История одного полка
Шрифт:
Из рабочей тетради начальника штаба 40-й Армии генерал-лейтенанта В.М. Панкратова:
"25 февраля. Идут боевые действия 2 км северо-восточнее Джелалабада силами афганских частей. Наши находятся на аэродроме… Помощник коменданта Кабула доложил, что в городе все нормально…"
В феврале началась крупная операция против мятежников в провинции Кунар. Батальоны 66-й отдельной мотострелковой бригады совместно с правительственными войсками устанавливают контроль и порядок в городах и кишлаках этой высокогорной, граничащей с Пакистаном провинции. Много, много чего уже происходит Там! Но пока ни солдаты полка, ни тем более граждане, проживающие на необъятных просторах нашей Родины Союза Советских Социалистических Республик, мало что знают об этом. Я уже говорил выше, что в Армии каждый знает и выполняет то, что положено знать и выполнять по званию и должности. А как видят то или иное событие участники? Наверное, по-разному? Давайте посмотрим их глазами на тот зимний марш: Кушка — Герат — Шинданд. Поехали!!!
Пограничный пропускной пункт (таможня) Кушка. За мостом через р. Кушка - Афганистан
Ввод 375
Майор Иван Бут, зам. командира полка:
"Я с разведкой вел колонну, Евгений Григорьевич сзади толкал ее. Нам с ним было по 33 года. Колонна растягивалась в отдельные моменты (особенно на перевале) до 60 км. Сзади шла саперная гусеничная техника. На вводе одна машина ТЗМ сорвалась в пропасть - водитель уснул. Умер он в госпитале. До получения Боевого Знамени мы получили Вымпел Министра обороны «За мужество и воинскую доблесть». Знамя полк получил позже, после моей замены. Весь полк был в Шинданде. Штат обычный, как и все РеАП."
Ст. лейтенант Саидмурод Умаров, замполит 2-го дивизиона:
"Конечно, всех точных подробностей я не знаю и не помню. Впереди шла разведка полка, а за ней на некотором удалении и вся колонна. Командир полка Кулешов на командно-штабной машине (КШМ), он кроме руководства колонной должен был постоянно поддерживать связь со штабом Армии и авиацией, которая сопровождала 28 РеАП. Начштаба Ильин, как начальник штаба должен был быть тоже на КШМ, я думаю где-то в хвосте колонны. Закрывало движение техническое замыкание во главе с зампотехом полка (запамятовал фамилию его, по-моему, Куралев). В ходе совершения марша видел, едущих туда и обратно майора Бута на своем «УАЗике» и майора Попова на «УАЗике» Кулешова. На месте встречи в Шинданде должен был быть представитель штаба армии (РВиА) и 5 мсд. Личный состав 2-го дивизиона был нацелен на дисциплину в ходе совершения марша. Кроме офицеров и прапорщиков, большую работу провели мотострелки, прибывшие сопровождать колонну. Только проехали Государственную границу СССР, как увидели Афганистан - 13-й век. Люди полубосые, полуодетые. Дети в ужасном состоянии, дома афганцев, напоминающие самые худшие сараи в Средней Азии. Постоянное сопровождение нашей колонны вертолетами и самолетами. Первый город, который стоял на пути совершения марша - Герат. Мне потом приходилось водить колонну от полка в Кушку и обратно за продовольствием, цементом, а затем и за молодым пополнением из Кушки. Вход колонны 28 РеАП!!! Колонна была мощная и длинная (до 30 км), оставила в памяти неизгладимое впечатление. Вечером, когда начинало темнеть мы прибыли в место дислокации полка. Первая же стрельба, первый караул. Начиналась наша война".
Рядовой Рашит Загитов, водитель ТЗМ, 2-я батарея:
"Стало уже светло, начали рассматривать из окна кабины их своеобразный быт. Кишлаки и в некоторых дворах иногда наша техника виднелась. Проехали перевалы, было скользко, но нашим вездеходам нипочем! Только местные барбухайки (автомобили) сидели местами, песок подсыпали. Герат проехали ночью, совершенно темно, и я помню, улицу освещали простыми фонарями - керосинками. Особенно запомнилось при выезде из города красивая аллея южной сосны и примерно через 80 км наконец доехали до первой дислокации полка. Разгрузились прямо в долине, подкрепились, не помню чем, и кто где легли отдыхать и в небо смотреть. Небо чистое и полнолуние и прямо над головой. И вспомнил число, уже 23 февраля! И главное, никто про это не вспоминал и никто никого не поздравлял. Как будто не было этого праздника, или все обижены на судьбу, или все оставили в Союзе. Вот и утро. На второй день так и потихоньку начали осваиваться. Оказалось засветло, что мы не одни, рядом по соседству стояли даже ракетчики на базе «ЗИЛ-131», на полуприцепах ракеты близкого расстояния. Надо строиться, так ведь тут нас никто не ждал и все с голой пустыни начиналось. Правда, этим ракетчикам повезло, через некоторое время их вывели в Союз (в связи с Олимпиадой). Потом их место заняли автобатовцы".
