История одного вампира v 2.0
Шрифт:
— Может, не надо? Холодно очень, — Лиз с болью взглянула на деревянный меч — простую палку из очень твердого дерева, оструганную до кое-какого сходства с мечом. Пока она будет сидеть здесь, Гарри будет махать этой палкой не меньше получаса, полностью игнорируя любую непогоду. А еще девочка знает, что в его руках этот меч свистит и поет не хуже стального. Да и рубит, пожалуй, не хуже.
— Надо, — коротко и непреклонно ответил Гарри.– Побежали.
От холодного воздуха перехватывало дыхание, хорошо еще, что ей было тепло. Лиз покосилась на хозяина. Пока она пыхтела,
Девочка внутренне кипела, но молчала, берегла дыхание. И как она могла жалеть этого язвительного типа, по ошибке судьбы ставшего ее хозяином? Да что с ним вообще станется, на нем хоть танком катайся!
— Ладно, когда добежишь, разбудишь, — хохотнул этот вредный хозяин и скрылся в метели, оставляя после себя цепочку следов. Элизабет решила во что бы то ни стало добраться до стадиона раньше хозяина… но успела сделать шагов сто, как мимо нее снова пробежал хозяин и остановился у крыльца, выкапывая из-под снега деревянный меч.
И, что самое противное, Гарри не спешил делиться с ней секретом бега по мягкому снегу, и когда она доплелась-таки до Хогвартса, совершенно выбившись из сил, он спокойно, размеренно и очень быстро взмахивал деревянным мечом, рубя воображаемых противников, блокируя удары, тут же атакуя и непрерывно двигаясь. И все с закрытыми глазами.
У Элизабет едва хватило сил на то, чтобы очистить с себя снег. Тем не менее, девочка чуть ли не бегом понеслась к покоям, к горячей ванне, которая смоет эту порцию усталости.
Но сегодня она не успела вдоволь поваляться в ванне. Нужно было дать помыться хозяину и одеться, благо что домовики приняли на себя львиную долю ее добровольных обязанностей.
Девочка покинула ванну одновременно с тем, как в покоях появился раскрасневшийся и очень довольный Гарри, совершенно не смущенный непогодой. Он с шести лет тренируется при любых погодных условиях, бывали тренировки и в Антарктиде, и в Сахаре, и в лесах Амазонки — для разнообразия, закаливания и приучения сражаться в любых условиях. И что из этих трех хуже, Гарри так и не определился. Скорее всего, сырые, удушливые, жаркие джунгли это самая глубокая и беспросветная жопа, которая сравнится только с обширными ядовитыми топями.
Гарри удивленно встретил обиженный взгляд надувшейся Элизабет, недоуменно пожал плечами — откуда такая реакция? — и потопал в ванную комнату, где для него Динни уже приготовил ванну.
— О-о-о-ох, как же приятно после разминки поваляться в ванне, — блаженно выдохнул юный Лорд и закрыл глаза, позволяя себе поваляться минут десять, после чего взялся за мочалку.
Лиз полностью приготовилась к выходу и уже пила чай с конфетами, когда из ванной появился довольный Поттер. Девочка слегка покраснела — Гарри был в одном полотенце, обернутом вокруг бедер, — проводила хозяина взглядом до спальни и продолжила наслаждаться сладостями. Элизабет даже не отрицала того факта, что была неисправимой сладкоежкой.
— Ну, что, готова? — одетый в школьную форму Гарри появился рядом с ней спустя три минуты и быстрым движением стащил
— Ну-у-у-у! — возмутилась Лиз и надулась, обиженно глядя на хозяина. «Мало того, что подкалывает, так еще и объедает…» — недовольство девочки было на девяносто девять процентов напускным.
— Пойдем, жадина.
И совершенно неожиданные объятия. Все недовольство моментально улетучилось, хотелось посидеть вот так как можно дольше, чтобы хозяин обнимал ее со спины, а она пила чай с конфетками…
Но объятия длились лишь пару секунд. Как только Гарри отстранился, Лиз послушно вскочила и, подхватив сумку, побежала за ним. И снова из тирана и деспота хозяин стал самым любимым и добрым хозяином…
*
Драко Малфой шел и ничего не видел перед собой, кроме строк, набросанных рукой отца. Получив его письмо, Люциус ответил почти сразу же и был, мягко скажем, в бешенстве. Причина бешенства понятна, но как иначе мальчику было выполнить веление отца? Как было удержаться от открытого конфликта? Никак…
Но отец считает, что он, Драко, слишком глуп и слишком ребенок, возомнивший о себе слишком много. Люциус приказал — именно приказал — упасть на колени перед Поттером и Гринграсс и умолять их о прощении, чтобы сохранить свою жалкую жизнь и не остаться рабом до конца дней. Чтобы Поттер хотя бы смягчил условия дуэли, и он, Люциус, получил время выбить из наследника всю дурь и сделать его более-менее достойным.
А уж о том, какие там витиеватые обороты были — лучше даже не вспоминать. Странно только, что пергамент не сгорел со стыда — лексикон у аристократа в энном поколении был едва ли не богаче, чем у Вильгельма, свободно матерящегося на девяти языках.
И лишь сейчас Драко начал постепенно понимать, насколько сильно он подставил весь род Малфой. Он — единственный наследник, из-за родового проклятия отец больше не сможет иметь детей. Была надежда на библиотеку Гринграссов (хотя Люциус крепко подозревал, что именно они когда-то прокляли Малфоев, поводов было достаточно), теперь ее нет. Того и гляди, заставит отец жениться на какой-нибудь безродной Обретенной… и это если Поттер его не прикончит и смягчится. А кто его может смягчить? Его слуга Винтер, с которой у Поттера отношения совсем не как у хозяина и слуги, его друзья, Гринграсс и Нотт. Еще на него способны надавить поверенный и отец, но попробуй найди подход к ушлым гоблинам, а если попытаться надавить на Бальтазара… лучше даже не пробовать, жизнь сокращается очень стремительно.
— Дракуся, ты в порядке? — тут же засюсюкала Паркинсон. Малфой едва сдержался, чтобы не испытать на ней парочку боевых заклинаний, но сумел удержать себя в руках и пробурчал:
— Отвали.
Сам того не заметив, наследник рода Малфой уже добрался до Большого зала и занял привычное место под удивленно-испытующими взглядами сокурсников. «Никто не в курсе, уже хорошо», — подумал Драко и бросил взгляд на Поттера. Гарри поднял голову, встретился с ним взглядом и так усмехнулся, что Малфой своим прочищенным отцом мозгом сразу сообразил: не смягчится, не уступит, но и не убьет. Как он понял? Интуиция, наверное.