешь.
– На это нет времени! – топнула ногой Хиенна. – Нужно остановить Минору, позвать в альянс соседей, пока он не разрушил все, до чего дотянулся.
– Значит, ты не будешь возражать, если я займу престол, пока ты с дружками бегаешь по пустошам? Я понимаю, тебе это привычнее, чем править.
– Размечталась, хончикон!
– Тогда решено, проведем турнир, как завещали предки.
Мерилит, не дождавшись возражений, оттеснила Гарба с дороги и, гордо вскинув голову, удалилась.
***
– Так что, этот Минору, он какой-то типа демон и сидел всю дорогу в Каввеле и ждал, пока Гарб зарядит ему по лбу посохом? – непонимающе развел руки в стороны Антонио.
Михель взял из хрустальной вазочки нечто, отдаленно напоминающее яблоко, с хрустом откусил кусочек и с наслаждением начал жевать. По его губам стекал кроваво-красный сок, но монаха это совсем не смущало: на вкус так даже лучше спелого персика из родного мира. Михель доверял Хиенне, а она разрешила есть любую еду в ее покоях.
– Скорее титан – они как бы и боги и не боги одновременно. У меня есть много догадок на этот счет, милый, но это только догадки, – сказала суккуба, ласково взъерошив шевелюру отдыхающего Аггрха, но глядя при этом на монаха.
Орк довольно заурчал, а Михель при этом чуть не поперхнулся косточкой, подозрительно напоминающей птичью. Человек внимательно ее осмотрел и с сомнением положил недоеденный «фрукт» обратно на блюдо.
Прошло всего два дня с момента того танца, но несостоявшийся поцелуй и мимолетный испуг в глазах Хиенны не давал монаху покоя. Девушка все это время вела себя с ним отстраненно, и это начинало беспокоить. Если сначала такое поведение можно было списать на страх девушки перед мачехой, то теперь картина никак не желала складываться.
«Что не так? Ты что же, пытаешься заставить меня ревновать или оттолкнуть от себя?» – подумал парень, бесстрастно глядя на млеющего орка, которому даже в голову не приходило, насколько он близок к серьезным увечьям. – «У тебя получается. Но зачем ты это делаешь?».
– Ты обещала поделиться этими догадками со мной, – напомнил Гарб, теребя пальцами
Гоблин испытывал то, что называется смешанным чувством. С одной стороны, он очень переживал за друга и чувствовал ответственность за произошедшее. С другой, его распирала гордость: именно ему выпала честь стать обладателем грозного оружия, способного менять мироздание. Он, простой ловец духов, мог кроить мир по своему усмотрению, а все вокруг его боялись. Мог ли он представить какой-то год назад, что обретет такое могущество? «Я большой и страшный», – вертелись мысли в голове шамана, изрядно его забавляя. – «Меня боятся даже демоны! Ой. Нельзя впадать в гордыню, ой нельзя! Но чуть-чуть, самую малость же можно? Или нет?»
С такими мыслями оказалось сложно сосредоточиться на разговоре, поэтому гоблин отогнал их, чтобы услышать рассказ Хиенны.
– У моего народа есть древняя, как сам Рахэн-ди, легенда. Настолько древняя, что не осталось никого в живых из тех, кто мог быть свидетелем ее первого рассказа. Разве только сам Иблис да штук десять из правителей слоев повыше.
Адинук восторженно встрепенулся и пошарил в заплечном мешке в поисках письменных принадлежностей. Перспективы сочинить еще одну балладу радовали эльфа даже больше, чем новый облик. «Как же я теперь прекрасен и не похож на троу!» – подумал бард, пообещав себе сочинить балладу и об этом. – «Главное, чтобы теперь все по достоинству оценили мою красоту. А вот интересно, что получится, если скрестить Хиенну и Муфад’ала?»
В этот момент жахани внезапно дернулся и ударился головой о стену, у которой стоял. «Какое омерзительное извращение», – подумал дьявол, передернулся всем телом до самых копыт и приложился лбом еще разок.
Удар был не сильный, но все заметили. Суккубе, однако, это не помешало продолжить рассказ.
– Согласно преданию, существо по имени Минору жило еще в те незапамятные времена, когда не сотворили смертных, – продолжила суккуба. – Это было даже до того, как Люцифер восстал против Део. Кто-то считает, что он был одним из детей Део, а некоторые думают, что он древнее самого Део и никакого отношения к нему не имеет. Это, конечно, вряд ли, но так тоже говорят.
– В свете последних событий, я уже перестал удивляться, – встрял в рассказ Михель. – Так он все-таки кто?
– На самом деле никто точно не знает, – огорчила всех ответом Хиенна. – Разве только кто-то сможет лично разузнать у богов про него. Известно, что Минору вечно устраивал ссоры между детьми Део, и был то ли изгнан, то ли наоборот ему запретили появляться в божественных доменах. Также про него говорят, что он был прародителем части существ, коих принято именовать демонами или пуутами.
– Это он типа твой прапрадедушка? – прыснул в кулак Антонио.
– Если и так, то семейное сходство больше проявлялось у Каввеля, – спокойно парировала Хиенна. – Минору считается прародителем некоторых пуутов, но не всех.
– А крылья? Я сам видел крылья, как у... – Гарб замялся, не зная, как тактичнее назвать покойную.
Хиенна печально улыбнулась.
– Да, ее крылья были проявлением могущества. Когда-то такие гордо носила моя мать. И еще долго бы носила, если бы не притязания Меридианы.