Окраина города Герат и его знаменитые башни-минареты
Крепость Александра Македонского в Герате
Сержант Александр Бондаренко:
"По поводу марша Кушка — Герат — Шинданд, да вроде ничего особенного то и не было. В памяти остались лишь два таких отрывка. Во время марша «Уралам» не хватало воздуха, так как чем выше в гору, тем кислорода меньше, а поскольку на «Уралах» в то время стояли двигатели, работающие на бензине, они работали на пределе. Но удивляло нас реально то, что нас в легкую обгоняли какие-то афганские полуторки времен второй мировой войны, причем доверху загруженные саксаулом или битком набитые людьми. Это мы уже потом узнали, что под их капотами стояли современные на тот момент дизельные двигатели. И второе, перед Гератом колонну просто атаковали местные жители. Кто-то махал магнитофоном, кто-то разной бижутерией, ну, в общем, чего там только не было, в обмен просили мыло, тушенку, канистры. Один помню, бежал за нашей машиной махал магнитофоном и кричал: "Демократ, демократ". Это уже потом я узнал, что ему нужен был домкрат. Но удивило не это. Среди толпы бегали белобрысые, попадались рыжие пацанята. Потом от души посмеялись, когда узнали, что там уже до нас побывали русские строители, геологи и т. д., так сказать между делом в свободное время поднимали Афганскую демографию. Вот как-то так запомнилось".
Лейтенант Юрий Гончаров, командир взвода, 6-я батарея:
"Инструктаж, приказ на марш и тронулись. Я в БМ-21, последней в дивизионе, с правом открывать огонь самостоятельно. За рулем Витя Афанасов, одеты тепло и сыты. Помахали пограничнику, одетому в тулуп и через несколько часов вышли на перевал. Ветер, снежок, но машина ведет себя непонятно, не сильно откликается на педаль газа. Начали появляться люди и что показалось особенно странным - их одежда, в группе из 10–15 человек показались подростки в советских галошах на босу ногу. Я сказал Вите, чтобы тот поделился нашим провиантом, дали пару буханок хлеба, говяжью тушенку и луковицу. Пару слов о Вите Афанасове, так случилось, что в одной машине мы много ездили в рейдах и всегда у него были «заначки». Как-то после занятий в Академии, в голодные 90-е, пришел домой. Жена говорит, что к нам приехал твой афганский солдат и накупил за пару часов того, что мы и за неделю не смогли бы. Вообще-то, о нем много интересного можно рассказать, да и других моих ребятах: чеченцах, даргинцах, карачаевцах, лакцах, тувинцах, белорусах, украинцах и русских - взвод мой был поистине многонациональным. Хорошие были времена, для нас честные, безо лжи".
Мл. сержант Николай Ушатиков, командир отделения МТО:
"Я ехал пассажиром, за рулем водитель ефрейтор Валидуда, старший машины капитан Пацеля. Заходили еще практически ночью, без сопровождения, потому что БТР-52 наш майор Кулешов оставил на полигоне. Ему не понравилось, что старье подсунули (типа, война все спишет). БТР-60 позже пришли, уже в Шинданд. Вначале было интересно, ну и тревожно. Думаю, где же граница? Проехали какой-то ручей, ни КСП, ни колючки, ни погранцов. Никого! Так целый час. Потом в свете фар вижу - фигура. Вначале думаю, солдат в ОЗК. Ан нет! Первый афганец, в чалме, шароварах, с посохом, бородатый. Я сразу рожок в автомат и начеку. Вроде мирный. Потихоньку рассветает. Вскрыл сухпай, порубал немного. Смотрю
Николай Ушатиков упоминает о «партизанах» — это требует пояснения. «Партизанами» называли военнообязанных граждан СССР, призванных из запаса на военные сборы. Не знаю, кто автор этого очерка, но он дает некоторую информацию, как все было, возможно это его субъективный взгляд.
