История одного вампира v 2.0

НекроХРЫЧ

— Потому что погром — это средство эксцентричного придурка с силой, бьющей из одного места. Лорд и лидер должен быть справедлив и не должен поддаваться импульсам, что бы ни произошло, он должен найти виновных и не должен позволить эмоциям взять верх.

Четыре дня спустя

Гермиона зевнула и взмахом руки зажгла свечи. Она уже четвертый день не посещала занятия, а преподавателям будет плевать на то, чем она занималась в это время. Тем не менее, она решила, что получать от преподавателей лучше, чем злить брата.

Ее брат оправдал надежды Вильгельма. Он пришел в гостиную Гриффиндора и, не сказав ни слова, сотворил поисковое заклятие высшего уровня.

Мальчик угробил половину резерва, но нашел тех, на кого были направлены боль и обида Фрейи фон Ашеберг, но не стал ничего с ними делать. Лорд Поттер сказал всего несколько фраз, он не угрожал, не предупреждал о возмездии, не разбрасывался вызовами на дуэль, как делал на первом курсе, он вообще не упоминал о какой-либо расправе. Он даже не оскорбил их. Он был очень спокоен и, по словам Парватти, выглядел уставшим, но говорил так, что все они почувствовали себя мерзко, словно окунулись в чан с дерьмом — это уже слова Вуда.

Флешбек, четыре дня назад, гостиная Гриффиндора

— …она так верещала, так вертелась… — хихикала черноволосая девчонка с четвертого курса. — Вы бы видели, как она визжала, когда я ей брызнула в лицо этой дрянью!

— Энни, ты что наделала! — ахнула ее подружка. — Это же может изуродовать ее на всю жизнь!

— И поделом! Нечего было идти на Гриффиндор, нечего было вылезать со своего полуострова, так бы там и жила спокойно эта скандинавская сучка! Или это не ты порезала почти всю ее одежду кроме той уродливой мантии, которую перекрасил Симонс?

— Но нельзя же заходить так далеко! Ты подумала о последствиях?

— Вряд ли, иначе знала бы, что род фон Ашеберг — древний и сильный шведский род, — услышали они голос мальчика неподалеку.

— Ну и валила бы в свою Швецию отсюда, — отмахнулась черноволосая и удивленно воззрилась на побледневшую подругу, уставившуюся куда-то ей за спину. — Лили, ты чего?

И только сейчас гриффиндорка обратила внимание на гробовую тишину в гостиной.

— О-обернись… — запнулась Лили. Энни обернулась и фыркнула:

— Что ты здесь забыл, слизеринец? Опять пришел защищать какую-то убогую, да?

Лорд Поттер, против ожиданий, был совершенно спокоен, он выглядел каким-то удрученным, усталым. Слизеринец просто обвел взглядом всех, кто собрался с общей гостиной, и от этого взгляда опустили глаза в пол все до единого. Даже дети почувствовали странную ауру, исходящую от мальчика и не имеющую ничего общего с магической аурой, являющейся частью каждого существа.

А дальше Гарри сделал то, чего не ожидал никто. Он достал из кармана пробирку с голубоватой субстанцией, напоминающей слегка светящуюся струйку дыма, вторая рука достала палочку, а губы начали шептать длинное заклятие, затянувшееся на добрых полторы минуты, формируя в воздухе белый матовый шар с текущей по его поверхности белесой дымкой, после чего влил в шар содержимое пробирки.

Поток энергии наполнил гостиную и сформировался в шесть белых нитей, две из которых ударили в грудь Энни и Лили, еще одна уперлась в какого-то мальчика в углу, а три — рассеялись в стенах. Потом мальчик схватил шар рукой и сильно дернул. Трое гриффиндорцев подлетели к нему, словно к ним привязали канаты и резко дернули, еще трое скатились по лестнице, и Гарри почти не удивился, узнав Шестого и Финнигана в двоих из них.