«Первыми на землю Афганистана ступили не юнцы срочной службы, не спецназ и не бравые «береты» ВДВ. Это были степенные «партизаны» — так в СССР именовали мобилизованных на военные сборы военнослужащих запаса… К вводу войск в Афганистан, случившемуся в декабре 1979 года, СССР готовился загодя. В ходе создания группировки войск было развернуто около 100 соединений, частей и учреждений. Из запаса на укомплектование войск призвано более 50 тысяч офицеров, сержантов и солдат, выделено из народного хозяйства около 8 тысяч автомобилей и другой техники. Все это происходило согласно мобилизационному плану, а план в СССР всегда был законом, который надо, ухитрившись, как-то выполнять. Но, как водится, за этими грозными цифрами скрывалась откровенная липа. На качество укомплектования подразделений ни военкоматы, ни воинские части никакого внимания не обращали. Все были уверены, что идет обычная проверка, которая закончится, как только части доложат о завершении комплектования. В связи с этим военкоматы стремились быстрее отправить призывные ресурсы, а воинские части побыстрее укомплектовать подразделения личным составом и доложить по инстанции. Согласно мобилизационному плану, группировка формировалась на базе частей Туркестанского и Среднеазиатского военных округов. Это означало, что в основном мобилизовывались жители, проживавшие на территории этих округов. Никто не учитывал, что большинство мобилизованных проходили срочную службу в стройбате. Но ограниченный контингент вводить надолго никто не собирался, а только «попугать» руководство Афганистана советской военной мощью. А на роль пугал годились и бывшие стройбатовцы, и сорокалетние лейтенанты, когда-то окончившие военные кафедры при вузах. В мобилизационной чехарде руководители автобаз хотели поиметь выгоду для предприятий, а их подчиненные — попросту поймать золотую рыбку в мутной воде. А в стране тотального дефицита и целой армии «несунов» мобилизация была действительно золотой рыбкой. Руководители автобаз поставляли не новые, приписанные к войскам, а старые, имевшие пробег более 500 тысяч километров автомобили. Так, 20 % автомобилей поступило с пробегом до 100 тысяч километров, 30 % — до 250 тысяч километров и 50 % — более 250 тысяч километров. До 80 % поставленных машин имели срок эксплуатации пять лет и более. Особенно низкое техническое состояние имели наливные автомашины. Из представленных на укомплектование наливного автомобильного батальона 500 автомобилей были выбраны только 221, а остальные возвращены за негодностью. До 80 % поставленных бензозаправщиков из-за отсутствия заправочных пистолетов, счетчиков установленного диаметра оказались непригодными для использования. Соединения и части 40-й армии — мотострелковые дивизии типа «В», части армейского комплекта были отмобилизованы за 10–12 дней до ввода, а формирование десантно-штурмовой бригады еще только завершалось. Единственным кадровым соединением в составе армии была 103-я дивизия ВДВ. Хотя в Советском Союзе и осуществлялся лозунг «Кадры решают все», в случае с вводом войск в Афганистан о нем словно забыли. Как забыли и историю. Ведь некоторые районы предполагаемого ввода в Афганистане были густо заселены басмачами или их потомками, сбежавшими из родных мест под натиском советской власти. У многих советских «партизан» («за речкой», как говорят воины-афганцы,), находились кровные родственники. А родственные связи всегда играли в Средней Азии, да и вообще на Востоке, большую роль.
24 декабря 1979 года министр обороны СССР Дмитрий Устинов подписал директиву войскам, в которой говорилось: «Принято решение о вводе некоторых контингентов советских войск, дислоцированных в южных районах страны, на территорию Афганистана в целях оказания интернациональной помощи дружественному афганскому народу, а также создания благоприятных условий для воспрещения возможных антиафганских акций со стороны сопредельных государств». Участие советских войск в боевых действиях на территории Афганистана директивой не предусматривалось. Не был определен порядок применения оружия даже в целях самообороны. Первым советским подразделением, перешедшим советско-афганскую границу, был 781-й отдельный разведывательный батальон 108-й мотострелковой дивизии. По воспоминаниям очевидца тех событий 108-я гвардейская дивизия мало была похожа на грозную Советскую армию. Мобилизованные отцы многодетных узбекских и таджикских семейств меньше всего походили на бравых солдат, прибывших оказать интернациональную помощь афганцам. Уже к февралю 1980 года руководство СССР стало понимать, что нужно заменять мобилизованных кадровыми офицерами и солдатами срочной службы, готовыми исполнять приказы и интернациональный долг. В Афганистан на замену перебрасывались поднятые по тревоге войска из глубины страны. Подчас еще хуже подготовленные, чем «партизаны». Десантники, ни разу не прыгавшие с парашютом, и саперы, видевшие мины только в учебных классах. «Партизаны» ни в одной стране бывшего Союза не числятся среди афганцев. Ведь они всего-навсего проходили очередные мобилизационные сборы и фактически боевых действий не вели. Но они были первыми».
«Партизаны»
Есть другой краткий и официальный генерала Бориса Громова.
Генерал Борис Громов:
"В конце декабря 1979 г. в Афганистан вошли военнослужащие, в основном призванные из запаса. Такое парадоксальное решение было принято, на мой взгляд, по нескольким причинам. Для создания Ограниченного контингента требовалось огромное количество солдат срочной службы, прапорщиков и офицеров, которых в Туркестанском военном округе и так не хватало. Призванные из запаса солдаты и офицеры показали себя в Афганистане с самой лучшей стороны. Все они были зрелого возраста, многие уже имели семьи, детей. Запасники были опытнее молодых солдат и прекрасно понимали, что попали не на учения, а оказались в очень серьезной обстановке. Мы были уверены, что никто из них, скажем, не уснет на посту и не уйдет из своей части. Первые удары по 40-й армии были отодвинуты по времени, и оппозиция нанесла их лишь ранней весной 1980-го. Афганцы очень тепло встречали наши первые колонны. Общение советских таджиков и узбеков с местным населением завязывалось повсюду. Как могли, они объясняли, что пришли в Афганистан не воевать. И им верили".