— Гриффиндор, факультет самых храбрых и благородных учеников Хогвартса, — негромко заговорил слизеринец. — Наверное, это очень трудно — кричать о храбрости и благородстве на каждом углу, через каждые три слова в любом разговоре. Так трудно, что на дела не остается ни храбрости, ни благородства. Всей чести гриффиндорцев

хватает лишь на то, чтобы травить тех, кто отличается от них, тех, кто не может дать достойный отпор. Вы издевались над беззащитной девочкой, а все остальные — просто смотрели, словно на представление. И что, вам так понравилось? Тебе, Энни, понравилось смотреть на то, как кричит от боли и страха беззащитная девочка? Фрейя едва не погибла от шока и отравления. Тебе, пацан, понравилось портить ее вещи? Не отвечай, сосунок, вижу, что понравилось. Я охочусь и убиваю с восьми лет, и я повидал столько дерьма, что думал, будто меня ничем не удивишь. Как я ошибался. Храбрые и благородные… м-да, — мальчик покачал головой. — Жаль, Годрик не видит, во что превратился его факультет. А может, оно и к лучшему, к чему его огорчать. Похоже, что после ухода близнецов Вайлд этот факультет покинули последние настоящие люди.

Конец флешбека

Буквально сразу же после того, как Гарри закончил с разговорами, в гостиную влетела декан. Что там творилось… Гермиона была искренне рада, что не попалась леди Гринграсс под горячую руку. Головы летели только в путь. Старосты лишились значков, а Кэти Белл — еще и места в квиддичной команде. С каждого, кто издевался над Фрейей, слетело по полсотни баллов и были сделаны соответствующие записи в личных делах. Пятерым были объявлены отработки до конца семестра, что с учетом необходимости в серьезной подготовке к занятиям являлось практически приговором к лишению свободного времени и вероятности вылететь из Хогвартса за неуспеваемость. Встал вопрос об исключении той девчонки-четверокурсницы, которая плеснула в лицо Фрейи сок бубонтюбера. С учетом того, что ее уже не приняли бы ни в одно учебное заведение волшебного мира с таким-то инцидентом, подобное фактически являлось приговором к частичному разрушению ядра и стиранию памяти.

Единственное, чего Гермиона сильно боялась, так это того, что все ополчатся против Фрейи, сделают девочку виновницей в своих бедах. Но, похоже, что настроения на факультете совсем другие. Новый староста, Альфред Боутон, до этого неприметный шестикурсник и один из десятки лучших студентов Хогвартса, решил действовать и взялся за факультет всерьез. Ему помогала Алисия Спиннет, разделяя эту нелегкую ношу превращения толпы раздолбаев в более-менее адекватную группу ребят.

Внезапно маленькая ладошка в ее пальцах пошевелилась. Гермиона охнула и тут же сжала амулет вызова брата свободной рукой, вглядываясь в лицо девочки.

— Пить…– прошептала Фрейя.

— Сейчас, — Поттер тут же приподняла ее плечи и приложила к губам стакан, а ее сердце сжалось от жалости — девочка так исхудала, что под пальцами сквозь сорочку чувствовались все кости.

— Где я?

— Ты у меня в комнате, не бойся, — в горле встал ком. — Я…

Гермиона не могла этого сказать.

— Тебе нужно выпить лекарство, Гарри скоро принесет.

Сразу же после этих слов дверь в комнату открылась, и к Гермионе вошел ее брат, неся в руке откупоренный пузырек с пятнышком крови на горлышке.

— Выпей, — мальчик передал пузырек сестре, и та напоила Фрейю зельем, заставив ее закашляться и без сил упасть на подушки. — Это зелье вылечит твою поврежденную ауру, но ты истощена не только магически. Много кушать сразу нельзя, Гермиона, проследи.

— Хорошо.

— А что со мной было? Я помню, как мне что-то плеснули в лицо, было очень-очень больно, потом пришел добрый котик… а потом я помню тебя. Ты отвел меня куда-то — и больше ничего. Проснулась я здесь. И…

Желудок девочки издал урчание, сделавшее честь стае кашалотов. Фрейя густо покраснела.